— Не уверен, что ты прав.
— Возможно, — согласился Захария Салахетдинович. — Я мало его знаю. Ты заговорил об Украине. При чём тут Украина?
— Методика «апельсина» была сначала испробована на ней. Уж потом пошли Югославия, Чехословакия, Туркмения, Киргизия, африканские страны: Египет, Ливия, Нигерия. Но там «апельсин» зачистили с кровью.
— «Апельсин» начали делить на дольки ещё в начале девяностых, когда три эмиссара АПГ развалили Союз.
— К сожалению, им это удалось. «Апельсин» разделили на дольки. Хотя процесс этот начался гораздо раньше. В начале века ошкурили Российскую империю от веры, традиций, обычаев, соборности, от вековых устоев, уничтожили армию, казачество, потом не спеша взялись за Союз нерушимый. «Дольки» — республики сами вываливаться начали, а за ними попёрли наружу комплексы и страхи, многовековые мании и гонор, мелкий, но от этого не менее жуткий провинциализм, торжествующая посредственность и мракобесие. А провинциализм, между прочим, это не форма жизни, это форма мышления.
— Ты мне лекцию решил прочитать?
— Горько, Захар, — сказал Олег Харитонович с печалью в голосе. — То же самое хотят сделать и с Россией. Культуру почти убили, образование практически загубили, русский язык и литературу превратили в пасынков «великой европейской культуры», нацию сбросили в глубокий тусовочный подвал! Министр Фурсенюк ушёл, но его место готовы занять сотни чиновников, продолжающих его дело — уничтожение русской словесности и науки, сужение кругозора учеников школ, оболванивание молодёжи. Теперь уже не скажешь гордо — я русский! Нет, надо говорить — я россиянин.
— Блядство, — согласился Тамерлан. — Хотя я не русский, как ты знаешь.
— Ты русский по духу, а это главное. Побольше бы таких «нерусских», проблем было бы гораздо меньше.
— Я это понимаю не хуже тебя. Что будем делать с Волковым? Без философии, конкретно?
Олег Харитонович глотнул водички, снова потянулся к мобильному телефону.
— Будем помогать. Выходи на Первого, я попытаюсь организовать Собор. Рома сможет победить супостатов, только приняв нашу помощь.
— Ладно, — угрюмо кивнул Захария Салахетдинович, глянув на часы. — Мне б твою уверенность.
4
Эксперимент удался.
Падение в бездну — так сознание Романа воспринимало прыжок «на струну» телепортации — закончилось вспышкой света, и, ещё не придя в себя, он мгновенно просканировал зону выхода, подчиняясь внутреннему сторожу психики, ответственному за безопасность хозяина — Романа Волкова.
Оказалось, во–первых, что сориентировался он верно: кабина В–терминала располагалась в Нижнем Новгороде. Оценку дало подсознание, настроенное на поиск знакомых ориентиров, поскольку сознание в этот момент было занято анализом ощущений, свалившихся на Романа вследствие «падения в бездну».
Во–вторых, кабина была запрятана в недрах здания, ассоциативный ряд которого указывал на принадлежность его к учреждениям культуры.
Оценку этого факта опять–таки выстроило подсознание, работавшее с гораздо большей скоростью, чем сфера мышления.
— Выходим, — сказал Роман, втиснутый в стенку кабины телами Ылтыына и Юны.
— Где мы? — промычал Ылтыын, прижатый носом к стенке со спины Романа.
— Если я правильно понял Олега Харитоновича, мы вышли в терминале департамента культуры. А это означает…
— Что директор — рептилоид!
— Либо завербованный человек, получивший за своё усердие доступ к транспортной системе Поводырей.
— Тесно! — прошептала Юна.
— Кабина рассчитана на одного человека.
— А если дверь не откроется?
— Откроется. Подождите, я дам команду.
— Что потом?
— Выходим… и уходим.
— Надо доложиться Харитонычу, — пропыхтел Ылтыын.
— Осмотримся и доложим. Секунду. — Роман закрыл глаза, ещё раз прошёлся «локатором» третьего глаза по несложному архитектурному ансамблю, окружающему В–терминал.
Здание было старым, двухэтажным, хотя интерьеры его комнат, мебель и техническое оснащение (везде компьютеры) были вполне современными. Во всех комнатах сидели люди, в холле вообще наблюдалось столпотворение, напоминающее распродажу сезонных вещей в супермаркете.
