— Откуда у вас такое ощущение? — заинтересовался Лобов.
— А можно мне пока в кабинку? — не выдержал дозревший Страхов.
— Конечно, конечно! — вскинулся Новодельский и шагнул к приборам. — Выбирайте любую. Аппаратуру я сейчас включу.
Страхов нырнул за занавеску.
— Так откуда у вас такое ощущение? — повторил свой вопрос Витя.
— Да вы знаете, — Леонард Амбросиевич повернул какие-то вентили, щелкнул переключателем, и за занавеской кабинки, куда юркнул Страхов, загудело. — Ходит тут ко мне один тип. То бороду себе наклеит, то парик напялит. А один раз и вовсе переоделся женщиной. Но я же вижу, что он один и тот же! И кто такой?
— А кто вообще… вас тут посещает?
— Ну… сначала я бездомных приглашал, они же всегда голодные. И им жизненная польза, и мне. А потом… как-то так слух разнесся, что я кормлю бесплатно, и ко мне всякие люди стали заглядывать. И госслужащие, и представители творческой интеллигенции. Словом… разные. Правда, дамы — особенно те, которые из стеснительных, — покушав, иной раз улизнуть норовят. Приходится убеждать, взывать к совести.
— Получается?
— Не всегда, — вздохнул Новодельский. — Что поделаешь… Убегают.
Глава 8
ВИ ХАЙ ЙО!
Старший лейтенант Николай Моргулис вышел из здания управы и направился в адрес, где, по словам Сидора Плоскопятова, проживал частный предприниматель Шпынько.
Самого Шпынько дома не оказалось, но его жена — тощая растрепанная особа с воровато бегающими глазами — сказала, что он может находиться непосредственно на рабочем месте, то есть в своей торговой точке. Уточнив, где находится эта самая точка, Николай поплелся туда.
Но и в ларьке, торгующем всевозможными мясопродуктами, застать Шпынько тоже не удалось.
— Где же он может быть? — спросил Моргулис толстую деваху, которая сидела за прилавком и осуществляла торговлю.
— Да где угодно, — лениво потянулась она, заглянув в удостоверение Моргулиса. — Да хоть на складе у себя, например.
— А где склад?
— Да тут рядом. Вот так вот пойдете, потом за угол, а потом во двор. Там бывшая котельная, вы сразу увидите, она с трубой. Это и есть склад.
Моргулис пошел в указанном направлении, повернул за угол, зашел во двор и сразу узнал помещение бывшей котельной. Он подошел к несущей на себе явственные признаки неоднократных взломов грязной двери и постучал в нее кулаком. Дверь приоткрылась. Моргулис заглянул внутрь. Затем вошел. В тусклом свете единственной голой лампочки он осмотрелся.
В углу производственного помещения находилась старая заржавленная бытовая ванна с капающим краном, чуть дальше, у стены — явно списанный много лет назад промышленный холодильник. У противоположной стены располагался алюминиевый разделочный стол со стоящей на нем большой электрической мясорубкой и малых размеров коптильный шкаф.
— И что… есть здесь кто? — повел взглядом вокруг Моргулис. — Или никого нету?
Ответом была тишина.
Но когда глаза его немного адаптировались к полумраку, он увидел в темном углу какую-то фигуру. Подошел, наклонился, пригляделся. Фигура оказалась грузным телом мужской принадлежности, одетым в заляпанные джинсы и пуховик неопределенного цвета. Сидело тело на полу и одной рукой было пристегнуто наручниками к водопроводной трубе. Признаков жизни оно не подавало, ибо — как позволял определить первый беглый осмотр — совсем недавно было крепко побито по лицу и, вероятно, голове. Оставалось надеяться, что побито оно было не до смерти.
Между широко раскинутых ног неизвестного потерпевшего стоял пластиковый ящик, в который кучей были навалены копченые колбаски небольшого размера. Одна из колбас была надкушена.
— Эй! — Николай присел на корточки и похлопал побитого мужчину по щекам. — Ты живой?
Тот дернул головой, открыл глаза и с выражением крайнего страха на покрытом свежими гематомами лице взглянул на Моргулиса.
— Ну не могу я больше, — плаксиво загнусавил мужчина. — Не лезет уже в меня… ну что я могу поделать? Все берите, все забирайте, только не убивайте…
— Кто это тебя убивать собирается? — Моргулис сдвинул вязаную шапочку на затылок. — И за что?
— А?.. — мужчина недоуменно уставился на незнакомца. — Чего?.. Ты кто?
— А ты? Шпынько?
— Да, — кивнул Шпынько и шмыгнул разбитым носом.
