Читать интересную книгу Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Странно — но лейтенант представлял террористов совсем другими. Собственно говоря — все североамериканцы представляли террористов немного другими. В их понимании это было нечесаный и дурно пахнущие громилы с автоматами, что-то орущие на незнакомом языке. Северная Америка не знала настоящего терроризма лет сорок, терроризм — это было что-то далекое, о чем рассказывает телевизор, перемежая картинки разорванных человеческих тел рекламой нового средства для чистки ковров. Терроризм — это Африка, это Восточные территории, это континентальная Япония. Все что угодно — только не САСШ. И даже тяжелейшая криминогенная ситуация, складывавшаяся с восьмидесятых в ряде государств Центральной и Латинской Америки приводила к росту чисто криминальных, но никак не террористических проявлений.

9/10 стало холодным душем для всех. Несколько групп людей, молодых, родившихся и выросших совсем рядом с ними, североамериканцами, купили билеты и сели в самолеты. В самолетах они захватили пилотские кабины, развернули самолеты и направили из на здания, полные людей. Они не пытались каким-либо образом объяснить свой поступок, они не выдвигали никаких требований, они не пытались торговаться. Садясь в самолеты, они знали о том что скоро умрут — и никак не попытались избежать этого. Они знали, что падение самолетов на здания вызовет гибель тысяч людей — и они пошли на это. Все это настолько шокирован Америку — что обычные американские обыватели дали добро на PATRIOT Act, на серьезное ограничение своих прав и свобод, на которое бы они никогда не согласились раньше — только бы вновь не повторился ужас 9/10.

А вот такой мог бы…

Маленький, непримечательный человечек. Н кажущийся опасным. Он и еще несколько. Несколько билетов, заказанных по Интернету. Рейс из аэропорта Нью-Йорка, Вашингтона, Лос- анджелеса — господи, да для таких везде есть цели. Ножи для резки картона, связка ключей, при необходимости превращающаяся в кастет. Да просто голые руки…

— Привет, Марси…

Массивная дама, в запачканном, несвежем халате вошла в секционную.

— Привет. Сто лет тебя не видела. Ты ушел из ФБР?

— Да… В АТОГ.

— АТОГ? Еще одна команда победителей, которую не судят?

— Нечто в этом роде. Познакомься — Рик Мантино, мой напарник. В прошлом — коп из столичного округа.

Марси подмигнула.

— Симпатичный.

— Да брось. Ты же замужняя дама.

— Ага. В шестой раз. Думаю не последний.

— Не думай о себе плохо. Что скажешь о нашем клиенте…

Клиента вскрыли не полностью — только исследовали рану и содержимое желудка. Полный комплект анализов сделан не был — только наркотики. Везде сейчас экономили деньги — слишком много их уходило на войну.

— Что скажу о вашем клиенте… Ничего особенного. Удар ножом в живот, резкий и сильный. Тот, кто это сделал — знал куда бить. Задета печень. Умер очень быстро.

— Опиши преступника.

— Выше его и намного. На фут, может даже больше. Правша. Сильный.

— Он делал это раньше?

— Да, безусловно. Удар сильный и хорошо поставленный.

— Опиши нож.

— Что-то длинное, узкое, обоюдоострое. Похоже на нож, который мы используем, чтобы колоть лед — типа «крысиный хвост» — но длиннее. Нож острый и отлично заточенный.

— Кончик не откололся?

— Нет. В ране ничего нет. На вашем месте, ребята, если бы мне пришлось брать этого парня — я бы не подходила к нему близко.

Копы переглянулись — все это было очень и очень серьезно. И Мак и Мантино в прошлом брали преступников, причем один на один. Если ты знаешь, что от него ждать — ты наставляешь на него пистолет, и кричишь команды. Если он не ложится, пытается сблизиться — ты в него стреляешь, места для героев тут нет, убийца он и есть убийца. Если же ты не воспринимаешь преступника как опасного — ты можешь немного промедлить и в итоге оказаться в гробу. Дешевом, за государственный счет…

— Спасибо, Марси. А что ты скажешь про клиента. Желудок исследовала?

— Да, хотя и не должна была. Босс разорется, нам опять пытаются урезать бюджет.

— По вашему зданию не скажешь. И что ты там нашла?

— Ничего особенного. Кофе, хлеб, минеральная вода и все.

— И все? — удивился Мантино, а МакДугал наоборот посерьезнел.

— Интересно. Что еще?

— Можешь считать это моей догадкой — но, по-моему, кто-то этого парня обучал хорошо стрелять. Вся подушечка указательного пальца как каменная, старая мозоль.

