– Когда я был ребенком, мы подолгу гуляли здесь с моей матерью. Иногда пропадали тут часами, соревнуясь, кто вспомнит больше названий цветов. Я догадывался, что мама часто уступала, чтобы я мог выиграть, – грустно улыбнулся Хавьер.
– Так кому принадлежит этот сад?
– Моей матери.
– Она здесь? – потрясенно посмотрела на него Карла.
– Нет. Она умерла пять лет назад.
– Мне очень жаль. Прими мои соболезнования. – Она вдруг осознала, что говорит на итальянском языке, и быстро поправилась: – Я хотела сказать…
– Я все понял, принцесса. Я знаю, что ты хотела сказать. Спасибо.
– Почему ты так меня называешь? Я не принцесса.
– Разве?
– Хавьер, пожалуйста, не омрачай этот момент.
С этими словами Карла повернулась и направилась к лавочке, стоявшей в дальнем углу сада. Он последовал за ней.
– Спасибо, что привез меня сюда, – подставляя лицо щедрым солнечным лучам, поблагодарила его Карла.
– Не за что, – пробормотал Хавьер.
– Наверное, твоя мать очень любила это место. Побыть в полной тишине в центре такого переполненного и оживленного города – большая редкость.
– Она… терпела. Мама сильно тосковала по родине.
– Разве ей недостаточно было твоего присутствия рядом?
Хавьер не раз задавался этим вопросом и давно получил на него ответ. С болью в сердце он признавал, что для его матери никто и ничто не могло сравниться с ее заброшенным домом на севере Испании.
– Она заботилась обо мне по-своему, – пожал плечами Хавьер, потрясенный оборотом, который принял их разговор.
– Но? – осторожно спросила Карла.
– Ее сердце было привязано к поместью Компостелла.
– Там живет твой отец?
– Неужели это для тебя новость после того, как ты покопалась в моей личной жизни?
– Я ведь сказала, этим занимался мой отец, – помрачнела Карла. – До него дошли слухи о нашем… о том, что мы провели ночь вместе, и он посчитал нелишним узнать…
– С кем его драгоценная принцесса рискнула своей безупречной репутацией? – В его голосе снова послышалась горечь.
– А разве ты сам не копался в моей жизни?
– Что бы я ни откопал, я не выставлял свои находки на всеобщее обозрение, так что, дорогая моя, меня не в чем упрекнуть.
Этот выходной оказался дурацкой идеей. Хавьер поднялся с лавочки и, оставив Карлу в саду, направился к пустующему дому. Когда-то он наивно полагал, что, обосновавшись здесь, его мать сможет начать жизнь с чистого листа и отдохнуть от своего мучительного прошлого.
Но ничего такого не случилось.
Хавьер тяжело вздохнул и пошел обратно в сад.
Услышав голос Карлы, он замер на месте, спрятанный высоким кустом роз.
– Нет, я не хочу, чтобы ты приезжал в Нью-Йорк. Нет, если ты собираешься донимать меня этим вопросом. Я все решила.
Она замолчала, и до Хавьера донесся приглушенный голос ее отца. Потом он услышал, как у нее перехватило дыхание.
– Это все, о чем ты заботишься, не так ли? Почему ты ни разу не спросил, как я себя чувствую? Или ты боишься умереть, поинтересовавшись, как у меня идут дела?
Хавьер хотел поспешить к ней, но остановился, услышав продолжение разговора.
– Нет, папочка, ничего не изменилось. Я намерена взять перерыв в фигурном катании. Да… на неопределенный срок.
Хавьер внутренне похолодел. Когда он вышел из-за куста, Карла в ужасе запихнула телефон в карман джинсов и сделала несколько шагов назад.
Хавьера позабавили ее бессмысленные движения, как будто ее могло что-то спасти. Он готов был поверить, что привез ее сюда, в дом, который он построил для своей матери, потому что она сама потеряла мать, и он искал какую-то несуществующую связь.
Бог мой. Хавьер был просто взбешен.
– Хавьер… – пролепетала Карла.
– Карла, ответь мне: да или нет. Когда ты подписывала контракт, ты знала, что планируешь сделать перерыв и не кататься какое-то время?
Кровь отхлынула от ее лица.
– Отвечай!
– Да, – дрожа, кивнула Карла.
Хавьер круто развернулся и вышел из сада. Нелепо, но ему хотелось, чтобы Карла обманула его и сказала нет.
Глава 7
– Пожалуйста, скажи что-нибудь, – прошептала Карла. – Хоть что-нибудь. Я не могу выносить твое молчание.
Там, в саду, она увидела другого Хавьера, и увиденное коснулось ее сердца. Но теперь рядом с ней сидел прежний Хавьер – безжалостный и неумолимый. Он молча вел машину, крепко сжимая руль в своих огромных руках.
– Хавьер, пожалуйста…
– Ты не собиралась говорить мне правду до получения первой суммы денег. Наверное, поощрительной премии было недостаточно, чтобы исчезнуть на горизонте?
– Нет… То есть да… – Карла запнулась и потерла виски. – Нет, я не планировала исчезать, не предупредив тебя. То есть я вообще не собиралась исчезать… Бог мой, это какое-то безумие.
– Ты считаешь это безумием? – Хавьер грубо рассмеялся. – Зачем ты вообще подписывала этот контракт? С таким телом и таким личиком ты могла бы подцепить какого-нибудь богача, который был бы слишком счастлив закрыть глаза на отсутствие чести и достоинства, взамен на некоторые услуги.
Его слова прозвучали словно пощечина.
– Да как ты смеешь? У тебя нет права оскорблять меня без причины и…
– Без причины? Да у нас ни одна встреча не прошла без того, чтобы ты не обманула меня.
– Это неправда!
– Тогда ради всего святого, принцесса, скажи, в чем я не прав?
Она снова задрожала:
– Да, я планировала взять перерыв, но еще не решила, когда и насколько.
– И ты не сочла нужным предупредить меня до подписания соглашения? Ты можешь честно признаться, что твое решение держать свои планы в секрете не касается твоего финансового положения?
– Контракт имеет к этому отношение. Разве не в нем вся суть? Три года назад ты сказал, что больше не хочешь меня видеть. Никогда. А потом вдруг ты решаешь заключить со мной сделку. Хавьер, я не глупа. Я понимала, что речь шла не только о деловом сотрудничестве…
– Но ты все равно согласилась?
– Я надеялась, что ты не будешь вспоминать прошлое. И я собиралась выполнить свои обязанности, – возразила Карла. – Из-за перелома руки я не смогу принять участие в соревновании, которое состоится через два месяца, а до конца года других соревнований не будет. Поэтому твоей рекламной кампании ничего не угрожает, я все еще останусь номером один. Не понимаю, почему ты так злишься на меня. Ничего не изменилось…
– Было безумием доверять тебе в профессиональном плане, ведь твоя личная жизнь должна была послужить свидетельством того, что этой сделки не должно было случиться. Ты одурачила меня еще больше, – бросил Хавьер.
Они вернулись домой, оставили машину в гараже и направились к лифтам. Толпа поклонников Карлы на ступеньках перед домом только увеличилась.