Штуттгоф рассказывается в работе «Исторический информатор» Тадеуша Скутника, который, в свою очередь, цитирует воспоминания узников. Приведу из нее соответствующий фрагмент.
«22 января 1945 года комендантом лагеря Паулем Вернером Гоппе был издан исполнительный приказ (айнзатцбефель) № 3, установивший днем вывода заключенных из лагеря (день эвакуации) 25 января. В лагере должна была остаться небольшая группа заключенных, чтобы демонтировать лагерные устройства и затереть следы, а также больные и не способные передвигаться. Командовал эвакуацией Теодор Якоб Мейер. Заключенные, разделенные на походные колонны приблизительно по тысяче человек (между колоннами сохранялось расстояние 7 км, каждая из них эскортировалась младшим офицером СС и сорока солдатами охраны), должны были идти по маршруту: Прущ, Жуково, Лебно в окрестности Лемборка и Вейгерова. Предвиделся семидневный поход. Продолжался он десять дней. Продовольствия выдали заключенным на два дня: полбуханки хлеба, полпачки маргарина и пачку топленого сыра. Попытки побега или бунта ликвидировались при помощи оружия. Так началось «хождение по мукам» двадцати пяти тысяч заключенных. Для большинства из них – последний путь. Известный «поход смерти», который вместе с эвакуацией морским путем забрал двадцать тысяч человеческих жизней. С востока и с юга доносилось эхо артиллерийской канонады. Красная армия наступала. А они – голодные, измученные, промерзшие, изнуренные болезнями, – брели по снегу, подгоняемые прикладами эсэсовцев из охраны. Отстающих добивали. Следующая колонна шла по трупам предыдущих. «Вскоре начинаем спотыкаться о трупы мужчин в полосатой или гражданской одежде с крестами на спине… То спереди, то сзади раздаются выстрелы: конвоиры добивают упавших. Нельзя понять, сколько идем времени, сколько километров мы прошли…»
(Соня Анвайер)
Местное кашубское население, как только могло, помогало заключенным, собирая по дороге хлеб, одежду, горячую пищу, укрывая до освобождения тех, которым удалось бежать. После прихода в окрестности Лемборка поредевшие колонны влачили жалкое существование до марта. Дальнейшая эвакуация была невозможной благодаря наступлению Красной армии, которая перерезала Поморье в окрестностях Колобжега. Она же освободила оставшихся в живых заключенных.
В то же время в лагере, несмотря на приказ коменданта, осталось довольно много заключенных. До десяти тысяч. Большинство из них составляли евреи. Их судьба была ненамного лучшей. Голод и новая эпидемия тифа забирали тысячи жертв. Помогали им эсэсовцы, расстреливавшие евреев еще в апреле. Большинство из оставшихся в живых эвакуировали морским путем. 25 апреля 1945 года вместе с Гдынским филиалом лагеря в Гамбург, Фленсбург и Нойштадт. Всего около пяти тысяч заключенных посадили на пять старых барж. Многие из них не пережили этого рейса.
Водный треугольник Висла – Ногат – Балтика, прежде исключающий возможность побега из лагеря, и, кроме того, затопление гитлеровцами депрессивного участка Жулав, явились причиной того, что Красная армия оставила на тылах своего фронта значительные силы противника. Таким образом, история Штуттгофа закончилась только 10 мая 1945 года. В ночь на 9 мая исполняющий обязанности коменданта Пауль Эле на перекличке торжественно объявил о капитуляции Германии и роспуске лагеря. Назавтра на территорию лагеря вошел советский отряд под командованием полковника Цыпленкова. «Ворота смерти» открыл политрук лейтенант Петр Михайлович Слюсаренко. Штуттгоф перестал существовать».