— А плечо смотрела?

— Смотрела. Свежего синяка нет — но что-то есть.

Мак обнял даму, оказавшуюся рядом, та шутливо отбрыкнулась.

— И что бы я без тебя делал, Марси…

— Уж и не знаю… Возможно — не забывал бы купить цветы своей благоверной…

— Вот что верно, то верно. Пришли заключение в электронном виде на мой адрес…

— Эй, мальчики… — крикнула им в спину медицинский эксперт, доктор Марсия Уиттакер — этого парня кто-нибудь заберет?

— Подержи его для нас, хорошо?

— Не больше десяти дней и только ради тебя! Мест нет!

— Хорошо. Потом мы его заберем в лабораторию ФБР.

Уже в коридоре, МакДугал мрачно бросил.

— Верней, заберем прямо сейчас. Дело серьезнее, чем я думал.

— Парень сидел на жесткой диете. Ты об этом?

— Эта жесткая диета называется нафаиль. Дополнительный пост в исламе. В числе прочего, пост держат те, кто собрался стать шахидом. То есть — совершить террористический акт, смертники встречаются все чаще и чаще, в то время как еще пять лет назад о них не было слышно. Вдобавок, он не знал, халяльная ли пища в самолете и в аэропортах и потому ел минимум, только чтобы поддержать себя. Этот парень задумал что-то недоброе…

— По виду он не был способен на что-то недоброе. Может, попробуем выяснить, кто нанял этого жирного борова — адвоката?

— И не пробуй. Не отмоешься. Этот парень вхож слишком во многие кабинеты, и путь туда он умащивает зелеными банкнотами. Лучше съездим и поговорим кое с кем.

В Нью-Йорке мусульман было немного и поэтому мечетей тоже было мало. Больше было «исламских центров» — обычных помещений, которые снимали на пятницу и там разговаривали об исламе, об Аллахе, о Коране. В последнее время ФБР обратило внимание на то что все больше и больше новообращенных в ислам появляется в тюрьмах среди чернокожих. В семидесятые — восьмидесятые чернокожие охотно становились анархистами и троцкистами, были даже подпольные террористические организации, как «Черные пантеры» и «Власть черных». Но исламистов среди черных не было — вообще в Североамериканских соединенных штатах ислам не был популярен, первенство делили между собой протестантизм и католичество, причем в католичество переходило все больше и больше людей. А вот теперь — исламисты появились, и что с ними делать власти не знали. Но процесс этот — судя по тому, что творилось в Британской Индии — их не радовал.

Эта же мечеть была построена в Бруклине много лет назад татарами-переселенцами, и была деревянной. В Бруклине вообще обосновалось много русских, поэтому здесь была и православная церковь, и мечеть. Именно сюда направлялся бывший агент ФБР Джек МакДугал, намереваясь кое с кем переговорить относительно происходящего. Этого человека он узнал совсем недавно, но проникся к нему уважением из-за его честной и бескомпромиссной позиции. Однако, когда они прорвались через пробки, почти бесконечные в это время суток, то увидели что опоздали.

Прямо у тротуара, напротив входа в мечеть стоял фургон, принадлежащий судя по надписям на его бортах, Бюро эмиграции и натурализации. Тут же стояли две полицейские машины из управления полиции Нью-Йорка и еще фургон оттуда же, полицейские не пропускали правоверных к храму. Толпа хоть и медленно — но вырастала в размерах.

— Пошли! — выразившись непечатно, сказал МакДугал.

Оставив машину — карточку, свидетельствующую о том что машина принадлежит федеральному правоохранительному ведомству, под стеклом они решили не оставлять, квитанция за штраф это меньшая неприятность по сравнению с разбитой во время беспорядков машиной — они прошли к жидкой цепи заграждения, протолкались через толпу. Кто-то просто не мог пройти тут по тротуару — но кто-то и сознательно выражал протест.

— Нельзя! — жирный, с бычьим загривком полицейский многозначительно положил руку на дубинку — назад!

— Антитеррористическая оперативная группа, специальные агенты. Что происходит?

Для такого дела, как объяснить что происходит, у копа ума не хватило. Это был коп из числа худших — патрульный, пользующийся дубинкой в несколько раз чаще, чем головой. В Нью-Йорке, в отличие, к примеру, от Чикаго от таких копов старались избавляться, немало в этом плане сделал мэр Джулиани — но они были. К сожалению.

— Сэр, обратитесь к лейтенанту. Она в фургоне.