Значит, он видел, с каким удивлением Лера пялилась на содержимое его баула и понял, что она догадалась?
— Зачем вы это сделали? — спросила возмущённо.
— А вот не скажу. Теряйтесь в догадках, — злокозненно заявил Тоцкий, снимая её второй ботинок.
Вот гад!
На обуви он не остановился. Стянул с Леры носки и начал бодренько закатывать штанины.
— Болит правое колено, — предупредила она, чтобы он поубавил пыл в обнажении разных Лериных частей тела. Сложилось впечатление, что дай ему волю — он бы и вовсе её раздел.
— Не вижу повода для стеснений, — заявил Тоцкий, нагло закатывая брючину всё же выше колена. — Я уже видел ваши ноги. Во всей длине.
Когда это он их видел? Ах да, когда стараниями Кацпера и его дружков на Лере стала прозрачной юбка. Вообще-то, приличные мужчины в таких случаях отводят взгляд, а не пялятся.
— Я вижу, левая нога тоже немного пострадала, — он обхватил ладонью щиколотку.
Какая горячущая пятерня. Приятное тепло поползло от щиколотки выше.
Тоцкий сделался совершенно серьёзным и сосредоточенным. Второй рукой крепко обхватил ступню и начал поворачивать её вправо-влево, сгибать вверх-вниз. Потом обследованию подверглась голень. Сильные пальцы что-то проверяли и прощупывали. У Леры от его прикосновений бежали мурашки по коже. Она ничего не могла с собой поделать. У неё была патологическая симпатия к докторам, а Тоцкий в данный момент превратился в самого настоящего доктора.
Он добрался до колена. Хоть бы тут и остановился. Колено — это стратегический рубеж. Всё, что выше, гораздо чувствительнее. И Лера категорически не хотела подвергаться этой пытке. К счастью, Тоцкий не посчитал нужным переместить обследование в опасную зону.
— Лёгкий ушиб, — выдал он вердикт. — Само пройдёт.
Вот и замечательно. В общем-то, Лера и без Тоцкого чувствовала, что с левой ногой всё в порядке. Но оставалась ещё правая.
Он обследовал её в той же последовательности — снизу вверх. Его ладони продвигались всё выше и выше. В Лере росло напряжение.
Тоцкий оставался совершенно серьёзным. И это почему-то тоже заводило. Хоть бы капельку улыбнулся, доктор Дьявол.
В этот раз он на колене не остановился. Его ладони, обхватившие ногу с двух сторон, поднимались выше. Ну вот, что и требовалось доказать — выше колена кожа была слишком чувствительной. Жутко приятно и жутко опасно. Волнение из груди опустилось в живот и скрутилось пружиной. Лера закусила губу.
— Больно?
Если бы. Но сообщать Тоцкому о своих ощущениях она не собиралась.
— Больно, — ответила настырно и пошла в наступление. Больше терпеть эту пытку Лера не хотела. — Дьер Ян, я не понимаю, зачем нужно обследование, если вылечить вы всё равно не сможете?
— Почему не смогу? — он продолжал мучительно медленно подниматься вверх. — Лечение уже началось.
— Но вы же говорили, что на нуле.
— Не совсем, — большие пальцы его рук легонько сдавливали кожу. Покалывало не только там, где были пальцы. Покалывало всё тело. — Немного магической энергии у меня осталось.
— Почему же тогда дверь ломала я?!
Лера чуть воздухом не подавилась от возмущения. Её тут провоцировали поцелуями и прочими запрещёнными приёмами, чтобы вызвать магию, а, оказывается, Тоцкий прекрасно смог бы всё сделать сам?
— А кто бы вас лечил, если бы я истратил весь магический резерв на дверь? — невозмутимо заявил он. — В критических ситуациях я всегда оставляю немного магической энергии на всякий случай.
И хоть звучало довольно убедительно, у Леры было стойкое чувство, что Тоцкий её беззастенчиво провёл.
Его руки вернулись на колено и крепко его сжали. Колену стало сильно-сильно горячо. Но только на мгновение. А потом необыкновенная лёгкость.
— Встаньте, — скомандовал он.
И Лера встала. Колено не болело. Совсем. Вот же Тоцкий… на все руки дьявол. И разозлил, и вылечил. Она не знала, чего в ней было больше: благодарности или возмущения, но всё-таки поблагодарила:
— Спасибо. Боль прошла.