Часть III. Вой собак и вой сирен
Глава 16. Дым Маутхаузена
Маутхаузен, Мордхаузен —Марш колодников во тьму.Дантов ад окутан дымом,День в дыму и ночь в дыму.На колючем огражденьеСиней искрой вспыхнул ток.Пальцы мученика ищутСмерти – и конец жесток.Маутхаузен, Мордхаузен,Стонет мир, окаменев.Сердце в каменных оковах,Камнем в сердце лютый гнев.Маутхаузен, Мордхаузен…Вой собак и вой сирен.Призывают день расплатыДуши тех, кто здесь сгорел. Эйжен Веверис, узник концлагеря Маутхаузена
К вечеру мы прибыли в новое пристанище – городок, расположенный на левом берегу голубого Дуная. На здании железнодорожной станции белела вывеска, на которой готическим шрифтом было выведено: «Маутхаузен». С криком нас выгнали из вагонов, быстро построили в колонну по пять человек в ряду и в окружении эсэсовцев с собаками на поводке погнали вверх по дороге.
В колонне было около ста пятидесяти человек. Идти в быстром темпе было очень тяжело, а нас подгоняли криками: «Лос! Лос!» («Быстрее, быстрее»), избивали палками, прикладами – по спине, голове, ногам. Вдоль улицы нам встречались небольшие, аккуратные домики, но людей мы не видели, будто все вымерло. Узкая дорога поднималась все выше вверх, идти быстрым шагом было все тяжелее. Окончательно обессиленных пленников старались поддержать шедшие рядом, иначе таких, ослабевших до последнего предела, убивали на месте.
Браслет заключенного Маутхаузена Евгения Моисеева с его номером, сделанный им в лагере вместо бирки на руку, крепившуюся проволокой. За ее потерю грозила смерть
Я взглянул вниз, слева от дороги была пропасть – каменоломня. Впереди, на вершинах Альп, сверкали снежные шапки. Ниже открывалась долина Дуная.
Дорога становилась все круче, и, наконец, справа показалась громадная каменная крепость. Две башни, соединенные высокой массивной стеной, между ними тяжелые металлические ворота (брама). На сторожевых вышках – эсэсовская охрана и пулеметы. Это главный вход в лагерь. Над ним, распластав крылья, застыл, держа свастику в когтях, массивный зловещий орел. По верху высокой каменной стены в четыре ряда колючая проволока под током высокого напряжения. Справа от главного входа в лагерь находился особый отдел гестапо. Здесь проводил допросы эсэсовец Карл Шульц, славившийся необыкновенной жестокостью. При входе в лагерь над главными воротами красовалась надпись: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
Пройдя гестапо, ужасы концлагеря Штуттгоф, я подумал: «Что же еще может быть страшнее?» Оказывается, может. Нас привезли сюда, чтобы уничтожить. В книге В. Сахарова «В застенках Маутхаузена» очень точно описаны первые впечатления об этом лагере, и их может подтвердить любой, кто прошел через этот ад. Вот как он описывает то, что увидел, перешагнув ворота этого страшного лагеря смерти: «Справа от башни тяжелой стальной цепью к стене прикован полураздетый арестант. Он висит на цепи, врезающейся в шею. Голова безжизненно запрокинута.
Въездные ворота в Маутхаузен
Заключённый на цепи перед дверью входа в Маутхаузен. Крючок на верхушке цепи служил для избиения человека по затылку
То, что мы увидели сразу по прибытии в Маутхаузен, превзошло все ожидания. Пытки, истязания, убийство людей – это не ново у нацистов, все это делается каждый день, в застенках гестапо, но какой размах приобрело это здесь, на «фабрике смерти» – в концентрационном лагере Маутхаузене… Каждодневно убивать сотни людей – вот главное назначение такого лагеря».
Ворота распахнулись, и мы увидели большую территорию – площадь переклички, с обеих сторон рядами расположены серые, мрачные деревянные бараки. При входе в лагерь, направо, находилась стена пыток, или, как ее еще называли, «Стена плача». В стене вделаны цепи, на них подвешивали узников за руки, вывернутые за спиной. Обреченных держали в цепях порой по двое суток. Цепей не хватало, и другие провинившиеся стояли и ждали своей очереди.
Палками