Я откинула голову назад, вдыхая тяжёлый, насыщенный паром воздух. Здесь пахло песком и солью… и чуть-чуть вербеной. Я не желала выходить из ванны, хотя мне очень хотелось помыться в одиночестве. Мои глаза продолжали скользить по груди Лира, что раздражало меня.
— Ты когда-нибудь носишь рубашку? — спросила я.
— У меня до сих пор железо в крови, благодаря тебе. Морской воздух способствует исцелению.
Острая боль пронзила мою собственную грудь, и я прикоснулась к ней. Мне пришло в голову, что Зимняя Ведьма ранила меня в то же самое место, в которое я ранила Лира.
— Что будет дальше? — спросила я.
— Ты, кажется, поправляешься. Затем ты оденешься. За ужином мы объясним тебе твою задачу, — он повернулся и вышел из комнаты, оставив меня с несколькими вопросами без ответа.
И что же я должна была надеть? И будет ли там Мелисанда, чтобы заставить меня биться головой о камень?
Я встала из ванны, моя кожа порозовела от тёплой воды. Вода капала с моих трусов на каменный пол. Стопка аккуратно сложенных кремовых полотенец лежала на мраморной раковине, и я схватила одно из них, чтобы вытереться.
Через открытые окна дул свежий средиземноморский ветерок, благоухающий лимонами.
Я бросила взгляд на арку, ведущую в комнату Лира. Где, по его мнению, я должна переодеться? Я не собиралась одеваться в его присутствии. Я не только не хотела, чтобы он видел меня полностью обнажённой, но и не желала, чтобы он заметил шрамы под майкой. На моём животе были выжжены железом имена демонов, которые напали на меня давным-давно.
Что подумает полубог, если узнает, что я навсегда осквернена демонами?
Я подоткнула полотенце под мышками и вернулась в комнату с кроватью. Впервые я обратила внимание на книжные полки, встроенные в одну из стен напротив окон.
Лир сидел на стуле в углу комнаты с книгой в руке. Он всё ещё был обнажён по пояс, но теперь на плечи его был накинут тонкий плащ.
Он оторвал взгляд от того, что читал. На мгновение его глаза вспыхнули золотом, и я увидела, как он крепче сжал книгу.
— Ради всего святого, надень какую-нибудь одежду.
— Какую одежду?
— За тобой.
Я повернулась и увидела на кровати платье — тёмно-синее, с крошечными жемчужинами, вшитыми в тонкую ткань. Ткани тоже было немного — лиф, который спускался вниз, и разрез спереди, обнажающий одну ногу. Но не другую. Я могла бы (может быть!) воспользоваться тем забытым кинжалом и ножнами.
Рядом с платьем лежала пара туфель — простые синие туфли на плоской подошве, а не на каблуках, которые я обычно носила.
Я повернулась и бросила на него резкий взгляд.
— Может, ты закроешь глаза?
— Я не отрываю глаз от книги.
— Хорошо.
Я схватила платье с кровати, затем повернулась, свирепо глядя на него, и попятилась к прикроватному столику. Его глаза действительно были прикованы к книге.
Я быстро взяла со столика ножны вместе с кинжалом. Завернула всё в платье.
— Пойду в ванную, переоденусь, — добавила я. — Оставайся на месте.
Спрятав оружие, я проскользнула обратно в ванную. Я уронила полотенце, не отрывая взгляда от двери.
Сначала я натянула платье через голову. Откуда оно взялось? Может, оно принадлежало Мелисанде.
В любом случае, гладкий шёлк скользнул по моей коже, и я глубоко вздохнула от того, как хорошо он ощущался на теле.
Когда-то я носила такие прекрасные платья каждый день. Когда-то я сидела на троне…
Я прикусила губу, напоминая себе, что не могу привыкать к роскоши. Я пробуду здесь совсем недолго, а потом вернусь к жизни в виде убожества. Когда-то я была принцессой, но теперь — нет. Я провела последние сто лет, вырезая уязвимые части себя, и я не могла позволить себе снова стать мягкой. Привязанность к роскоши снова сделает меня слабой.
Важно помнить, что всё в этом прекрасном дворце хотели моей смерти или боли. Вот почему этот кинжал может пригодиться.
