Читать интересную книгу Злые куклы - Елена Юрская

Глаза Катькиной подружки загорелись здоровым любопытством. Вот он, момент рождения новой сплетни из жизни непотопляемой Амитовой.

— Открывай ты… Деньги старайся руками не трогать. Давай, шевелись.

Девушка радостно надорвала конверт, из которого выпал весьма непрезентабельный листок. Амитова облегченно вздохнула.

— Ничего интересного, — разочарованно сообщила секретарша. — Реклама какой-то турфирмы. На английском… Или вас в Грецию приглашают?

— Угу, на историческую родину… А что написано-то, раз уж столько пыли?

— «Athens: you are next», — старательно прочла девица. — Странно, что ни фотографий, ни номера телефона. Сейчас они вообще обнаглели. Просто дают заставку, потом неделю ждешь, чтобы понять, чего там имелось в виду.

— А по-русски? — отчего-то забеспокоилась Амитова.

— Так я и говорю, у «Адидаса» научились. Без перевода. Сплошные понты.

— Что там написано, если по-русски?

— Афины, вы — следующая, — обиделась секретарша.

— Пошла вон! — заорала Наталья Ивановна. — Вон отсюда, убирайся! Я сегодня не принимаю! Все!!! Вон, кому сказала! Бумажку не тронь.

Со стола полетела пепельница. Секретарша выбежала со слезами.

И как будто не было недельного запоя. Мысли в голове у Натальи выстроились удивительно логично. Просто удивительно. Какая же она дура! И главное, что теперь со всем этим делать? Господа свидетели и судьи, вы слышите голос смерти? Кто-то еще играет нашими картами? А ведь внутренний голос в моменты трезвости не раз предупреждал: «Здесь опасно, здесь очень опасно». Но как удержаться, если опасность стала частью твоего существования. Может, правда, замуж за Глебова и пока не поздно — концы в воду? Он ведь предлагал…

— Мурка, давай машину, я уезжаю.

У секретарши, несомненно, было имя. Ее как-то назвали, когда родили на свет, и тогда, когда она стала подругой Катьки, ее Наталье представили, но на работе они все становились «мурками», на тот недолгий срок, который могли продержаться рядом с Амитовой.

Наталья Ивановна тяжело поднялась из-за стола и недобрым взглядом оглядела кабинет. Что-то такое она сделала… Или съела чего-то… В животе было как-то тревожно… Давно надо было зайти к врачу. Но осмотр на всех этих новомодных компьютерах и ультразвуках мог обнаружить там что угодно… Страшно. И как нехорошо вышло с этим мобильным телефоном, черт бы его побрал…

— Прямо, — сказала Амитова, громко хлопая дверцей. — Прямо, в центр. Там разберемся. Стоп!!! — вдруг завопила она. Водитель с силой вжал педаль тормоза, «Волга» взвизгнула и замерла посреди проезжей части. — Это я не вам, можете ехать, — раздраженно заметила Наталья Ивановна.

Она не терпела, когда подслушивали ее мысли и копались в ее душе. Стоп! Глебов вел разведку сразу по нескольким вопросам. Следовательно, он был в курсе всего. Может быть, он? Он сам? А Наташа, наивная, думает, что есть Дамир, есть правила и понятия. А Глебов — сам себе правило. Как всегда. Привет из партийного архива.

— Мы едем в обком, — сообщила Амитова.

К Жанке. Тут уж ничего не поделаешь. Нравится — не нравится, а со сраной интеллигенции надо содрать хоть шерсти клок.

— Это я, — заявила Амитова, открывая без стука дверь кабинета.

— Занята, — не отрывая головы от стола, сообщила Жанна. Жанна Юрьевна Артемова. — Зайдете позже. Бумаги можете оставить.

— Круто берешь, подруга! — Амитова грохнулась на стул и вытерла со лба липкий пот. — А бумаги — это правильно. Это верно.

— Зачем ты пришла? — глухо спросила Жанна, так и не подняв на нее взгляд. Если бы она, Жанка, работала у нее, то получила бы сейчас от Натальи по первое число. Ей очень хотелось заорать: «В глаза смотреть, жопа старая!» Но приходилось терпеть.

— Пришла вот узнать, как твои дела, — усмехнулась Наталья Ивановна. — Вообще, как жизнь?

— Ты за Славиком? — Наконец Жанна посмотрела на гостью. Глаза у нее были усталые, выплаканные. Если бы у самой Амитовой не разгулялись нервы, она смогла бы даже пожалеть эту дуру.

— А это кто, Славик? — удивилась Наталья Ивановна. — Твой новый, что ли? Так ты все забыть не можешь? Утешься, твой старый приятель все равно был тебе не по возрасту.

