В маленькой комнатке, Стасик обнял Вику.
– Сейчас все было иначе, - сказал он.
– Да, - согласилась она. - В первый раз я просто ничего не почувствовала. Ни боли, ни радости, ну, ничего. Будто на секунду в пустоту оборвалась, и все.
– Я тоже, - сказал Стасик. - Мне кажется... Мне кажется, это из-за всех встрясок. Мы не то, что любили друг друга, мы вышибали шок, где-то так.
– И вышибли, - пробормотала Вика. - Клин клином... Только губу зря повредила, - рассмеялась она. И присела. - Мне надо выйти.
– Иди, - пробормотал Стасик. - Я буду ждать.
Вика встала, взяла из того же комодика, где они брали белье, большое полотенце - тоже потрепанное, но выстиранное чисто и аккуратно сложенное надела юбку и блузку прямо на голое тело, босиком прокралась к двери, приоткрыла её, выглянула. Хозяин дома сидел у окна, глядел на звездное небо. Она выскользнула за дверь, обернулась. Стасик, с кровати, послал ей воздушный поцелуй, и она ответила ему воздушным поцелуем и успокаивающим взмахом руки: мол, я быстро. Взрывник в этот момент оглянулся - и сразу отвел глаза назад, к окну, как будто ничего не заметил.
Вика прошмыгнула из комнаты в прихожую. Из закутка, где находился рукомойник, донесся плеск воды, и в это время зазвонил телефон. Взрывник выждал немного и взял трубку на пятом или шестом звонке.
– Да... - сказал он сонным голосом. - Да, я... Нет, не появлялся... Понятия не имею. Хорошо, если прорежется, сообщу. Ах, вот как? Да, я дома, куда я денусь. Я надеюсь, что уж такой глупости он не сделает. Да, конечно. Ведь мое дело сторона... До свидания.
Он положил трубку и опять задумался, положив руки на стол и переплетя пальцы. Вика в это время тихо прокралась назад в комнату.
– Скажи своему кавалеру, чтобы одевался, - проговорил взрывник, не глядя на нее. - Чем скорее вы уберетесь, тем лучше.
– Что-то произошло? - пролепетала Вика.
– Произошло. Но это вас не касается... если вы тут не задержитесь. И вот ещё что... - Наум Самсонович встал, подошел к серванту, сдвинул планку и достал оттуда пачку долларов. - Смотри. Здесь пять тысяч.
– Ну?.. - у Вики перехватило дух.
– Они твои могут быть... при одном условии.
– При каком? - Вика напряглась. Она ожидала любых предложений - и, что самое главное, сомневалась, как она отнесется к самым немыслимым предложением. Пачка банкнот выглядела слишком заманчиво.
– Сыграй глазами, - проговорил взрывник.
– То есть? - Вика не поняла.
– Говорят, женщина может любую любовь изобразить и выразить. Сможешь хоть секунду посмотреть на меня так, как смотрела на своего Стасика - ну, чтобы свет в твоих глазах до сердца проникал - деньги твои.
– Ааа... - Вика наморщила лоб, потом посмотрела на взрывника. Чтобы помочь глазам обрести нужное выражение, она сперва изобразила умильную улыбку, которую почти сразу же стерла с лица.
Она смотрела на взрывника, а тот - на нее.
– Нет, не получается, - вздохнул он. - Вроде, и манкость есть, и блеск, а вот огонька... Вот такого пламени, которое весь мир опалит, врага твоего сожжет, если на пути попадется, а ты невредим останешься в самой его сердцевине, и только греть оно тебя будет... такого нет. Значит, так тому и быть. Это хорошо.
– Почему? Почему "хорошо"? - растерялась Вика.
– Выходит, не все женщины сыграть могут. Хорошо узнать, что, какая женщина ни есть актерка, а кое-что и ей не под силу. Ладно, ступай. Замешкаетесь - худо вам будет.
