Та, в которой Дрогаса выставляют кровожадным монстром, а Розу — меркантильной шлюхой и предательницей. Кто-то говорит, что она была его рабыней и отомстила, связавшись с его другом, который оказался предателем.
Вообще-то, версий много. Но так или иначе, все они сводятся к тому, что амулет и зеркало обладают мистическими свойствами.
Кто-то утверждает, что медальон хранит частичку силы Дрогаса и является маяком для души, а зеркало позволяет путешествовать в иные миры и обратно.
Некоторые говорят, что артефакты прокляты и сводят их обладателей с ума. Амулет вызывает жажду обладать им и толкает на смерть и убийства, кочуя от владельца к владельцу и оставляя за собой кровавый след.
А вот коллекционеры придерживаются иного мнения.
Но, какую версию ни возьми, все звучат дико и нелепо. Те, кто слагал легенды, явно не умели простраивать логические цепочки. Однако идиоты, собирающие всякую рухлядь, верят, что медальон защищает, наделяет силой и властью и притягивает блага, а зеркало способно менять ход событий и воскрешать мёртвых. Короче, нескучный такой наборчик. Но, раз Аарон хочет это зеркало, я его достану. Он щедро платит, а в легенды я не верю.
— Ты не притронулся к еде, — с грустью в голосе произносит Аарон. — И к кофе тоже.
— Увлёкся твоими рассказами. С тобой приятно беседовать, Аарон, но, к сожалению, мне пора.
— Конечно, уже поздно. Я провожу.
До дома я доезжаю относительно быстро. Стоит припарковать автомобиль, замечаю Никки, бегущую мне навстречу.
— Демиан! — восклицает она. — Наконец-то. Я соскучилась.
Соскучилась она, как же. Никки вот уже который день так старательно изображает влюблённую идиотку, что ей можно выписывать Оскар. Но я не куплюсь на это. Никки просто что-то нужно от меня, вот и всё. Однако секс охренительный. И я подыгрываю ей, в ответ изображая влюблённого идиота. Она знает, что я знаю. Я знаю, что она знает. Но мы продолжаем играть свои роли, ведь сюжет пьесы нам нравится.
Мой план по её соблазнению столкнулся с неожиданным препятствием. Никки оказалась крепким орешком. Её сердце закрыто, и всё, что пока происходит между нами — лишь похоть. Но однажды Никки допустит ошибку, откроет сердце и по-настоящему влюбится в меня. Женщины плохо отделяют чувства от секса. Чем больше времени она проведёт в моей постели, тем сильнее прикипит. Чем качественнее я буду её трахать, тем быстрее это произойдёт.
От поцелуя меня отвлекает вибрация телефона.
— Мой брат мёртв, — отчеканивает Тристан, стоит ответить на звонок.
— Но я видел Аарона чуть меньше часа назад.
— И теперь он мёртв.
— Уж не думаешь ли ты, что это я его убил?
— Я руководствуюсь лишь фактами. Тело уже успело остыть. Приезжай, ты мне нужен.
Тристан сбрасывает звонок, а Никки смотрит с беспокойством.
— Что случилось?
— Мне нужно уехать.
— Но ты же только что… — она осекается.
Привлекаю её к себе, запускаю пальцы в шелковистые волосы, наклоняюсь к горячим губам и вновь целую. Нежность — не мой порок, и поцелуй быстро набирает обороты, распаляя нас обоих. В голове даже мелькает мысль, что мы успеем по-быстрому, но я гоню её прочь. С Никки не бывает по-быстрому.
— Во сколько ты приедешь? — спрашивает она, когда я всё-таки нахожу в себе силы оторваться от неё.
— Не «во сколько», а «когда». Придётся задержаться в городе на пару дней. Я нужен Тристану.
— А мне с тобой можно?
Прищуриваюсь, прикидывая, насколько это хорошая идея. С одной стороны, Никки будет рядом. С другой стороны, я не уверен, что у меня найдётся на неё время.
— Я буду занят, Никки.
— А я не буду мешать. Ну пожалуйста, Демиан, возьми меня с собой.
— Хочешь сменить обстановку?
Она кивает. В её глазах светятся настолько искренние надежда и обожание, что я почти верю. Почти.
— Я еду без охраны, Никки.
— Я не доставлю проблем. И не сбегу, обещаю. Можешь нацепить на меня трекер.
— Нет необходимости. Выезжаем прямо сейчас. Насчёт вещей не парься, купишь всё на месте.
— Мне можно будет выйти в город?
— Да.
