ножом.
– Готов ли ты ехать в Константинополь? – сразу спросил он Рагнара, едва увидев его. Рагнар удивился. Но задавать лишние вопросы он не любил, поэтому сказал:
– Да.
– Тогда отправляйся завтра же, – продолжал Святослав, слизав с руки сок, – ведь ты там всех знаешь! Наверняка во дворце у тебя остались друзья. Тебе будет проще попасть к царю – или, скажем так, в какую-нибудь иную дверь, нежели любому другому, кого бы я ни отправил вместо тебя.
Рагнару внезапно стало не по себе. Но он сохранил внешнее спокойствие и кивнул.
– Это справедливое утверждение. Что я должен сказать царю?
– Что я на него иду. Пусть либо сдаётся, либо сопротивляется.
– Каковы условия мира?
– Я гарантирую ему жизнь. Ему и всем тем, кто сложит оружие.
– Это всё?
– Да, всё.
– Посольские грамоты?
– Ты их завтра сможешь забрать у патрикия. Он над ними уже работает.
– Хорошо, – ответил Рагнар, слегка поклонившись. Он хотел выйти, но Святослав удержал его, положив на стол сердцевину яблока и измазанный соком нож.
– Погоди, Рагнар! Передай тому, кого ты сочтёшь царём, что я даю ему месяц на размышления. Все эти тридцать дней я проведу здесь, в болгарской столице.
– Месяц? – переспросил Рагнар, уже не считая нужным скрывать своё удивление, – целый месяц?
Князь улыбнулся и указал на Марьяну.
– Она мне очень понравилась. Но ведь не тащить же её с собой! А ты, если хочешь, возьми с собою в Константинополь Кремену. Она отлично ездит верхом. Тебе с нею будет в пути не скучно.
– Я так и сделаю, – произнёс Рагнар, всё более изумляясь, – но Святослав! Тщательно ли ты обдумал своё решение? Ты уверен, что печенеги с уграми согласятся ждать тебя целый месяц? Или хотя бы неделю? Или два дня? Боюсь, что они взбунтуются!
– Пусть попробуют. Но только вряд ли это произойдёт. Они ведь не дураки – понимают, что без меня им во Фракии делать нечего. Или ты считаешь иначе?
– Нет, Святослав. Я думаю, что ты прав. Там довольно сильные гарнизоны. В одном только Филиппополе – десять тысяч.
Дав князю такой ответ, варяг призадумался. Святослав, между тем, поднялся и положил ладонь ему на плечо. Он это проделывал крайне редко и только с теми, кому вполне доверял.
– До встречи, Рагнар! Когда будешь возвращаться, дождись нас всех по ту сторону Балкан. Береги Кремену. Она глупа, как её кобыла.
– Так ведь у неё жеребец, – возразил Рагнар, – разве нет?
– Этого коня я её лишаю. Взамен даю ей большую крапчатую кобылу. Она нисколько не хуже.
Рагнар кивнул и ушёл. Уже на заре Калокир вручил ему грамоты. После этого были собраны тысяцкие и сотники. Они выпили по три чаши вина с Рагнаром и пожелали ему удачного путешествия. На другое утро Рагнар с Кременой пустились в далёкий путь. Влюблённую пару сопровождали проводники. Без них невозможно было преодолеть горные хребты. В тот же самый день князь собрал всё войско и объявил, что ему угодно в Преславе отдыхать месяц. Дружинники промолчали, а угры, викинги и особенно печенеги подняли крик. Но, как Святослав и предсказывал, дальше криков дела у них не пошли. К ужасу царя и его семейства, войско расположилось в Преславе на долговременную стоянку. Так наступил декабрь 969 года.
Глава четвёртая
Расставшись с проводниками позади горных отрогов, Рагнар и его подруга тут же столкнулись с большим ромейским разъездом из Филиппополя. Парочку окружили десятка полтора всадников, к шуткам явно не расположенных. Но бумаги, составленные патрикием Калокиром, произвели впечатление на начальника. Извинившись перед Рагнаром, он возвратил ему документы и указал прямую дорогу к Адрианополю, что тянулась среди долин и сжатых полей. От Адрианополя был двухсуточный переход до Константинополя. Но, как только ромеи направились к близлежащему поселению домов в сорок, чтобы пообедать там у священника, бывший этериарх сразу повернул коня на восток. Местность там была холмистая, дикая. Сквозь неё пролегала извилистая дорога, усеянная камнями. Она до самого горизонта была безлюдна.
– Зачем туда? – спросила Кремена, ударив кобылу пятками и нагнав своего попутчика, – мы ведь едем в Константинополь, дорогу нам указали!
– Сделаем крюк в пятьсот миль, – сообщил Рагнар таким тоном, как будто он предлагал заехать на час в кабак, – спешить некуда.
Но Кремена не успокоилась, потому что она была любопытна.
– Крюк в пятьсот миль? До самого моря? Но объясни, объясни, зачем?
– Не всё тебе можно знать! Но потом узнаешь.
Они скакали мимо горных подножий с утра до позднего вечера, делая передышки на четверть часа. К счастью для лошадей, стояла уже глубокая осень. Жары бы они не выдержали. Стемнело. Заночевали в деревне, на постоялом дворе, хозяин которого предоставил лучшую комнату и обильное угощение. На заре молодой варяг и его юная подруга возобновили путь.
Ближе к концу дня горные массивы поникли до плоскогорья. К ночи оно уступило место равнине. Была она беспредельна и бесприютна.
– Мы заночуем возле костра? – спросила Кремена, когда Рагнар при свете луны выбрал для ночлега лощину между холмами, куда почти не проникал ветер.
– Не будет у нас костра, – ответил варяг, соскакивая с коня, – он может привлечь разбойников.
– Если так – придётся тебе как следует потрудиться, чтобы не дать мне замёрзнуть! – обрадовалась Кремена и тоже спешилась. К счастью, были у них тёплые плащи, две фляги с вином, изрядный запас еды. Рядом поблёскивала заполненная водой расщелина, и травы кругом росло много, так что о лошадях заботиться не пришлось. И эта холодная, звёздная, очень страшная ночь в бескрайней степи стала для Кремены самой счастливой в её короткой и бурной жизни. Мечтательная красавица молча плакала и молилась, глядя на звёзды. Она обращалась к ним, потому что Бог её не любил. Иллюзий на этот счёт ветреная девушка не питала уже давно. О чём же была молитва Кремены под грустный шелест кустов и ледяной вой её друга, ветра? Тут можно только гадать.
На заре Рагнар с трудом её растолкал. Они поскакали дальше, ориентируясь по неяркому солнцу, и на закате увидели вдали море, а рядом с ним – большой город. Он имел пригороды и пристань.
– Это Константинополь? – задала глупый вопрос Кремена.
– Это Эдесс.
Больше у Кремены вопросов не возникало. Она решила сама разгадать загадку. В город въезжали уже с наступлением сумерек, когда стражники торопили идущих с пристани корабельщиков и обозников, собираясь закрыть ворота. Внезапно один из стражников, поглядев на Рагнара, бросился прямо к нему. На его лице весьма неуклюже выразилась почтительность.
– Благородный воин! – воскликнул он, низко кланяясь, – не откажешь ли ты назвать своё имя?
Рагнар назвал своё имя и натянул поводья, ввергнув Кремену в недоумение. Она также остановила лошадь, которая от усталости опустила голову. От попутчицы викинга не укрылось, что стражник очень обрадовался.
– Пресветлый этериарх! – вскричал он с ещё более глубоким поклоном, – не откажи посетить стратига!