Читать интересную книгу Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Но никогда агент Мантино не видел, чтобы кто-то мог успокоить эту толпу одним движением руки.

— Мир вам! — громко сказал мулла.

Толпа еще больше утихла, потом послышались выкрики «и вам мир».

— Так получилось, что я вынужден покинуть эту страну навсегда, и не смогу больше направлять вас по истинному пути…

Толпа вновь зашумела — но мулла воздел обе руки к небу, призывая к тишине в несколько театральном жесте. И толпа снова повиновалась ему.

— Да, так получилось, что меня не будет с вами. Но Аллах остается с вами, с теми, кто верит в него. Живите же, опасаясь наказания его, и так как велит Книга, сражайтесь — но не преступайте, ибо Аллах не любит преступающих и об этом тоже говорит Книга. А теперь — перестаньте бросать камни и грязь, опустите свои руки, ибо рядом мечеть, ваш дом, и тому, кто приедет вместо меня потом придется убирать все это.

— А когда кто-то приедет вместо вас? — выкрикнул громко кто-то.

— Думаю скоро. Аллах не оставит вас без заступничества.

После этой, на удивление мирно закончившейся операции — муллу препроводили в аэропорт и там сопровождали, пока он не сел в самолет Нью-Йорк — Санкт Петербург — агенты Мак Дугал и Мантино решили, что самое время перекусить. В САСШ как ни в какой другой стране мира кроме разве что Италии это легко сделать — они заехали в заведение, торгующее цыплятами по рецепту полковника Сандерса, купили острую куриную грудку[301] на вынос — и сейчас наворачивали ее, сидя в машине на стоянке заведения.

— Что за хреновину мы делаем? — спросил Мантино, пытаясь глотком Колы погасить горящий во рту пожар.

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодняшнюю ситуацию. Тот парень, священнослужитель — я первый раз видел, чтобы кто-то мог так успокаивать толпу. Если мы его выдворили — это зачем? Чтобы негры шли и дальше воровали по мелочи? Чтобы был погром? Нам вообще нужно спокойствие на улицах — или не нужно? Какого хрена?

— Знаешь… — МакДугал немного помолчал, решая, стоит ли доверяться напарнику или нет — я тебе скажу одну вещь, только это должно остаться между нами. Чтобы ты понимал, с чем мы имеем дело, окей?

— Могила — заверил Мантино — мог бы и не предупреждать.

— Мало ли… Так вот — в Вашингтонском офисе ФБР был парень который работал по программе КОИНТЕЛПРО-Крест. Один из самых опытных контрразведчиков, его перебросили с наблюдения за римским посольством. Его звали Кейт Коннор, может быть слышал мельком. Так вот — через год СРСники вывалили нам на стол его снимки и записи аудиоконтроля, как он ходит в подпольную православную церковь. И исповедуется русскому священнику. В исповедях он ничего не сказал — но сам понимаешь, что агент, работающий по программе Крест, в православную церковь ходить не должен. Его вызвали на комиссию по служебной этике, решили показательно раскатать в блин, чтобы неповадно было другим. Потом, когда его понизили до специального агента и отправили в какой-то занюханный полевой офис в центре страны… короче мы с ним сидели и пили пиво в баре. Конечно, у нас в Бюро есть поганая традиция, когда кого-то объявляют отверженным он и становится отверженным — но мне на это всегда было плевать. Я его тогда и спросил — а нахрена? Нахрена ты, старший агент, который через пару лет вполне мог стать инспектирующим агентом, а в перспективе и заместителем директора спустил в сортир свою карьеру? Он помолчал — но потом ответил. Он сказал: знаешь, Джек, я не хочу погружаться все глубже в дерьмо, захлебываясь в нем и делать вид, что ничего не происходит. У него было двое сыновей, младшему восемь. И вот он в один прекрасный день пришел из школы — а Кейт позаботился и отдал парня в хорошую школу — и сказал, кем он хочет быть в будущем. Он сказал, что хочет быть геем, и что у них в школе каждую неделю преподают уроки толерантности. А там, на этих уроках, говорят что геи — хорошие люди, что всем надо дружить с геями, рассказывают сказки про детей, которых усыновили два добрых папы. А когда Кейт бросился в церковь — он был протестантом — то падре сказал ему, что все правильно, что даже они теперь регистрируют гражданские сожительства между представителями сексуальных меньшинств.[302] То же самое ему сказали и в католическом храме. И лишь православный священник, который приехал сюда проповедовать из России, и против которого Коннор должен был работать, сказал что это — страшный грех перед Господом и растление детей. И посоветовал, что делать и как воспитывать ребенка, чтобы его не коснулась эта мерзость. Собственно говоря — с этого то все и началось, он угрожал подать на школу в суд и забрал оттуда сына, информация попала в Министерство юстиции, в отдел, который занимается вопросами служебной этики. Минюст быстро установил, что речь идет об агенте ФБР из контрразведывательного отдела и передал информацию в СРС для оперативной разработки. Ну а СРС не упустит случая ткнуть нас носом в грязь.