Я посмотрела на себя в зеркало. Разница между платьями, которые я носила давным-давно, и этим конкретным нарядом заключалась в том, что это платье демонстрировало гораздо больше моего тела. Очевидно, аристократическая мода фейри изменилась за эти годы.
Платье не оставляло мне много вариантов для сокрытия ножен на руке. Я не могла использовать руки. Большой разрез, вероятно, обнажит обе икры, когда я буду ходить. Одно бедро останется скрытым. Руки Лира были огромными, но поместятся ли ножны, рассчитанные на его руки, на моём бедре? Не в первозданном виде.
Я расстегнула острый зубец на пряжке, затем проткнула им кожу, чтобы создать новое отверстие на самом конце ремешка.
Затем я приподняла подол тонкого платья и застегнула ножны на бедре. Я едва могла зафиксировать их на бедре с новой дыркой — немного неудобно, но придётся потерпеть. Я надела простые туфли без каблука.
Возвращаясь в спальню, я старалась не обращать внимания на то, что на мне нет нижнего белья — только его кинжал под платьем.
Лир закрыл книгу, и взгляд его голубых глаз на мгновение остановился на мне.
— Лучше.
— Ты так думаешь? — я подошла к окну. — Так где же эта штука, которую мы ищем? Поблизости?
— Думаю, что да.
Я высунулась наружу и посмотрела на стены из песчаника под нами. Как только я это сделала, мой желудок сжался. Стены были усеяны черепами — некоторые были рогатыми, как у демонов, но многие принадлежали фейри или людям.
Хуже всего было то, что на одной из стен висело на цепях свежее тело — женщина с розовыми волосами в белом платье, передняя часть которого была испачкана кровью в том месте, где ей перерезали горло. Лунный свет отражался от множества браслетов-талисманов на одном из её тонких запястий. Кровь запятнала её блестящие теннисные туфли.
Я прочистила горло.
— Что с ней случилось?
— Я перерезал ей горло, — его тон был небрежным, почти скучающим.
На тот случай, если бы я решила, что горячая ванна и красивое платье означают, что Лир был хорошим парнем, тело, болтающееся подо окном, послужило резким напоминанием о правде: я не могла ослабить свою бдительность в его присутствии.
Глава 12
— А почему ты перерезал ей горло и повесил тело на стене? — не унималась я.
— Как послание другим, кто нарушит законы фейри. Все черепа и трупы, которые ты видишь на стенах замка, принадлежали разбойникам и грязным шавкам.
Грязной он, кстати, любил называть меня.
Я попятилась от окна. Я не была новичком в этом жутком деле, но у морских фейри было совсем другое представление о моральном авторитете, нежели у меня. Я не убивала маленьких девочек только за нарушение правил.
— Какое преступление она совершила? — спросила я.
Он приподнял серебряный ключ, висевший у него на шее.
— Она пыталась украсть это.
Я знала, что ключ должен стоить кучу денег. Стоить того, чтобы рисковать своей жизнью.
— Ты перерезал ей горло и повесил на стене, потому что она пыталась украсть твой кулончик?
— Ты осуждаешь меня за убийство? Ты много убивала, Аэнор, Свежевательница Шкур.
— За очень гадкие вещи. Убийство, уродование других людей. Но не за попытку кражи драгоценности, понимаешь?
Его пристальный взгляд пронзал меня насквозь, как будто каждая фраза, которую я произносила, была своего рода сокрушительным разочарованием для всей расы фейри.
— Это не драгоценность. Это инструмент, который помогает открывать миры. Это называется Мировой Ключ.
Хорошее знание. Ценное.
Большое серебряное кольцо лежало на полу там, где появился портал. Было ли оно частью того, как открываются миры? Я опустилась на колени, чтобы посмотреть на него. Оно не было прикреплено к камню, и я подняла его. Я закинула его себе на талию и стала крутить как хула-хуп.
— А это? Это часть того, как ты открываешь порталы?
Лир смотрел, как мои бёдра ритмично двигаются взад и вперёд. Может быть, гребень, которым я пользовалась, и не очаровал его, но хула-хуп, похоже, сделал своё дело.