Читать интересную книгу Злые куклы - Елена Юрская

— Я с ним разговаривал. Он — не против. Так что давай, будем знакомить. Парень с башкой, ухаживать за твоей сопливкой будет на высшем уровне. Сладится. Еще спасибо скажешь…

Сладилось. Даже слюбилось. Что можно было подумать про Руслана? Да ничего — лазутчик, шпион. Наташка поначалу так и думала. Потом успокоилась. Но на свадьбе все же не смолчала. Не сумела. Как положено тяпнула и подплыла к Глебову — вся шикарная, бриллиантовая, светящаяся…

— Сука ты, дядя Витя, редкой породы. За здоровье молодых? — Она подняла бокал на высокой ножке и тонкой струйкой вылила шампанское ему прямо на башку. Без свидетелей, упаси господь. Один на один. Обернулось это увесистой пощечиной, исполненной аристократической ладонью Глебова.

— Ты много пьешь, — сказал он спокойно. — С учетом того, что можешь использовать себя получше… Подумай об этом…

Щека горела, а на душе было удивительно спокойно. Купленный зять. Кто бы мог подумать, что простая девчонка из предместья сделает такую головокружительную карьеру. Если этот не подойдет, заменим на более интересную модель. Дядя Витя подсобит. Она размахнулась и ударила Глебова по голове. Кулаком. Сверху вниз. Он тихонько крякнул. Скорее всего, от удивления.

— Вот теперь мы квиты, — сказала Амитова спокойно. — А сука ты, дядя Витя, потому, что не обо мне и не о моей Катьке печешься. Ты за Ляльку испугался… Если б Жанка своего родила, то до твоей Ляльки-маленькой и дела бы никому не было. Так? Так… А теперь что? Лет пять она будет страдать, а там, кроме внучки твоей, ей уже ничего и не нужно будет. Так? Дядя Витя? А?

— Ты могла бы отказаться, — спокойно ответил Глебов. — Так что мы не только квиты, — он потер макушку, — мы еще и очень похожи. Ты ведь тоже могла бы найти какого-то молодого врача или, скажем, начинающего Дамира… Но ты согласилась… За здоровье молодых? — Глебов щелкнул пальцами, и у него из-за спины возник официант с подносом. — Я по коньячку, с твоего позволения.

А через два года родилась Мариночка. И теперь-то Руслан не казался такой цацой. Но и Катька была хороша. Ох, хороша… И как упустила она девку?.. Как разрешила? Может, ей нужен был еще более взрослый муж? Тот же Глебов? Чтоб схоронить и потом жить на всю катушку?..

— А кроме Славика, у меня больше ничего нег, — сказала Жанна пустым, бесцветным голосом.

— Да на черта нам эти подонки, Жанка? На черта? Вон я одна живу, и ничего, не бедствую. А?

— Зачем приехала? — Жанна старалась быть спокойной. Таких, как Жанка, Амитова держала в специальной клинике неврозов. Причем лежали они там годами.

— Афинка умерла, знаешь? — Наталья Ивановна спросила и напряглась в ожидании новых неприятностей.

— Я? Конечно! По телевизору всем показывали, — пробормотала Жанна, снова пряча взгляд.

— А мне Глебов звонил. Лично докладывал, — усмехнулась Наташа. — У нас могут быть неприятности. Большие.

Жанна вздрогнула. С момента Катькиной свадьбы у них с Амитовой не было никаких общих дел. Даже с Дашкой, сумасбродной, отчаянной и глупой Дашкой, которая когда-то отобрала самое дорогое, Жанна все равно как-то мирилась. А с Натальей — нет. Потому что сама Наташа устранилась от отношений, избегая объяснений, упреков и прочих составляющих женской дружбы.

— У нас? — Жанна забарабанила пальцами по столу. Дробь выходила нечеткая с явными ритмическими провалами. Руки, стало быть, дрожат. — У нас? У Глебова? У тебя? У Руслана? — Теперь она могла произносить это имя спокойно, без надрыва. Лучший способ справиться с несчастьем — завести себе другое, более крупное. Жанна сумела сделать это. Только дрожь в пальцах не проходила. — У кого неприятности, Наташа? Ты же Афину терпеть не могла?

— И было за что. Сейчас вот из-за сраной кафухи будет столько шума… Можно подумать, что ты ее любила…

— Не любила, — сказала Жанна. — Но жалко. — Хорошо, что Наталья не слышит, как бьется ее сердце. Хорошо, что оно еще не выломало ей ребра. Нужен выход.

— Гляди, Жанна, и не говори, что не получала такого же. — Амитова достала из мягкой замшевой сумки сложенный вчетверо листок бумаги с английскими буквами. — Поймешь или переводчика вызовем?

— Утром нашла в ящике. — Жанна выложила на стол свой. Почти точно такой же. Только на Наташином листке буквы были набранные на компьютере, а на Жаннином вырезанные из разных газет… — Так кто из нас следующая, дорогая Наталья Ивановна?

— Фух. — Амитова облегченно вздохнула и вытянула ноги. — Фух, маньяк, стало быть. Но это легче… Поживиться решил на нашем-то горе…

— Почему маньяк? — тихо спросила Жанна.

