и гладкое тёплое бельё только создавало для Элены в эту ночь лишний диссонанс. Она ворочалась до самого утра, то и дело вспоминая лица корсиканцев, никак не желавших отставать от неё, и гаденькое чувство, которое испытала, нащупав на штанах конгрессмена выпуклый бугор — как будто случайно пощупала скользкого червяка.
Она пыталась настроить себя на позитивный лад и думать о том, как использует случайный приз — но в голову ничего не приходило.
Заснула Элена, только когда первые сизые лучики голубоватого солнца заглянули в окно, и спала, пока звонок Жоэль не разбудил её.
— Уже двенадцать часов.
— У меня выходной?
— Бегать нужно всё равно.
Элена вздохнула и принялась выбираться из кровати. Ополоснувшись под душем, натянула на влажное тело футболку и спортивные штаны и, пошатываясь, слегка спросонья стала выбираться в коридор. Чезаре нигде не было видно, но Элена не очень-то его и искала. Зато, едва она миновала поворот, как нос к носу столкнулась с Констанс, которая, казалось, специально её поджидала.
На Констанс тоже была спортивная форма, но, судя по розовым щекам, она своё уже отбегала.
— Элена… Ливи тебя искала.
— И что? — Элена поморщилась. После вчерашнего она видеться с Ливи абсолютно не хотела.
— Зайди к ней после тренировки. Я тебя прошу.
Элена поджала губы и окинула взглядом Констанс. Не то чтобы она симпатизировала ей, но если кто-то из работниц клуба и вызывал у неё сочувствие — то только Констанс и Жоэль. Первая — потому что была единственной, кто попал сюда не по своей воле. Губернатор заинтересовался ей пару лет назад, а мать с радостью отдала едва достигшуюо совершеннолетия дочку состоятельному мужчине в бессрочную кабалу. Конечно, МакКензи не мог и не хотел держать свою игрушку при себе, и потому Констанс была определена в клуб, где, как и все, обучилась элементарным вещам — этикету, риторике, игре на фортепиано и умению подбирать правильное платье. Констанс абсолютно определённо было здесь лучше, чем дома — она была одета и обута, и хотя изрядная доля денег, выделенная на её содержание, по настоянию матери уходила в семью, в целом могла быть вполне довольна собой.
Элена не считала, что то, что происходило с ними в залах клуба, можно было расценивать как несогласие — все они сами выбрали судьбу. Какими бы ни были их поклонники — красивыми или уродливыми, молодыми или старыми — Элена отлично знала правила игры. Она могла отказать любому, кто ей не нравился — но Жоэль могла заставить её провести время с любым, кто был нужен ей или тем, кто находился выше неё. Всё решалось легко. Элена знала это, когда пришла в клуб, и хотя в отдельные минуты могла о чём-то жалеть, в целом тоже была довольна судьбой.
Она могла заставить себя перетерпеть несколько часов с тем, к кому не испытывала ничего — это была работа не хуже любой другой.
Куда болезненнее было видеть, как люди, которые ей нравились, исчезали, забывая о ней, как о забытой игрушке. Как, например, Сабир. Или как МакКензи о девушке, которую купил.
— Ну, хорошо, — сдалась Элена. — Только потом. Очень устала за эту неделю. Может, после пробежки в себя приду.
Констанс кивнула.
— Зайди к нему, — сказала она и исчезла за поворотом.
Элена, которой после этой встречи стало ещё более тошно, спустилась на второй этаж и выскользнула на улицу через чёрный ход.
Разминалась она торопливо и едва успела вставить в ухо наушник и сделать вдоль берега несколько шагов, как заметила Лэрда, стоявшего в тени тополя, прислонившись спиной к стволу и убрав руки в карманы. Лэрд пристально смотрел на неё, но подходить не спешил.
— Чёрт, — выругалась Элена, мгновенно вспомнив, что не только не пришла на встречу, но даже об этом не сообщила. Поколебавшись недолго, она двинулась к капитану и остановилась в паре метров, спрятав руки в задние карманы штанов и закусив губу.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
— Я думал, ты опять не придёшь, — мрачно произнёс Лэрд.
Элена поморщилась — обвинения, на которые она не могла ответить, не столько смущали, сколько раздражали.
— У меня вчера появились дела. Я бы позвонила — но ты не оставил мне телефон.
Лэрд продолжал мрачно смотреть на неё.
— Можем сегодня повторить… В смысле, попробовать ещё раз, — Элена пожала плечами.
— Я не привык, чтобы со мной так обращались, — перебил её Лэрд.
Элена хмыкнула.
— Ну, как знаешь, — она отвернулась и собралась было продолжить пробежку, когда рука Лэрда накрыла её плечо.
— Я заеду за тобой, — сказал он.
Элена молчала.
— Только скажи куда.
Элена закусила губу.
— Давай здесь? У водохранилища, в восемь часов?
— Только не забудь.
Лэрд отпустил её, и Элена продолжила путь.
Неприятное тянущее чувство в груди не пропадало, и она никак не могла понять, с чем следует его соотнести. Она сделала два круга, потянулась ещё раз и, вернувшись в клуб, поднялась на третий этаж.
Элена остановилась на какое-то время около двери Ливи, раздумывая, зайти ли сейчас или сначала принять душ, однако, пока она размышляла, дверь открылась у неё перед носом. В проёме показался юноша-абориген, который служил Ливи, а из глубины комнаты донёсся мрачный голос самой хозяйки:
— Заходи.
Элена вздохнула и вошла.
В спальне Ливи стоял тяжёлый запах розового масла. Массивные пурпурные шторы, напоминавшие занавес в Оперном зале, даже сейчас, в полдень, почти полностью скрывали окно.
Широкая кровать с витыми ножками из чёрного дерева и изголовьем, украшенным серебром, стояла в самом центре, будто гигантский алтарь, на котором хозяйке комнаты приносили жертвы — или в жертву приносили её.
Элене не нравилось здесь всё. Дурманящий аромат вчерашнего секса, смешанный с запахом цветов, бархатные драпировки и гобелены, изображавшие купающихся античных богов. В этой комнате обитало тление, и она сторонилась его, опасаясь, что однажды оно перекинется и на неё.
— Видела, тебе тоже подарили раба, — произнесла Ливи. Она лежала на постели, закинув руку за голову — то ли ещё не вставала, то ли уже снова легла. — Поздравляю. Выходишь на новый виток.
Элена поморщилась.
— Не подарили, я сама его купила.
— Сама… Или купила Жоэль?
— Тебе не всё равно?
— Всё равно, — Ливи поднялась с кровати и, придерживая у груди шёлковое покрывало, шлейфом тянущееся за ней по полу, побрела к окну.
Элена какое-то время молча смотрела на неё, прежде чем задать вопрос:
— Ты хотела со мной поговорить?
Ливи кивнула и, привалившись виском к стене, посмотрела на неё. Элене показалось, что та приняла что-то —