Роман «понюхал» их эмоциональный фон, связанный с неким возбуждением, и понял, что в департаменте культуры встречают какую–то иностранную делегацию. Он даже вычислил её принадлежность: чиновники от культуры принимали гордость забугорного шоубиза — представителей модельного дома Ferretti. Правда, этих представителей почему–то было очень много, отметил для себя Роман, однако почти все они были женщинами, и это успокаивало.
— За мной, — открыл глаза Роман.
Кабина этого В–терминала ничем не отличалась от тех, где уже побывали путешественники.
Стоило им пошевелиться всем троим сразу, как это движение уловили датчики, и дверь открылась.
Первым на этот раз выбрался из тесной каморки сам Роман. За ним вывалились Юна (успев коснуться уха губами) и Ылтыын.
Судя по открывшемуся интерьеру, В–терминал был замаскирован под душевую кабину: полуцилиндр из матового стекла, хромированные поручни, зеркала кругом, шкафчики, слева — джакузи на четверых, справа туалет. Всё это хозяйство входило в зону отдыха владельца В–портала, а сам он, как уже знал Роман, являлся директором нижегородского департамента культуры по фамилии Саплев.
— Помыться бы, — кивнул на джакузи Ылтыын.
Роман и сам был не прочь искупаться после всех недавних драк и похождений, но время для водных процедур было неподходящее.
— Пейте, надо уходить отсюда.
Ылтыын просеменил к раковине умывальника, включил холодную воду, сунул под струю голову, отодвинулся.
— Давай ты, Юнька.
Юна бросила вопрошающий взгляд на мужа, Роман кивнул, и она жадно припала к струе, начала пить. Потом умылась. Глаза девушки заискрились.
— Ох, как здорово! Прямо жить хочется!
— Пей, — сказал Роман Ылтыыну.
— А ты?
— Я за тобой.
Эскимос сделал несколько глотков, отошёл от раковины, сдёрнул с растопырчатой никелированной вешалки полотенце.
— Надеюсь, хозяин не рассердится за самовольство? Кстати, где он?
— Внизу, в холле. — Роман сунул голову под струю, напился до ломоты в зубах.
— Без драки не обойтись? Хорошо бы смыться по–тихому.
— Сам хочу по–тихому.
— Чиновникам «отвести глаза» легко, а как с эмиссаром?
— Не знаю.
— Можем переждать всю местную суету.
— Нет, ждать нельзя.
Роман не стал объяснять, что чувствует сдвиг пси–потенциалов вокруг здания департамента и даже внутри его, указывающий на скрытое движение целенаправленных потоков внимания. Что это может быть, он оценить не смог, хотя надеялся, что суета рождена приездом иностранных гостей.
— Будем прорываться. Держитесь в кильватере.
Он первым шагнул за порог комплекса личной гигиены директора департамента, уже представляя, что увидит.
Кабинет директора занимал всё левое крыло здания на втором этаже. В него входили собственно рабочий кабинет, приёмная, комната отдыха с комплексом водных процедур, две комнаты для совещаний, библиотека и «зимний сад», где были высажены два десятка экзотических растений от лиан до баобаба.
Ванная комната, откуда и вышли путешественники, вплотную примыкала к рабочему кабинету, что позволяло хозяину в течение двух–трёх секунд достигать В–терминала и обратно.
Охраняли директорскую зону два крепыша в синей форме, занимавшие посты у входной двери перед приёмной и в самой приёмной.
Секретарша Саплева, платиновая блондинка с волосами ниже плеч, имела вполне отчётливые рептилоидные формы («скелет в платье», как сказал бы волейболист Воля Тимошенко) и вполне могла участвовать в модных показах наравне с модельными дивами.
«Делегацию», вышедшую из кабинета директора, она не заметила, как и здоровяк–охранник напротив, со скукой на квадратном лице разглядывающий глянцевый журнал. Роман уже настроился на ваду, поэтому ни он, ни его спутники для обычных людей в данный момент не существовали.
Поскольку директор отсутствовал, в приёмной, кроме секретарши и охранника, никого не было.
«Выгляни в коридор!» — мысленно приказал Роман охраннику.
Здоровяк встопорщил редкие брови, отложил журнал, поднялся, открыл дверь приёмной, не обращая внимания на взгляд секретарши.
«Выйди, оставь дверь открытой!»
Охранник вышел, не отреагировав на возглас блондинки:
— Николя, ты куда?
«Телефон!»
Секретарша послушно взялась за трубку телефона, хотя он молчал. Её «алло, алло, говорите» отрезала закрывшаяся за спинами беглецов дверь.
«Зайди обратно!»
Охранник, доставший в коридоре сигареты, послушно вернулся в приёмную.