— А я старший лейтенант Моргулис, — представился Николай и, засветив[62] ксиву, уточнил для большей ясности:
— Из милиции. И что тут у тебя за дела?
— Банди-иты наехали, — плаксиво пожаловался частный предприниматель. — Денег требуют…
* * *
Шпынько врал. Никто никаких денег с него не требовал.
Кому надо, он и так платил. А большего никто с него и не спрашивал. Ну… участковый иной раз затоваривался в его ларьке на халяву — так это дело святое. Ларек же на его земле расположен. Где еще участковому милиционеру копченой колбаской полакомиться? Ну не в магазине же?
А в этот раз дело было так.
Тормознула сегодня возле его торговой точки черная навороченная бээмвуха с братвой[63]. Вышел из нее один такой «реальный пацан», подошел и вежливо попросил… типа, колбаски пожрать. И чего им в голову вдруг такая фантазия взбрела? Ведь спортивный организм, он качественного пищевого продукта требует. А тут? Они что, не знали, чем рискуют? Короче говоря, причины такого неординарного поведения «реальных пацанов» мы, скорее всего, так никогда и не узнаем. Это для нас загадкой останется. Ну вот… подошел он, значит, к ларьку, в окошко заглянул и вежливо так говорит:
— Слышь, толстуха, а колбасок нам вон тех маленьких копчененьких с килограммчик провесь…
— Скока? — переспросила продавщица.
— Скока, скока… Ну, типа, с килограммчик, а там — скока выйдет.
Она взвесила, в пакетик положила и подала ему в окошко. Он взял и даже денег заплатил, чего она от него уж никак не ожидала.
Улыбнулись они друг другу, продавщица в ларьке своем осталась, чтобы и дальше продавать продукты продовольственного питания народонаселению, а парень в машину сел и укатил вместе со своими товарищами.
И отъехали-то они всего ничего, когда один из «пацанов» говорит тому, который к ларьку ходил:
— А это… типа, дай-ка колбасика на зубок.
— Держи, — протягивает тот ему пакет.
Парень берет колбаску в руку, откусывает, жует и вдруг видит — из того куска, который он в руке держит, торчит чего-то. Он присматривается — точно! — мышиный хвостик. Ну уж… Уж тут… С визгом покрышек об асфальт машина разворачивается на полном ходу и прямиком к той самой торговой точке!
Надо отдать должное, с продавщицей ребята ничего нехорошего не сделали. Не побили и даже слов всяких — ну… тина, грубостей — почти и не говорили. Зачем? Они ей только кусок колбасы с торчащим из него голым мышиным хвостиком прямо в рожу сунули, а как хозяина найти, она им сразу сама и рассказала.
Ворвались ребята в складское (оно же и производственное) помещение частного предпринимателя Шпынько без стука. Он такие же точно колбаски, которые они в его торговой точке приобрели, как раз в пластиковый ящик в это время складывал, чтобы в ларек поднести. Ну что говорить… одно слово — беда на его голову свалилась!
Сначала «пацаны» его побили — это уж как водится! — а потом заставили тот самый кусок колбаски с торчащим из него мышиным хвостиком у них на глазах сожрать. А куда тому деваться? Пришлось съесть. Не помирать же смертью лютой, болезненной… Потом пристегнула его братва за одну руку наручниками к трубе и бросила между ног ящик с колбасками. Одна-то рука у него свободна? Вот и жри, гад! А мы на тебя посмотрим. Он ел. Они смотрели. Потом у кого-то одного из «пацанов» в кармане «мобила» запиликала. Он ее к уху поднес, на кнопку нажал, послушал, чего там ему говорят, молча кивнул, «мобилу» выключил и говорит:
— Все, полетели. А ты, — это он к частному предпринимателю обернулся, — чтобы к нашему возвращению вот это все, что в ящике лежит, сожрал. Не сожрешь, закопаем. Мы вернемся, проверим. Веришь мне?
И так это он убедительно сказал, что Шпынько ему сразу поверил.
Ну… перед тем как уехать они, естественно, его еще раз крепко побили. Больше он уже ничего и не помнил.
И вот теперь пришел в себя.
Но рассказывать всю эту историю какому-то незнакомому менту он, разумеется, не собирался.
Еще чего…
* * *
— Не по моей это части, — Моргулис достал из кармана ключи от наручников и освободил побитого бедолагу. — Сам небось знаешь, куда по этому поводу стукнуться[64]. Знаешь?
— Чего ж не знать, — растирал тот затекшее запястье.
— Ну и вот. А у меня другой интерес. К тебе мужик вчера рано утром заходил?
— Что за мужик? — Шпынько отряхивал штаны от мусора.