Вот только страсть, с которой она ответила на Лёшкин поцелуй, говорила о другом: о том, о чём думать было неправильно. В этот момент думать вообще ни о чём не хотелось. Она целовалась в лифте со своим Лёшкой, и всё остальное враз стало неважным и далёким. Стало немного больно, когда он навалился на неё и вжал в стену. Ира отвечала на его поцелуи, а пальцы пробежались по его груди, на пару секунд вцепились в лацканы его пиджака, а затем поднялись к Лёшкиным щекам. Они были горячими и немного колючими, и Ира даже застонала негромко от остроты ощущений. Алексей прижал её к себе крепче, и Ира выгнулась ему навстречу, обняла за шею, но в следующий момент лифт дёрнулся и остановился. Двери стали открываться, и она в некоторой панике поняла, что в лифт вот-вот зайдёт кто-то ещё. Увернулась от Лёшкиных губ, увидела мужчину и женщину в годах, респектабельная пара, и на них, слившихся в недвусмысленном объятии, те взглянули с явным неудовольствием. Ира, вспомнив о приличиях, попыталась расцепить мужские руки, крепко обхватывающие её за бёдра, но Алексея, кажется, присутствие посторонних мало волновало. Он только на неё смотрел, и взгляд с поволокой, тёмный и такой знакомый, болезненно знакомый. Ира ответила ещё на один короткий поцелуй, не зная, как дождаться момента, когда они смогут из лифта выйти. А потом просто обняла Лёшку, глаза закрыла и посоветовала себе сосредоточиться на своих чувствах и желаниях. Что ей до мнения людей, которых она не знает и никогда больше не встретит? А этот вечер, эта ночь без сомнения станут единственными.
Оказавшись в номере, позабыв включить свет, они замерли в полутьме, не в силах разжать рук и отступить хотя бы на шаг. Алексей прислонился лбом к Ириному лбу и с необъяснимым удовольствием ловил её взволнованное дыхание. Не целовались, молчали и только дышали в унисон. Алексей руками по её спине водил, и раз за разом втягивал носом аромат тонких духов.
– Ты вспоминала меня? – Он приподнял пальцем её подбородок, словно мог увидеть выражение её глаз. Ира хотела отвернуться, Алексей почувствовал её лёгкое сопротивление, и его пальцы сжались чуть крепче, не позволяя ей воспротивиться, и тогда наклонился и снова поцеловал её. Поцелуй не был обжигающим и неистовым, как совсем недавно. Его губы были мягкими и дразнящими, и Ира снова сдалась. В который раз за этот вечер. С губ сорвался лёгкий вздох, Алексею показалось, что немного недовольный. А потом она соврала. И это было настолько явно, она даже скрыть не старалась.
– Нет, – сказала Ира.
Он улыбнулся её попытке солгать, хоть и невесело.
– А я вспоминал.
Ира сделала попытку вывернуться из его рук, но он решительно вернул её на место, и прижал к себе с такой силой, что у неё вырвался короткий стон. Лёшка был возбуждён, и это явственно чувствовалось. Ира машинально вцепилась в его плечи, и глаза закрыла, почувствовав его губы на своей шее. Мужское дыхание обжигало, пальцы дрожали, а мысли окончательно спутались. Лёшка целовал её всё требовательнее, что-то на ухо ей шептал, а она в волосы его вцепилась, растворяясь в его ласках.
– Помню, какая ты красивая была, – выдохнул он ей в губы. – И как я хотел тебя тогда. Я всегда тебя помнить буду, Ириска.
На одну секунду стало до слёз обидно. От его слов, от его признаний. Он хотел её? Сильно хотел? Настолько, что не забудет? Вот только тогда он её бросил, он променял всё, что чувствовал к ней, что она чувствовала, у него нашлись обстоятельства поважнее. И сейчас они есть, эти проклятые обстоятельства, именно поэтому он завтра уедет и не вернётся. А она опять останется…
Господи, что она делает?
Но вместо того, чтобы оттолкнуть, сама к нему прижалась, распаляя его ещё больше своей близостью, грудью об него потёрлась, так, как он любил, а ведь она это отлично помнит, и с небывалым ликованием приняла его горловой нетерпеливый стон. И начала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Пальцы тряслись, судорожно сжимались, но безумно хотелось дотронуться до Лёшки. Коснуться его кожи, губами прижаться.
– Поцелуй меня. Лёша, поцелуй.
Она была такой, как он помнил. Мягкая, ароматная, кожа, как бархат, при этом обжигала его своими ласками. Её пальцы, поначалу дрожащие от волнения и, наверное, от одолевающих её сомнений, вскоре стали нежными, а прикосновения дразнящими. Алексей голову совсем потерял, просто повалил Иру на постель, нетерпеливо дёрнул с её груди кружевную комбинацию и скользнул губами по ложбинке, а когда втянул в рот сосок, Ира задохнулась и выгнулась ему навстречу.