... - Что такое? - спросил Стасик, когда Вика вошла. - О чем вы говорили?
– О том, что он нас гонит прочь, - сказала Вика. - Говорит, если мы не уберемся побыстрее, то нам будет плохо. Видно, кто-то едет сюда. В общем, одеваемся!
Стасик вскочил с кровати и быстро стал одеваться.
– Видно, это как-то связано с телефонным звонком, - сказал он.
– Да, он о чем-то серьезном говорил по телефону, пока я мылась, сказала Вика. И, одеваясь с не меньшей скоростью чем Стасик, добавила, подтягивая и расправляя колготки. - Теперь я знаю тайник, в котором у него деньги лежат.
– Он достал их при тебе?
– Да. Видно, тоже хочет смыться. Но уже после нас.
Стасик вздохнул и с сомнением покачал головой.
– Не до денег сейчас, ноги уносить надо, пока целы... Да и не справимся мы с ним.
– А если бы и справились, то нас бы собака не выпустила, - сказала Вика. - Стрелки мы никакие, а собака на месте сидеть не будет. Она нас в клочья издерет, пока мы в неё попадем, - она тоже вздохнула. - Жалко. Деньги большие.
Взрывник стоял у окна и барабанил пальцами по стеклу. Когда полностью одевшиеся ребята вышли из каморки, он резко повернулся к ним.
– Готовы?
– Да, - сказал Стасик.
– Пойдем, провожу, - он перехватил взгляд Вики, смотревшей туда, где, когда она уходила, на столе лежала пачка банкнот, и ухмыльнулся. Переживаешь? Нельзя вам такие деньги иметь. Испортят они вас.
– Но у нас вообще почти ни копейки... - рискнула заметить Вика.
– Так выдам вам пятьдесят рублей, на дорогу. Этого более, чем достаточно. Пошли.
Он вывел их за калитку и показал рукой.
– Пойдете вон в том направлении. По утоптанной дороге, чтобы ваших следов не оставалось. Идти часа три. Там в полустанок уткнетесь, электрички до часу ночи ходят, а сейчас восемь. Нормально успеете. Можно за час дойти до полустанка на другой ветке, ближней, но там раза два поворачивать надо, да и... Словом, на пути к ближней ветке засечь вас могут, а на пути к дальней никто не засечет. Топайте. Ну!
Стасик и Вика побрели прочь, а взрывник, чуть подождав, пока они растворятся в темноте, вернулся в дом, по пути потрепав пса:
– Отпустил бы я тебя, да ты ведь все равно от меня не уйдешь.
Он прошел в каморку, снял белье, оставленное нежданными гостями неубранным, комом запихнул его в комод. Развернул свернутый в рулон коврик, закрыл им диван. Его пальцы при этом что-то нащупали. Он включил верхний свет и разглядел пятно крови, ставшее темным и почти неразличимым на темном ковре в узорчатых разводах. Некоторое время он, задумавшись, глядел на это пятно - глядел так пристально, что оно начало двоиться у него в глазах. Тогда он выключил свет в каморке, вернулся в большую комнату, стал расхаживать по ней широкими кругами. Он явно нервничал.
– Ты там? - спросил он, когда оказался возле угла, в котором обитал паук. - Все плетешь свои силки? Боюсь я, недолго тебе осталось. Разорят твое хозяйство. Без злого умысла, а так... со мной разбираясь. Зря я впутался в это дело, зря. И Жихарь, с его хитрыми планами, на которые он так полагался, слишком явно обозначил мое участие в этой истории. Раз звонят мне, его разыскивая - значит, дело плохо. Значит, и меня за жильца не держат. То есть, или заказчики вот-вот подъедут, или друзья этого гребаного Изотова - пытаться вытрясти из меня, кто заказчик. Ну, если б Жихарь сейчас здесь раненым валялся, было бы ещё хуже. Впрочем, не валялся бы он...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});