Никки обнимает меня, благодарит и дарит пылкий поцелуй. Она и правда безмерно счастлива. Как мало порой нужно людям. Всего лишь глоток мнимой свободы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отправляю телефон в карман и слышу бряцанье. Странно. Там больше ничего быть не должно. Жду, пока Никки сядет в машину, лишь после этого запускаю руку в карман, и пальцы нащупывают тот самый медальон.
— Какого чёрта? — вслух шепчу я, выгребая содержимое.
Да, ошибки быть не может, это амулет Дрогаса. В ладони также зажаты ещё телефон и клочок бумаги. Разворачиваю её.
«Пусть пока полежит у тебя, они не должны его найти. Прости, что заставил тащиться в такую даль. Мне нужно было убедиться, что амулет настоящий. Свяжусь с тобой, когда появится возможность. Сбереги его для меня».
Сомнений нет, это написал Аарон. Его почерк. Ровный, почти каллиграфический. Выходит, Аарон знал, что он в опасности. Но почему не подал мне сигнал? Например, не отдал записку в руки во время прощального рукопожатия?
Что происходит, чёрт подери? Кто такие «они» и почему они не должны найти амулет? И стоит ли с ходу рассказывать о записке и медальоне Тристану?
Глава 11
Демиан
К тому моменту, как я приехал, тело уже забрали. В доме Аарона всё перевёрнуто вверх дном. Явно что-то искали, и я догадываюсь, что именно.
Его отравили. Я к кофе даже не притронулся, а вот Аарон полностью осушил свою чашку. Только паренёк, который подавал кофе, видел нас вместе. Но знал ли он о цели моего визита? И где он сейчас?
— Зачем ты приезжал к нему? — обрывает мои мысленные рассуждения Тристан.
— Аарон поручил мне раздобыть для него амулет Дрогаса. Собственно, в этом и заключалась цель моего визита. Я привёз медальон и забрал деньги. Мы немного поговорили, потом я уехал. Аарон был жив, когда я садился в машину.
— Но амулета здесь нет, мы всё обыскали, ты врёшь мне. Аарон мёртв, и ты последний, кто видел его живым.
— Не я, а его слуга. Где он, кстати? В доме есть ещё прислуга?
— Ещё? — Тристан вскидывает брови. — Тут вообще никого нет, если ты не заметил.
— Когда я приезжал, здесь был молодой парень. Он подал нам кофе.
— Которое ты не выпил. Я не вижу ни парня, ни следов его присутствия. Никаких отпечатков, кроме твоих и моего брата, мне звонили из лаборатории за несколько минут до твоего приезда. Может, ты сам подбросил яд в чашки? Что ты искал, Демиан? Зачем перевернул тут всё?
Пропускаю обвинение Тристана мимо ушей и снова осматриваю место, где мы сидели, мысленно прокручивая в голове наш диалог с Аароном.
Чёрт! Он купил амулет, веря в его защитные свойства. И сдох, даже не успев насладиться его обладанием. Никки была права. Эта вещь и правда проклята. Но дело не в суевериях, а в людях. Их жажда обладать им так сильна, что толкает на тёмную сторону. Кто бы ни подсыпал отраву, он хотел завладеть медальоном. А заодно избавиться от нас. Всё же в одной из легенд есть доля правды: амулет переходит из рук в руки, оставляя за собой кровавый след.
— Я спросил, что ты искал.
Характерный щелчок извещает о том, что пистолет Тристана готов к выстрелу. Поворачиваюсь и убеждаюсь, что дуло наставлено прямо на меня.
— Он был моим другом.
— Да к чёрту, Дьявол! Что ты искал?
Игнорируя направленный в морду пистолет, сажусь на диван и откидываюсь на спинку.
— Понимаю, ты сейчас не способен рассуждать логически и схватывать на лету, поэтому поясню ещё раз. Я приехал сюда к половине шестого вечера и пробыл с Аароном почти полтора часа. Он любовался медальоном, благодарил меня, рассказывал всякие небылицы, много смеялся, а в середине нашей беседы унёс медальон в другую комнату, возможно, закрыл в сейфе. Когда я уезжал, Аарон был вполне жив и счастлив. В моей машине ты найдёшь дипломат, внутри десять миллионов. Именно столько Аарон заплатил мне за то, что я раздобыл для него амулет Дрогаса. Раз эта вещь пропала, значит, приходили именно за ней. Пока мы с Аароном беседовали, я видел только молодого слугу, который принёс нам кофе и снеки. Ты говоришь, что сейчас в доме нет никого. Отсюда напрашиваются два вывода: либо парень отравил еду и напитки и сам забрал амулет, либо он работал на кого-то, кто пришёл сюда уже после того, как Аарон умер.