Давняя дружба между ними была скреплена не только смертью Ляльки и потугами Глебова. Нет, тут было что-то еще. У них было много общего. Общие дети, общие мужчины, общее горе… Лет пять назад в жизни Жанки появился Руслан. Что Руслан — это одно название. В принципе такой же мачо, как Кирилл. А главное, лет на семь моложе. Жанна прямо как очнулась от долголетнего сна. Она решила, что может теперь горы сдвинуть. Она даже собиралась от него родить и начала усердно вычищать-оздоравливать после Кирилла свой организм. Амитовой тогда было ее жалко. Ведь бросит и глазом не моргнет старушку-бабушку с ребенком на руках. Рожать-то надо вовремя, это она как врач могла заявить. В тридцать три — тридцать четыре рожают второго-третьего, а не первенца. Но Жанна была непреклонна. Руслану же было абсолютно все равно. Он исправно челночил в Венгрию и сам себе казался титаном бизнеса.

Больше всех создавшейся ситуацией были недовольны Афина и Глебов.

Пытался возмущаться Кирилл, но уж его-то мнение вообще никто в расчет не брал. Традиционно фыркала Марья… Но когда она не фыркала? Жанна таскала Руслана на все семейные мероприятия и тихо светилась ожиданием полного обновления жизни. Когда Жанна все-таки бросила курить, все поняли, насколько серьезно и решительно она настроена. Тревогу забил Виктор Федорович.

— Наташа, ты среди них самая умная, самая опытная, самая старшая, — сказал он тогда.

Как это было дальновидно. Как умно. Дамир только отбил у Саши Хромого контроль над рынками, только-только налаживал бизнес. Все пророчили ему скорую смерть от пули. Но Глебов зрил в корень. А потому Наташа и казалась ему такой вот умной.

— Ты понимаешь, что происходит?

— Ничего. Выйдет замуж, разведется, у нее это хорошо получается. А на старости лет будет кому воды подать.

— Ты и для себя такой вариант планируешь? По поводу воды? — спросил Глебов строго. — Глаза разуй!

— Что? — сердце екнуло. Зря дядя Витя говорить не станет. Если что скажет — все в глаз. — Что?

— Катя твоя, вот что… И кончится это подворотней. Ясно? И ни стакана, ни воды…

— Да пусть гуляет. — Амитова облегченно выдохнула. Чуть не лопнула, а тут всего-то — девка гуляет…

— Плюс наркотики, Наташа, плюс наркотики! — Виктор Федорович усмехнулся и посмотрел исподлобья. — И я не шучу, как ты понимаешь…

— Мамочки, да что же это? Да что же делать-то? Да я… Да мы… Да Дамир их всех перестреляет, гадов ползучих, чтобы мою Катечку… — запричитала Наташа.

— Да. И начнет как раз с нее. С Катечки. Ножки ей вырвет, ручки вставит. Нрав-то татарский. Крутой… — спокойно подытожил Глебов. — И тебе как матери содержание выпишет, а с работы снимет. Чтоб дитя воспитала… Как положено.

— А что же я без работы? Как же? — Тогда, лет пять назад, Наташа только начала продвижение. И ей это нравилось. Все нравилось: и белый халат, и отсутствие больных, и общее руководство, и хозяйственные хлопоты. И впереди была новая жизнь, в которой из Наташки «подай, принеси, пошла вон, бездарная», вырастет нечто вроде памятника медицине. Она уже тогда понимала, кем может стать…

— Вот и я об этом, — грустно сказал Глебов. — Думай.

— Ой, дядь Витя, а что делать-то будем? Может, к отцу ее пойти. Пусть ремень возьмет да отходит как положено, а? — Тогда на голове еще была коса, которую Наталья поминутно трогала, чтобы убедиться, что все это происходит не во сне…

— Замуж Катю надо отдать, за взрослого надежного парня.

— Да кто ее возьмет сейчас-то? И где их, взрослых, взять? А если Дамира уложат, так вообще? Кому мы такие родственнички будем нужны? — Она беспокоилась очень искренне, но где-то там, внутри нее, в глубине души, теплился огонек надежды. Глебов играет. Хитрит. И разговор он этот завел не напрасно, хочет он чего-то такого, о чем сразу не скажешь. Поэтому она почти не удивилась, когда Глебов закончил так:

— Вот и я о Руслане. Два года на него смотрим. Подходящий. И Катьке значительно больше нужен, чем Жанке. Согласна?

Наташа даже не смогла как следует кивнуть. Катьке шел-то всего семнадцатый годок. А все вот как повернулось. Она молчала и широко распахнутыми глазами смотрела на Глебова. На хитрого старого дядю Витю.

— Так согласна? Не слышу?

— А он? Что ж за сговор без жениха, — выдавила из себя Наташа, просчитывая в уме другие возможные варианты спасения дочери из омута разврата. При поверхностном взгляде выходило, что предложение дяди Вити действительно было самым лучшим. Счастлив тот, чьи грехи сокрыты. Родит, успокоится. А если нет, то пусть муж за этим смотрит — его ведь для этого покупают.

— Я с ним разговаривал. Он — не против. Так что давай, будем знакомить. Парень с башкой, ухаживать за твоей сопливкой будет на высшем уровне. Сладится. Еще спасибо скажешь…