— Меньше будешь знать, дольше будешь жить. А я уж было подумала, что ты поумнела? — Наталья Ивановна совсем развеселилась. — А знаешь, пусть тогда поищут. Пусть поищут. Позвоню прокурору. Пусть себе… Сейчас только к Глебову смотаюсь и сразу позвоню. Слушай, а это не ты решила поиграть? Крови мне попить? Я всегда знала, что ты не такая святоша… Всегда. Сама-то Кирюху у Афины дернула, а? А на меня за Руслана губы дуешь. Ах ты, Жанка, перец злой! Корова ты…

Когда Наталью Ивановну отпускало, она сразу начинала искать виновных. И быстро находила. Состояние собственного страха и неуверенности она не прощала никому. Даже дочери не прощала. А тут — Жанка-госпожанка. И ведь главное, что приехала к ней за помощью, за сочувствием, за жалостью приехала. А эта — фифа расфуфыренная — сразу в штыки… Ты посмотри на нее. Ты только посмотри. Надо Глебову сказать. На крайний случай, Наталья Ивановна сообразит Лялечке сиделку на всю жизнь. Дамир заплатит. Такую найдем, что будет с Лялечки пылинки сдувать. Вот же — посадили эту дуру в хоромы, так она — корежит из себя. Наталья Ивановна гневно пыхтела. Слова как бы лезли изнутри, но в горле застревали, вылетали вздохами и странными стонами.

— Тебе страшно, Наташа? — спросила Жанна, с беспокойством наблюдая ее потуги справиться с приступом злобы.

— Да, — вдруг глухо сказала та. — Но это не то, что ты думаешь. Совсем-совсем другое.

— Признаваться будешь в милиции, — прервала ее Жанна.

— Да, и я как раз здесь, — раздался чей-то голос, и женщины вздрогнули.

Они обе, не сговариваясь, сделали одинаковые движения руками. Со стола были убраны письма с приглашением в Афины. У каждой были свои резоны. Убрали и только после этого оглянулись.

В дверях кабинета стоял Кузьма Григорьевич Петров-Водкин. Обеими ладонями он прикрывал нос.

— Апчхи, — деликатно произнес он. — Апчхи, апчхи, апчхи. Извините, еле сдержался, чтобы вам не помешать. Извините еще раз. Пыль. У меня, видимо, аллергия. Да не прячьте, я уже все видел. Сфотографировал. У меня такая память, что… — Он решил не хвастаться, вспомнив, что забыл произнести приветственные слова. — Здравствуйте. Я…

— Кузя, ты, что ли? — прищурилась Наталья Ивановна. — Нет, смотри, Жанка, все наши опять в сборе. Хорошо выглядишь. Ну, я тогда пошла. Раз у вас дела. Нет, ну надо же! А как же Славик? — хихикнула она, поднимаясь со стула.

— Да нет…

— Так да или нет? — игриво спросила Амитова, поправляя слипшуюся челку. — Слушай, Жанка, мужики у тебя как на подбор — красавчики. Но Кузя хоть в возрасте. Ты женат, что ли, герой?

— Женат, — гордо ответил вспыхнувший веснушками Петров-Водкин. — А вы останьтесь. Все равно увидеться придется. Вашу подругу, гражданку Наливайко, убили, — уверенно сказал Кузьма Григорьевич и добавил: — Выбрасывать надо из пластиковых окон. В них гвоздей нет… А теперь о главном… Об убийце…

Глава 6

ЛЯЛЕЧКА И ВСЕ

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД

Какая она была? Какая? Их всеобщая любимица, их крест, их «сестричка»?

Лялечка… Похожая на цыганку, назло самой себе родившуюся в городе… Похожая на аленький цветочек с хрупким стебельком в огромных шипах. Молочно-белая кожа, дерзко разлетевшиеся брови, глаза с пасмурной всегдашней поволокой. Она могла бы стать балериной, или хозяйкой салона, или секретарем райкома комсомола. А стала жертвой, трупом, отвратительно воняющим телом с широко раскинутыми ногами. Она стала тем, чем должна была стать, — задушенной уличной шлюхой.

— Сегодня к нам спустится Лялечка, — возбужденно сообщила Афина всем собравшимся на детской площадке. — Лялечка Глебова. И не смотри на меня так… Что такого? Вон, Толик Наташку припер, ты слова не сказала, а Лялечка — не Наташка, у нее папа знаешь кто?

— Да хоть кто. — Жанна уныло посмотрела на часы. Минут через сорок ей пора было идти домой. Хотя бы раз в неделю она должна была учить уроки. Этого раза Жанне хватало за глаза. А классная бесконечно твердила, что научная организация труда была ей не по силам. — Так будем ее ждать? Или надо сбегать домой, подмыться?..

Дашка прыснула в кулачок и погладила по коленке Толика. Ей было абсолютно все равно — Лялечка, Наташенька, кто-то другой… Жизнь была полна приключений, забавных возможностей под носом у великовозрастной подружки Толика — Наташки — организовать то, что Жанна называла «легким флиртом». В результате случались драки, Наташка грубо ругалась и норовила вырвать клок волос, но Дашу это только забавляло… Так смешило! Спортивная секция по акробатике, в которую она ходила до восьмого класса, позволяла Дашке демонстрировать чудеса гибкости и живучести. В бою она всегда смотрелась хорошо. Лучше всех. Жаль, что никто не мог этого запечатлеть. На фотографиях грандиозные дворовые баталии выглядели унылой провинциальной дракой. Зато портреты пришлой медсестрички Наташки в позе «после» вызывали у их дружной компании здоровый жеребячий смех. Интересно, Лялечка тоже клюнет на Толика? Или станет сражаться с Жанкой и Афинкой за Кирилла?