контента, в то время как создатели фильмов «Звездные войны» разработали свод правил, регламентирующих и ограничивающих степень фанатского соучастия.
В главе 5 тема политики соучастия расширяется. Здесь рассматриваются две любопытных дискуссии вокруг «Гарри Поттера»: конфликт интересов, возникший между фанатами «Гарри Поттера» и компанией Warner Bros., киностудией, обладающей правами на экранизацию книг Дж. К. Роулинг; и конфликт между консервативными христианскими критиками этой серии, с одной стороны, и учителями, рассматривающими ее в качестве средства, помогающего привить юным читателям интерес к литературе – с другой. В этой главе рассматриваются некоторые реакции на упадок традиционных ценностей и экспансию воображения во множество областей повседневной жизни. С одной стороны, мы рассмотрим консервативных христиан, выступающих против медиаконвергенции и глобализации, отстаивающих традиционалистскую авторитарность в качестве ответа на серьезные социальные и культурные трансформации. С другой стороны, обратимся к некоторым христианам, использующим конвергенцию в собственной медиапропаганде и практикующим особый подход к литературному образованию посредством медиа и стимулирующим возникновение христианских по своему духу фанатских культур.
В этих пяти главах я покажу, как имеющиеся социальные институции заимствуют модели у низовых фанатских сообществ, адаптируясь к существованию в эпоху медиаконвергенции и коллективного интеллекта; как рекламный бизнес вынужден пересматривать отношения пользователей с брендами; как военные используют многопользовательские игры, чтобы налаживать коммуникацию между гражданскими и военнослужащими; как юристы пытаются понять, что значит «надлежащее использование» в эпоху, когда все больше людей становятся авторами; как преподаватели совершают переоценку ценности неформального образования и даже некоторые консервативные христиане принимают участие в развитии новых форм массовой культуры. В каждом из описанных случаев социальные институции пытаются выстроить более прочные взаимосвязи с пользователями, а пользователи, в свою очередь, используют в работе, учебе и политике навыки, полученные из фанатского и геймерского опыта.
В главе 6 мы перейдем от массовой культуры к политической, используя мои идеи касательно конвергенции в качестве инструментов для анализа американской президентской кампании 2004 года, исследуя, как можно сделать демократию более кооперативной. К сожалению, до сих пор граждане гораздо больше вовлечены в массовую культуру, нежели в новостную повестку или политический дискурс. В этих условиях массовая культура взяла на себя ответственность за донесение до публики смысла президентских выборов, подталкивая граждан к более активному участию в избирательном процессе.
Массмедийная установка. Согласно У. Расселу Ньюману, система ценностей, допущений, объяснительных стратегий и потребительских практик, возникших вместе с широковещательным телевидением и другими формами индустрии развлечений, ориентированными на массовый рынок.
В начале этой противоречивой кампании популярные медиа были образцом того, как люди действуют вместе, несмотря на все различия. Выборы 2004 года стали важным переходным моментом взаимоотношений между медиа и политикой, так как в ходе их подготовки граждане были вовлечены во многие закулисные процессы, а кандидаты и партии, которые они представляли, частично утратили контроль над политическим процессом. Как и в других случаях, все стороны процесса предполагают более активное участие граждан и пользователей, хотя конкретные формы участия остаются предметом дискуссии.
В заключение я вернусь к рассмотрению трех ключевых терминов: конвергенции, коллективного интеллекта и соучастия. Меня будут интересовать следствия тех тенденций, которые я обозначил в этой книге, касающиеся современного образования, реформирования медиа, а также демократизации гражданского общества. Я вернусь к своему центральному тезису, согласно которому конвергентная культура олицетворяет собой изменение самой логики наших отношений с медиа. Я буду утверждать, что изначально мы реализуем эти изменения через наши отношения с массовой культурой. Что навыки, которые мы получаем в процессе игры, влияют на то, как мы учимся, работаем, участвуем в политическом процессе и взаимодействуем с другими людьми по всему миру.
В этой книге я буду рассматривать две кардинально противоположные идеи соучастия, которые формируют новую медиакультуру. Стоит признать, что не все пользователи имеют доступ к навыкам и ресурсам, необходимым для того, чтобы быть полноценными участниками культурных практик, о которых здесь идет речь. Более того, цифровой разрыв во многом повинен в утрате соучастия. В 1990-х основной проблемой была проблема свободного доступа. В наши дни большинство американцев имеет хотя бы ограниченный доступ к Интернету, хотя многие получают этот доступ только через публичные библиотеки или школы. Многие формы активности, о которых идет речь в этой книге, обусловлены возможностью доступа к соответствующим технологиям. Данные технологии позволяют осваивать новые формы социального взаимодействия, а порою – достигать настоящего мастерства во владении концептуальными навыками, служащими пользовательским ответом на медиаконвергенцию. Пока основной проблемой остается свободный доступ, реформы будут ограничены технологической составляющей. Как только мы начнем говорить о соучастии, в центре внимания окажутся культурные протоколы и практики.
Большинство людей, упомянутых в этой книге, являются энтузиастами и первопроходцами в своих областях. В Америке это, как правило, белые мужчины, представители среднего класса, имеющие высшее образование. Это люди, которые имеют свободный доступ к новым медиатехнологиям и благодаря этому способны развивать навыки, необходимые для полноценного участия в новых культурах знания. Я вовсе не утверждаю, что данные культурные практики сохранятся в процессе расширения доступа и степени соучастия. В действительности развитие соучастия необходимым образом предполагает дальнейшие изменения. В данный момент лучший способ изучения конвергентной культуры заключается в рассмотрении опыта ее первопроходцев и первых обитателей. Эта своего рода авангард медиапотребителей, который оказывает непропорционально высокое влияние на медиакультуру, частично ввиду того, что рекламодатели и медиапроизводители так хотят завоевать их благосклонность. Их движение задает направление развития всей медиаиндустрии; и наоборот, первопроходцы всегда оказываются там, куда устремляется медиаэволюция. В результате каждый участник этой гонки идет на поводу у другого.
Итак, добро пожаловать в конвергентную культуру! Впрочем, уже ясно, что мы не совсем готовы столкнуться с ее противоречивостью и сложностью. Следует найти возможность адаптироваться к грядущим изменениям, некоторые из которых происходят прямо на наших глазах. Ни одна из существующих социальных групп не может устанавливать глобальные правила игры. Ни одна из существующих социальных групп не в праве контролировать доступ и степень участия остальных.
Не стоит рассчитывать, что проблемы, сопровождающие конвергенцию, будут разрешены в самом скором времени. Мы вступаем в эпоху длительного перехода и трансформации тех средств, посредством которых реализуются медиа. Конвергенция – это инструмент, посредством которого мы сможем сориентироваться в этих средствах. Не стоит ждать какого-то магического Черного Ящика, который приведет все в порядок. Производители медиаконтента найдут собственные решения насущных проблем, установят новые отношения со своими пользователями. Их целевые аудитории, оснащенные