Но пусть не думает, что Лера из благодарности возьмёт и забудет все его грехи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она снова села на топчан, чтобы обуться, и вдруг почувствовала, как он неожиданно прогнулся под чьей-то тяжестью. Сложилось впечатление, что прямо с потолка на топчан упало что-то тяжелое. Что-то или кто-то? Валерия обернулась, и глаза на лоб полезли от удивления…
Глава 19. Я опять вижу его
Лера соскочила с топчана и с удивлением смотрела, как на нём барахтается Анджей. Он сыпал междометиями и ошарашено оглядывался по сторонам. Откуда он взялся? Тоже попал в магическую воронку?
А вот на лице Тоцкого особого удивления не было. Как будто он догадывался, что рано или поздно на топчан должен свалиться попечитель. Он помог Анджею сесть, и как только тот немного пришёл в себя, начал расспрашивать, как тот здесь оказался.
— Когда дьер Энтони получил от вас сообщение, что вы попали в магическую воронку над ручьём, он велел мне тоже прыгать в неё, — начал рассказывать Анджей. Чувствовалось, что он был не в восторге, что его вынудили принять участие в экзотическом приключении. — Я ему говорил, что у меня радикулит и нервное расстройство, но он настаивал. Сказал, что у него нет другой кандидатуры. Сам он не мог оставить студентов без присмотра и никого из студентов посылать в воронку не хотел. Хотя были желающие.
Лера пыталась сообразить, в чём заключалась задумка Энтони. Зачем он к двум воронкопопадателям решил добавить третьего. Анджей любезно пояснил.
— Дьер Энтони хотел, чтобы рядом с потерявшимися был кто-то, у кого есть маячок. По сигналу моего маячка, он найдёт нас всех.
А Энтони мудр! Леру впечатлило, как он ловко разрулил ситуацию.
— Он сказал, что вернёт отряд в сторожевую башню под присмотр настоятеля, а сам выдвинется на поиски, — уточнил Анджей.
— Думаю, нам нужно облегчить Энтони работу, — предложил Тоцкий. — Самим выбраться отсюда. Полагаю, мы как раз и находимся в подвале сторожевой башни. В одном из коридоров подземного лабиринта. Если правильно сориентируемся, то сможем без проблем добраться до самой башни.
Анджею идея явно понравилась:
— Я только за. Моему радикулиту вреден сырой подвальный воздух. Чем быстрее мы окажемся в очаге цивилизации, тем лучше.
Лера тоже была совершенно не против выбраться из подвала, но так ли это просто, как расписал Тоцкий?
— Как мы поймём, куда идти? — вопросительно посмотрела она на него. — Тем более в темноте.
Или у Тоцкого всё ещё полно магической энергии, чтобы освещать туннели? Он же уверял, что оставил совсем маленький запасец, который весь истратил на лечение Леры.
— Свет нам будет обеспечивать дьер Анджей, так ведь? — Тоцкий вроде бы спросил, но интонация не предполагала отрицательного ответа. — А дорогу покажет кот.
Ну, с попечителем понятно, а вот как, интересно, Тоцкий собрался повлиять на хвостатого, чтобы тот сделался союзником? Сама по себе идея Лере тоже приходила в голову. Кот должен знать выход из подвала. Но коты, как известно, любят гулять сами по себе. Где он сейчас?
— А что за кот? — поинтересовался Анджей.
— Бродил тут несколько минут назад, — объяснила Лера. — Но сбежал и, боюсь, возвращаться не захочет. Я ему нечаянно хвост отдавила.
— Захочет, — усмехнулся Тоцкий, показывая на бутыль. — Зелье бодрости. Для котов его запах заманчивее запаха валерианы.
Он снял пробку, и над горлышком взвился клубочек сизого дыма. Лера начала принюхиваться, но никакого запаха не уловила. Видимо, тут что-то персонально для кошачьих носов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ей не очень верилось в успех операции, но не прошло и минуты, как где-то поблизости раздалось мяуканье, и в комнате появился старый знакомый. Проигнорировав Валерию и Анджея, он прямиком направился к Тоцкому. Выходит, обиды забыты?
Котяра начал тереться о его ноги и, призывно мяукая, намекать, что неплохо было бы дать ему сунуть нос в бутыль. И Тоцкий дал. И не только понюхать, а даже и немного полакать. Интересно, местные коты так же дуреют от зелья бодрости, как земные от валерианы?