Не укрыться от судьбы:
Где бы не был
Ходит следом
Мрачной поступью чумы.
Пусть сейчас же
Стоны страшны
Все в округе возгласят!
Те оковы
Чем покорны
Каждые, пусть зазвенят!
Всё именье,
Всё владенье
В жертву приношу тебе!
Что до мира?
Пройдёт мимо
И не вспомнит обо мне!
Залижем раны, вытрем слёзы горя —
Судьба не будет благосклонна.
Кого захочет — тех благословляет,
Но нас упорно оставляет.
Значит, правду говорят:
На лицо красива
Но, поглубже посмотря,
Лишь глупа и лжива!
Пускай порой она мне улыбалась
И в жизни всё мне удавалось…
И пах успех как праздник и услада…
Чем выше взлёт — тем глубже падать.
Обернулось колесо:
Прежний царь низвержен,
Правит новое лицо —
Всё не так, как прежде!
Кто наверху — в блага они объяты,
Тот прошлый царь — судьбой распятый.
Бедняк лежит в грязи с разбитым носом…
Его соседа превозносят.
Мрачны ныне чудеса,
Велика расплата…
А под осью колеса
Путь уже накатан!
Варьяр так погрузился в чтение, что не услышал возвращения хозяйки дома — и едва не подпрыгнул, когда она ворвалась внутрь. Впрочем, решив, что ничего особенного он не делает, дракон продолжил знакомиться с текстом, лишь краем глаза наблюдая за трёхглазой самкой, в то время как она устало опустилась в кресло напротив.
— Это… это просто безумие! — рыкнула она, явно желая привлечь его внимание. Варьяр захлопнул книгу и посмотрел на неё. — Они отправляют меня ремонтировать башню, — продолжила трёхглазая, подбодрённая проявленным Варьяром вниманием. — Меня! В наказание! Эти зажравшиеся болваны решили, что это я виновата в том, что какое-то доисторическое недоразумие завладело мощнейшим оружием!
— Как начальница пограничной заставы, ты несла за неё ответственность, — осторожно заметил Варьяр.
— Ответственность! — фыркнула Реяна и встала с места. Кажется, она немного успокоилась, то ли осознав справедливость решения, то ли просто выговорившись. — Я отправляюсь на рабовладельческий рынок и выберу нескольких поверхностных слабаков для работы по восстановлению башни. Ты пойдёшь со мной, Кейдан. Думаю, хорошая рабыня или раб отплатят тебе за ту услугу, что ты мне оказал.
Отложив книгу, Варьяр с сомнением посмотрел на Реяну:
— Это твой долг, а не их. К тому же, ты сейчас слишком перенапряжена и нервна…
Реяна оторопела. Этот незнакомец вёл себя с нецех подозрительно нагло. С чего бы это? Или он вообще не представлял общепринятые обычаи и не знал, чем это грозило? Только… это разнообразие понравилось самке.
— А ты интересный самчик, — заявила она, подойдя поближе. — Хотя немного худоват, я бы была рада видеть такого воина в своих рядах. — Она внезапно положила свою лапу на плечо Варьяра, другой взяв книжку и кинув её на один из шкафов. — И твоя дерзость мне по вкусу, — добавила она, облизываясь. — Только тебя всё равно придётся наказать… — Реяна схватила чёрную чешуйчатую лапу и потянула гривастого дракона к лестнице, вводя в свою спальню и открывая те её тайные стороны, которые Варьяр не обнаружил сам при беглом осмотре. Впрочем, сама Реяна полагала, что уж залезать к ней в спальню даже у таких забористых наглецов не хватило бы духу.
* * *
Сказать, что Амрафет испытывал полное удовлетворение от того, что его план удался — значит, не сказать ничего. Жмурясь от яркого света, исходившего от узлов в бесконечной в сети белой паутины, три Воплощения самой Тьмы находились в его лапах. Точнее — в металлических оковах, обхватывающих запястья, лодыжки и основания крыльев пленников, крепко прижимая их к стене и не позволяя высвободиться ни физически, ни магически. Металл из нави сам по себе обладал впечатляющим набором свойств, но благодаря манипуляциям Амрафета и Ананты превратился в прекрасное средство для сдерживания даже столь могущественных существ. Пока что. Есть и куда более надёжные способы удержать Воплощения, но к ним пока прибегать Амрафет не хотел. Меряя шагами комнату, одноглазый рассматривал Воплощения, нетерпеливо дожидаясь, пока они сами проявят к нему интерес.
Но они висели поникшие, словно одурманенные. Слишком велик был урон по их психике. Как же, как же — вместившие Тьму проиграли нескольким сотням подземных праников. Значит, не существует всесильности, а с должным умом и должным количеством слуг можно сравнять с землёй или поднять на воздух любой храм. Осталось лишь одолеть Зората — и у Нашара больше не будет опоры. Только Амрафет понимал, что пока ему не хватит возможностей приструнить кобника. Для этого нужно обладать равными с ним возможностями — и они могли открыться, если удастся заставить Воплощения работать на себя.
Из всех троих Амрафет выбрал Варлада. Подойдя вплотную к дракону, он недолго разглядывал его, пытаясь понять, как глубок транс.
— Задурманенный разум ни к чему не пригоден. И силы потратите, и как выбраться не придумаете, — назидательно произнёс одноглазый. — А даже если и придумаете, то не получится у вас ничего. Так может ты уделишь мне немного времени?
Варлад отреагировал, подняв на пленителя голову, но ничего не ответил. Всё равно ему оставалось лишь выслушивать.
— Думаю, сейчас вам должно стать понятно, что вы — самозванцы, — слова Амрафета звенели насмешкой, но в глазах его мерцало больше торжества. — Ваше поражение не в воле Тьмы. А если она его допустила, что это значит? Что моя воля сильнее Попирательницы Вселенных? Скорее то, что вы — не Тьма, иначе бы вы действовали с её мудростью и не проиграли.
Варлад молчал, рассматривая Амрафета. Тот перевёл взгляд на Намиру, затем на