В московском садоводстве и овощеводстве очень ценился высококачественный посадочный материал, его сохраняли и размножали, поэтому наиболее ценные посадки из «аптекарского огорода» у Кремлевской стены были перевезены в новый. Царским указом «аптекарский огород» в Мещанской слободе был отдан в управление Медицинской коллегии, при нем была организована Медицинская школа и открыта аптека.
«Аптекарский огород» петровского времени имел прямолинейную планировку, его аллеи, по преданию, были намечены Петром I, и до нашего времени в Ботаническом саду сохранилась посаженная им сибирская лиственница.
С самого начала «аптекарский огород» был не только поставщиком лекарственного сырья в аптеки, его сотрудники вели научную работу, изучали московскую флору. Так, один из его руководителей профессор Медико-хирургической академии, известный ботаник Фридрих Стефан издал в 1790-е годы книгу «Список растений Московской губернии» и альбом «Изображения… для пояснения истории растений, дико растущих вокруг Москвы».
Эта традиция изучения московской флоры была продолжена и в XIX веке.
В 1805 году «аптекарский огород» был приобретен Московским университетом, получил новое название — Ботанический сад и стал практической аудиторией для студентов кафедры ботаники, а должность смотрителя, или, как еще его называли, заведывающего садом, занимал университетский профессор-ботаник.
В 1826 году эту должность занял Михаил Александрович Максимович, человек разносторонних знаний и талантов, профессор ботаники, выдающийся славист-филолог, историк, писатель, поэт, фольклорист, интересный собеседник. Среди его добрых друзей и приятелей были Н. В. Гоголь, А. С. Пушкин, А. А. Дельвиг, М. П. Погодин, братья Киреевские, В. Ф. Одоевский и другие замечательные люди.
Максимович, получив должность заведывающего Ботаническим садом, поселился в казенной квартире в доме 26, который стоял на углу 1-й Мещанской и Грохольского переулка.
В 1831–1832 годах в этом доме у Максимовича бывал Н. В. Гоголь. Тогда Максимович готовил к изданию сборник «Украинские народные песни», и Гоголь передал ему их записи, которые он сделал сам.
В те годы Максимович издавал литературный альманах «Денница» — одно из лучших изданий этого рода, в котором участвовали поэты и писатели пушкинского круга, поместил в нем несколько своих произведений. Кроме того, он печатался в различных периодических изданиях.
По должности заведующего Ботаническим садом Максимовичу полагалось «в летнее время… изъяснять свежие растения», то есть читать лекции студентам и водить экскурсии. Максимович славился своими лекциями, вдохновенными, глубокими и обладавшими истинной художественностью. «Лекций Максимович не писал, — вспоминает современник, — ибо написанная лекция связывала его и сбивала. Он приготовлял только содержание лекции, а обдумывал ее изложение, едучи от Сухаревой башни на Моховую».
Однажды на лекции Максимовича присутствовал президент Академии наук граф С. С. Уваров. После лекции граф пригласил его к себе на обед. На обеде он стал хвалить лекцию и ее литературные достоинства, на что присутствовавший там же А. С. Пушкин заметил: «Да мы Максимовича давно считаем нашим литератором».
Пушкин неоднократно с похвалой отзывался об очерках Максимовича на ботанические темы, он называл их «вдохновенной ботаникой». По рекомендации Пушкина в дельвиговской «Литературной газете» был напечатан очерк Максимовича «О цветке».
«Как лицо человека есть зеркало души его, — краснея и бледнея, выражает состояния и движения душевные, — пишет в нем Максимович, — так свет — душа растений — отражается в радужном сиянии цветков, в их движениях, за течением солнца следующих.
В цветках найти можно, кажется, все возможное разнообразие и пестроту красок, все переливы и оттенки их, — и только черный цвет, как цвет мрака, несвойственен сим живым подобиям солнца на земле, которое представляют они и лучисто-круговою формою… Все показывает сочувствие цветка со светом! Планета и солнце равно отразились в растениях, и цветки можно назвать первым разговором земли с небом».
Пушкин ценил также исторические работы Максимовича, консультировался с ним в своих занятиях «Словом о полку Игореве».
Московский путеводитель тех лет, когда директором Ботанического сада был Максимович, отметил важное изменение в направлении деятельности Ботанического сада: в это время сад из закрытого ведомственного учреждения начал превращаться в открытое публичное место прогулок и отдыха москвичей.