– Лёшенька. – Её пальцы запутались в его волосах, потом потянули и Алексей поторопился приподняться над ней, чтобы снова поцеловать. Целоваться с ней было особым удовольствием, словно пять прошедших лет долой, и он снова молодой, почти свободный, переполненный мечтами и надеждами, такой, каким Ира его знала. То есть, думала, что знает.
Несмотря на пьянящие поцелуи, приносящие обоим такое удовольствие, терпение как-то быстро закончилось. Губы стали непослушными, дыхание обдавало жаром, и Ира думать забыла обо всех сомнениях. Ногти сами впивались в Лёшкины плечи и спину, воздуха не хватало, а когда он вошёл в неё, нетерпеливым рывком, показалось, что и рассудок помутился. Она стонала, подгоняла его, то гладила, лаская, то снова вцеплялась в него ногтями и хоть отвечала на лихорадочные, порой болезненные от его несдержанности поцелуи, но как-то вскользь, уже не осознавая свои действия. Гостиница, незнакомый номер, постель, которая видела много гостей и пережила много страстей – обо всём этом оба благополучно позабыли. Это был голый секс, никакой сдержанности и даже особой нежности в происходящем не проскальзывало. Необходимо было вспомнить, необходимо было получить удовольствие, именно от близости с этим человеком, и поэтому никакие запреты не работали. Звуки, которые наполнили гостиничный номер, смутили бы любого, это были звуки нетерпения и долго сдерживаемого желания, и это желание требовало немедленного удовлетворения. Ире показалось, что Лёшка её уже не целует, а кусает, его руки были везде, а она лишь подавалась ему навстречу, обхватила его ногами, подгоняя удовольствие. Она даже о нём не думала, только о себе, переполненная жаром, и, чувствуя, что низ живота раз за разом сводят сладкие судороги, которые становились всё острее. Пальцы Алексея до боли впились в её бедро, он навалился на неё всем своим весом, вжал в матрас, и двигался сильно и быстро, рывками. И каждый его толчок отзывался у Иры внутри невероятной по своей силе и удовольствию дрожью, от этого и хотелось кричать, и она кричала, почти кричала, не узнавая собственный голос. А когда силы кончились, когда перестало трясти, и туман перед глазами рассеялся, бессильно раскинулась на постели, неотрывно глядя в Лёшкино лицо, на вспотевший лоб и искажённый накрывшим его удовольствием ртом. Обняла, когда его затрясло, улыбнулась, услышав стон, почти рык, удовлетворённого мужского начала, а её кости, кажется, затрещали, когда он сжал её в последнем рывке. И он не отстранился, не скатился с неё, торопясь избавить её от тяжести своего тела, так всегда делал Миша. Лёшка же уткнулся носом в её шею, немного подышал, стараясь справиться с дыханием, а потом его губы снова заскользили по её шее, лениво и приятно. Ира чувствовала, как стучит его сердце, настолько крепко они друг к другу прижимались, оно барабанило с невероятной скоростью и силой, а сам Лёшка был разгорячённый и вспотевший. Всё так, как она помнила. Ира лежала под ним, обнимала его за плечи, и смотрела в потолок, на тени, которые отбрасывал витражный абажур ночной лампы. Сознание было чистым, ничем не замутнённым. Чувствовала, что Лёшка ещё внутри неё, и двигаться не хотелось. Не двигаться, не дышать, затаиться. Чтобы не спугнуть мгновение спокойствия.
Алексей наконец поднял голову от её плеча, несколько секунд вглядывался в её глаза, потом поцеловал. Тёплым, приятным поцелуем. Потёрся носом о её нос.
– Это было здорово.
Здорово? Хороший комплимент за их измену супругам.
Не хватало только расклеиться и показать ему свою слабость, свои сомнения, которые возвращались ударами ножа по сердцу. Поэтому и попросила резче, чем хотела:
– Может, ты с меня слезешь?
Алексей лишь моргнул, а в глазах мелькнула насмешка.
– Я тяжёлый?
Ира попыталась двинуться под ним, и тут же ощутила внутреннюю дрожь. Лёшка вздёрнул брови, якобы не понимая, откуда взялся её сдавленный стон, а сам сильнее прижал её к постели.
– Лёша…
– Что? – Он перехватил её запястья, не позволяя вырваться, недолго любовался её беспомощным положением, а Ира в этот момент не знала, как избежать его прямого взгляда. – Скажи, что хотела.
– Я хотела… – Всё-таки посмотрела ему в глаза и повторила, как можно решительнее. – Я хочу, чтобы ты с меня слез. Мне на самом деле тяжело.