минуте.
– Ну да. Амори и пригласил короля с наследником, чтобы, так сказать, продемонстрировать альтернативу. Убедить императора передумать и всё такое.
– А зачем ему это?
– Союз с королём Давосским даёт императору важное преимущество. Позволяет сдерживать и короля Арадонского, и короля Гаэтанского, и, самое главное, принца Коннова. Если только дон Педро получит желаемое…
– Желаемое?!
– Ну… невестку из дома Барлоогов. Тогда он готов и на военный союз. Дать императору и армию, и флот.
– И почему мы только сейчас об этом слышим? – недоверчиво спросила Магдалина. – Если бы велись переговоры, мы бы знали.
– Нет, потому что Амори ждал совершеннолетия принцессы. Откуда он знал, что поступит предложение из Волхова? Если бы сообщение пришло не от Блэквуда, а от кого-нибудь другого, он бы, наверное, его даже и не показал императору.
София молчала, испуганно сжав губы. Она не могла поверить, что отец всерьёз рассматривает предложение своего секретаря, не сообщив ей. Про предложение из Волхова он же ей сообщил. Сразу же! Но, с другой стороны, Давосские ведь и вправду были вчера на приёме. Единственный королевский род; ни Арадонских, ни Гаэтанских не было. Зачем-то же ведь их пригласили.
Магдалина с тревогой смотрела на принцессу.
– Даже если Амори и ведёт какую-то свою интригу, вряд ли у него что-то получится, – сказала она, пытаясь успокоить Софию. – Ваш брат будет против этого брака. Он не захочет такого усиления Давосских. Не говоря уже про вас самих. Вряд ли без вашего согласия…
– И очень даже запросто, – перебил виконт. – При всём уважении, ваше высочество. Там, где вступает в дело большая политика, чувства молодых не играют никакой роли.
– Тебе ли не знать?! – съязвила Магдалина.
– Увы, да, – вздохнул виконт. – Посмотрите на меня, принцесса. Вряд ли кто-то будет любить вас сильнее, чем я. Но нам не суждено быть вместе. Вас…
– Жан, вы же обещали! – укоризненно воскликнула София.
– Вас выдадут замуж либо за давосского тюфяка, набитого жиром и смазанного потом, – настойчиво продолжал виконт, – либо за этого восточного варвара, который даже не говорит по-вестлански. И даже здесь вам не дадут право выбора; за вас всё решат другие.
– Жан!
– Разве я не прав? Скажите, Магдалина, разве я не прав?!
Виконт повернулся к фрейлине за поддержкой. Та отвела взгляд.
– У принцессы всегда есть третий выбор, – пробормотала она.
– Ну конечно, – саркастично улыбнулся виконт. – Постричься в монастырь. Да кто же ей даст? Тут вон всего лишь у дона Саважа дочь в монастырь собралась, так самого епископа Блатта подключили к уговорам, аж из Этерского аббатства вызвали настоятельницу. И, не сомневайтесь, отговорят Луизу. А у нас тут сама принцесса. Магдалина, вы бы хоть думали, что говорите.
– Я не собираюсь в монастырь! – сказала София.
Вермон с Магдалиной повернулись к ней.
– И за Мишеля Давосского я тоже не пойду.
– Ого! – с удивлением воскликнул виконт. – Да вы уже всё решили, принцесса. Неужели вам хватило одного вечера?
– Да, хватило! – София посмотрела с вызовом.
– Он же варвар, принцесса, – поморщился виконт. – Он не красит губы, не пользуется духами. Он даже в карете не ездит, от него за милю несёт лошадиным потом. Как вы… как вы встанете рядом с ним? Как целовать его будете? Это же омерзительно!
– Уж всяко получше, чем Мишеля, – презрительно бросила София, вставая. – Скажи, Магдалина!
Фрейлина замялась.
– Ну., да, наверное. Наверное, если бы я между этими двумя выбирала, царевич был бы поинтереснее. Ничего не скажешь – он красив по-своему. Но с другой стороны…
– С другой стороны, – подхватил виконт, – придётся ехать за ним в какую-то несусветную даль, на край света, где одни леса да медведи, а зимой такие морозы, что вместо воды там сосут лёд.
– Виконт! – возмущённо воскликнула Магдалина.
– Что?! Я не вру Спросите у своих волховских. Хоть у кого-нибудь из этих…
– Спрашивала уже. И воду там пьют зимой так же, как и у нас, – обычно, из кружек. Нечего всякую ерунду выдумывать.
– Ах да! – закатил глаза виконт. – Вы же весь вечер с послом щебетали. Что он ещё вам наплёл?
– Неважно! – отрезала Магдалина. – Принцесса, вы как? С вами всё хорошо?
Она с беспокойством смотрела за Софией. Принцесса бесцельно ходила по будуару, то открывая и обмахиваясь веером, то снова складывая и похлопывая им о ладонь.
– Ведь официальное же сватовство уже назначено? – повернулась она к приближённым. – Ведь послезавтра царевич придёт делать предложение. С подарками и делегацией. И нужно будет дать ответ, разве нет?
В требовательном тоне принцессы проскальзывали беспокойные вопросительные нотки. Магдалина переглянулась с Вермоном.
– Насколько мне известно, церемония назначена, – осторожно сказала фрейлина. – Приглашения разосланы, и их никто не отзывал.
– Значит, всё в порядке?
– Принцесса, помилуй бог! – опять закатил глаза виконт. – Неужели вам так хочется замуж хоть за кого-нибудь? Даже за этого дремучего…
– Жан, я устала от вас, – София капризно помахала рукой. – Идите отсюда.
– Принцесса! – обиделся виконт. – А как же игра? И купания? Вы же обещали…
– Потом, потом, – отмахнулась София. – После обеда. Идите уже.
Магдалина встала, сделала книксен. Виконт поклонился. София дождалась, пока они уйдут, раздвинула шторы и зажмурилась от слепящего солнца.
Ей хотелось побыть одной, привести в порядок свои мысли и чувства. Всё происходящее до сих пор казалось ей немного не взаправдашним, словно очередная игра в имена или «Кесарию». И даже ещё сегодня утром она не могла до конца осознать, что скоро станет чьей-то женой и ей придётся ложиться в постель с кем-то чужим и незнакомым и делать с ним…
София почувствовала непривычное волнение, закусила губу. Она ходила по комнате, рассеянно трогала то одно, то другое, не обращая внимания на ластившуюся болонку и полностью уйдя в свои мысли.
Только сейчас, после разговора с виконтом, она осознала, что всё серьёзно и что её свадьба уже не мечта, не игра и не воображаемое сказочное будущее, о котором приятно было думать по ночам перед сном. Это уже реальность, наступающая в самые ближайшие дни. И реальность не слишком-то сказочная.
Неужели Амори всё-таки переубедит отца?! Нет, этого не может быть! Что угодно, но только не это. Софию передёргивало от отвращения всякий раз, как она вспоминала Мишеля. Таких толстых и потных людей она не видела больше нигде. Все короли Давосской династии были тяжёлыми и плотными, даже их жёны, даже королевы и принцессы. Но Мишель был не просто плотным, он был натурально жирным, с обвисшими животом и боками, с лоснящимися щеками и пухлыми, вечно причмокивающими губами. София на секунду представила его раздетым, в постели и тут же зажмурилась, простонав чуть ли не