«Несколько далее по правой руке, — говорится в путеводителе, ведущем читателя по 1-й Мещанской, — видите вы Аптекарский, или Ботанический, сад; он очень хорош, и в нем позволяют прогуливаться; в оранжереях соблюдают отличные цветы и растения. Состоя в казенном ведомстве, оный снабжает казенную Аптеку и Медико-хирургическую академию травами и доставляет средства обучающимся ботанизировать разные растения».
Нет прямых сведений, что Пушкин посещал Ботанический сад, однако проявленный им живой интерес к ботаническим сочинениям Максимовича позволяет говорить о вероятности этого. Собиравший по поручению Пушкина материалы для альманаха «Северные цветы» О. М. Сомов от его имени просит Максимовича дать «что-нибудь» из его «вдохновенной ботаники». Получив же очерк «О жизни растений», пишет: «Пушкин и я челом вам бьем за столь живую „Жизнь растений“, которая служит прелестным дополнением некогда столь ярко блеснувшему Цветку. Здесь столько же поэзии, и еще более разнообразной, хотя предмет заключает в себе более глубины философической».
XIX век — век развития и роста коллекций Ботанического сада, который становится научным учреждением с мировой известностью. Одновременно — и это характерная черта русской демократической науки — он ведет большую и постоянную популяризаторскую работу: многим москвичам мир растений открывался именно в Ботаническом саду на Мещанской.
Ботанический сад пережил революции и войны, тяжкие потрясения и беды, но сохранился главным образом благодаря самоотверженному труду его сотрудников и их великой любви к своему делу. Конечно, чудо, что удалось сохранить подлинное сокровище коллекций сада — оранжереи с пальмами, возраст некоторых из них насчитывает два столетия, но не меньшее чудо, что в саду сохранился его дух, настроение, которому невольно и с благодарностью подчиняются его посетители.
Знаменательно, какое место и какую роль отводит Ботаническому саду и в каком тоне пишет о нем в своих воспоминаниях о детстве, рассказывающих о предвоенных годах, живший в этих местах драматург Александр Володин: «Пионерская дружина на углу Безбожного. Особняк, в котором, говорят, жил Брюсов. А в доме № 3 — хулиган Рыжий. А в доме № 5 — наша школа со своими хулиганами во дворе. А дальше — исполинский дом для слепых. И Грохольский переулок с кинотеатром „Перекоп“, где Дуглас Фербенкс и Мэри Пикфорд. И Ботанический сад на углу Грохольского, там оранжерея, где Самая Высокая Пальма, где пруд, в котором „нельзя купаться, где аллея, а на скамейках сидят с книжками Умные Девушки…“»
То ли здесь, в Ботаническом саду на Мещанской, так сильна память места, то ли это — наши исторические воспоминания. Но как хорошо, что они существуют. Такие воспоминания дают надежду на будущее.
Оранжерейный корпус Ботанического сада. Современная фотография
Сейчас идет реставрация Ботанического сада. В планах — восстановление его исторического облика и одновременно оборудование современной техникой. Руководят работой английские специалисты — ландшафтный архитектор Ким Уилки, известный оригинальным проектом озеленения берегов Темзы, и молодой садовник Харви Стефенс, получивший образование в Королевском ботаническом саду Кью. Есть проект вернуть саду его старинное название — «Аптекарский огород», чтобы люди не путали его с Ботаническим садом Академии наук в Останкине.
«Дом Брюсова» — с таким названием вошел в мемуарную и краеведческую литературу и под ним же был известен в Москве еще при жизни поэта особняк № 30 по проспекту Мира. Рассказывают, что владелец дома Иван Кузьмич Баев — богатый купец, имевший крупную торговлю обувью, староста церкви Троицы в Капельках, когда при нем говорили «дом Брюсова», обычно поправлял: «Этот дом не Брюсова, а мой, а Брюсов здесь живет на квартире».
Кабинет В. Я. Брюсова в доме 32 по 1-й Мещанской улице. Фотография 1924 г.
Хозяевами этого домовладения издавна были купеческие семьи: в 1803 году, которым датирован самый старый известный в настоящее время план участка с деревянным домом «об одном этаже», оно принадлежало купеческой жене Матрене Бобреновой, в середине XIX века им владел купец Степан Аршинов, затем купец П. Г. Молчанов, у которого в 1895 году участок и дом приобрел купец 2-й гильдии Кузьма Денисович Баев. В это время дом представлял собою характерную для этих мест двухэтажную постройку 1830–1840-х годов: каменный низ, верх деревянный, с деревянными флигелями во дворе. К. Д. Баеву принадлежали еще несколько домов на Мещанской. После его смерти в 1909 году дом 30 по наследству перешел к одному из его сыновей — Ивану Кузьмичу Баеву.