— При чем тут это?

— Да при том. Иногда я думаю — а в чем проблема этого мира? Почему с каждым годом становится все хуже и хуже? Помню, когда я был маленьким — у нас в районе был полицейский и звали его Джек. Он работал давно, так давно что, сколько я помню себя — он работал у нас в районе. Он был один, и он справлялся со своей работой — у нас за год в районе было несколько краж и угонов и все. Убийства — я помню всего два за все время моего детства. А теперь там где раньше справлялся один Джек — не справляется целый полицейский участок. Мы раньше не запирали двери в своих домах, и ходили друг к другу в гости. А теперь я плачу сорок девять долларов фирме, обслуживающей сигнализацию в моем доме и учу жену пользоваться дробовиком, который есть в доме. А еще я купил ей револьвер и сказал постоянно держать при себе, потому что она работает не в самом лучшем районе, а на светофоре ее могут высадить из машины, ограбить и возможно убить. Вот так вот мы живем — и я думаю, может мы что-то потеряли по пути прогресса?

— Кем работает твоя жена? — спросил Мантино, чтобы хоть что-то спросить.

— Врачом. Зарабатывает в два с половиной раза больше меня. Но дело не в этом. Мы говорим, что русские живут как в средневековье. Но когда я был маленький — у негров не было права голосовать на выборах, гомосексуалисты презирались и отвергались всем обществом, про них не рассказывали в школе детям и вообще не подпускали к ним детей. А каждое воскресенье мы все шли в церковь. Всей семьей и другие семьи делали так же. Еще не было нужды в таких как мы — людях, которые смотрят, чтобы никто не обрушил многотонный воздушный лайнер на головы других людей. Со всеми преступниками справлялся старина Джек — а таких с кем он не смог бы справиться ловило ФБР. Мы тоже тогда жили как в средневековье — но жили свободнее и счастливее чем живем сейчас. Мы всегда говорим, что мы многое приобрели по пути прогресса — но считал ли кто-нибудь сколько мы потеряли?

Излишне резко, агент МакДугал газанул, подъехал к большой урне, выбросил туда пакет из под курицы. Потом он выбросил туда и тот пакет, который передал ему Мантино — тот тоже расправился со своей порцией.

— Забудь обо всем сказанном. И не вздумай повторить это где-то еще — собственная безопасность и отдел служебной этики станцуют твист на твоей могиле. Что-то я расклеился совсем сегодня. Поехали…

21 июня 2002 года

Афганистан, провинция Урузган

«Среди верующих есть мужи, которые верны завету, который они заключили с Аллахом. Среди них есть такие, которые уже выполнили свои обязательства, и такие, которые еще ожидают, но никак не изменяют своему завету»

Коран 33:23

Аллах свидетель нам и деяниям нашим, и единый судья делам нашим, совершаемым на пути Джихада. Каких бы соблазнов не насылал на нас иблис — мы остаемся на своем пути, и будем следовать им, мы никогда не сдадимся ни за какую цену и не будем утомляться. Аллах заключил с нами договор, купив наши жизни и наше богатство взамен Рая и счастья, если мы сражаемся с муртадами, убивая их и погибая сами. Прибылен был торг наш: рай будет нам наградой за дела наши, это — великий успех. Мы просим, чтобы Аллах принял от нас, наставил и пробудил нашу Умму и молодежь, чтобы встать на путь, который Аллах выбрал для нас: путь жертвенности, чести и Джихада.

Таковы были слова, произносимые в этом богатом доме тем вечером после совместного намаза, и люди, произносившие клятвы, клялись искренне и с верой в душе. Каждый из них сделал свой выбор отринув земное богатство ради обещанного им небесного и каждый из них встал на путь джихада, дабы изменить мир, в котором они родились и жили. Каждый из них сделал осознанный выбор, став муджахидом и каждый из них был проклят людьми и теми, кто служил Аллаху — на пятничных намазах в мечетях их называли ашрарами,[303] и многие правоверные в ужасе отшатнулись от них. Руки каждого из них были обагрены кровью, а многие из них — обагрили руки кровью правоверных, что было самым страшным преступлением из возможных: обагривший руки кровь брата своего не может надеяться на прощение и не почувствует он даже запаха рая, а ведь запах рая раздается на сорок дней пути.