Читать интересную книгу Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира - Анри де Кок

Изабо улыбнулась. Она думала, что по мнению Генриха де Крюзея и она родилась не для того, чтобы ездить в колясках.

Молодой человек прочел эту мысль мулатки в ее улыбке и сказал;

– Извините, вот и я начинаю говорить глупости, после того, как раздражился глупостями Сен Жоржа; но…

– Но вам не в чем извиняться, виконт, и я тем более обязана вам на ваше великодушие, что вы не чувствуете симпатии к обезьянам моего сорта. Только я надеюсь, что вы не придадите этому приключению большей важности, чем оно стоит. Я имела несчастье не понравиться г-ну Сен Жоржу. Почему – я не знаю, потому что мы никогда не были с ним в сношениях. Вы показали ему неприличие его поведения особенно в присутствии графини Дюбарри.

– А завтра утром в присутствии четырех свидетелей я на-деюсь, чтобы там он ни думал, дать ему завершение урока.

Изабо взглянула на Генриха де Крюзей,

– Вы хотите драться с Сен Жоржем? – вскричала она,

– Но это, – весело возразил виконт, —совершенно решено между нами,

– Драться с человеком, который неровня с вами, который даже не одной с вами породы…

– Здесь дело не в породе и не в рождении. Я оскорбил человека; будь он черный или красный – я обязан дать ему удовлетворение.

– Но Сен Жорж владеет шпагой…

– Как Сен Жорж. Его искусство вошло в пословицу, я знаю это, но все равно… я скучал: эта дуэль развлечет меня.

– А если вас он убьет.

– Гарантия в будущем; я больше не буду скучать.

Изабо быстро схватила руку виконта.

– Эта дуэль не состоится, сказала она.

– Ба! а кто помешает ей?

– Я. Я отправлюсь к Сен Жоржу просить у него прощения.

– За то, что он вел себя как лакей.

– Э! что за дело! мулат презирает мулатку! И благородный дворянин должен играть своею жизнью за такую малость!.. Про-шу вас виконт, бросьте это. Ваше великодушие было для меня нечаянностью…. Вам драться за меня?.. А я, глупая и не поняла сначала… Умоляю вас, оставьте меня.

Нечувствительный к упрашиванию прекрасной индеанки Генрих де Крюзей продолжал ее удерживать. Она сопротивлялась.

– Полноте, сказал он к одно время и важным и нежным голосом. – Когда вы мне доказываете, что можно гордиться тем, что умрешь за вас, к чему вы будете пробовать помешать мне исполнить мой долг? Также, как и шевалье Сен Жорж, не зная вас, я без причины, сознаюсь в этом, чувствовал к вам тайное отвращение, Изабо… Но теперь, когда я узнал вас, моя шпага скреститься со шпагой оскорбителя, не только в отмщение за оскорбленную женщину, но за женщину, которую я люблю!

Изабо перестала отбиваться от молодого человека, Глаза ее заблистали,

– Вы полюбили бы меня?.. вскричала она.

– Я люблю.

Она охватила его голову обеими руками и в упоении радости пламенно поцеловала его в губы всею грудью прижимаясь к его груди.

– Итак, я принимаю! воскликнула. – Бейся! Если он убьет тебя, – я убью его!..

* * *

Но Сен Жорж не убил Генриха де Крюзея.

Сен Жорж не был вовсе бретером, напротив, казалось он употреблял свое превосходство в фехтовании только на свою за-щиту.

На месте дуэли, стоя перед виконтом, он сказал ему:

– Виконт, прежде всего я объявляю во всеуслышание, что вчера был совершенно неправ в нашей ссоре и прошу у вас извинения.

Генрих де Крюзей поклонился.

– Я принимаю ваше извинение, шевалье, – отвечал он, – и представлю вам мое при первой крови.

Это было недолго. Сен Жорж только раз в жизни встретил себе равного противника. Рана виконта была простой царапиной. Через час он уже был у Изабо, которая покрывала его поцелуями. В тот же день новые любовники отправились в Лувесьен проститься с Дюбарри, Графиня улыбнулась, увидав их вместе.

– Вот люди, вскричала она, – которые питали антипатии, друг к другу! О любовь! Правду говорят, что никто не знает, как она является и как исчезает!.. и вы решаетесь следовать?..

– Я позволяю вести себя,   ответила Изабо, опираясь на руку Генриха.

– Она не знает Европы, – сказал последний, – мы про-едем ее вместе. Начнем с Швейцарии, потом заглянем, в Италию, Испанию…

– Ну, добрый путь, мои дорогие влюбленные! Ах, Изабо! вы не можете так оставить меня. И хочу, чтобы вы унесли с собой воспоминание обо мне!.. Пойдемте.

Дюбарри увлекла с собой мулатку в кабинет под предлогом подарка, но в сущности, чтобы поговорить в последний раз на свободе.

Изабо была в восторге.

– Итак, вы счастливы? – сказала ей Дюбарри.

– Счастливее, чем когда либо, графиня.

– Вы любите Генриха больше, чем графа Валентиyca?..

– В тысячу раз больше.

– Больше даже, чем Платона?

Изабо сделала презрительный жест.

– Фи! – возразила она – Что такое Платон!

– Неблагодарная! Это безнадежный любовник, который без сомнения в настоящую минуту бродит вокруг вашего дома, слезами считая каждую минуту вашего отсутствия.

– Пусть плачет!.. Я еще нескоро вернусь в Бурбон.

– Но если виконт захочет отвезти вас?

– Я воспротивлюсь. Я не хочу, чтобы Платон убил его так-же, как графа Валентиуса,

Дюбарри замолчала.

– Вы сомневаетесь, графиня? – произнесла Изабо. – Вы все еще продолжаете думать, что, не смотря на его преступление, я могу еще любить Платона. Будущее докажет, что вы ошибаетесь, Я не обольщаю себя; и думаю, что не долго буду любовницей де Крюзея, но что бы ни случилось, я никогда не прощу Платона. Между нами есть кровь, и кровь невинная…. Никогда его рука ни коснется моей. Повторяю вам, что на минуту не позволю Генриху стать жертвой его ярости; хотя бы он упрашивал меня на коленях, я и тогда не позволила ему сопровождать меня в Бур-бон!..

* * *

Целых шесть месяцев путешествие виконта и Изабо было непрерывным пированьем… Верный своему намерению, де Крузей повез свою любовницу сначала в Швейцарию, потом в Италию.

– Мне кажется, я вижу прекрасный сон! – говорила Изабо своему любовнику.

– И тебе не хочется проснуться?

– О нет! Если ты хочешь, после Италии мы посетим Гер-манию, Англию, Россию…

– Всю Европу?.. А разве ты никогда не думаешь о своей родине?..

– Моя родина… ты! А ты разве скучаешь по Франции?

– Ничуть.

– Так почему ты думаешь, что я соскучилась вдалеке от Бурбона?

Это было в апреле 1782 года, наши путешественники находились в это время в Генуе, готовясь отправиться в Испанию, как вдруг Изабо получила письма через министерство колоний. Письмо это было из Бурбона. Она поспешила узнать его содержание и вздрогнула при прочтении первых строк.

– Что такое? спросил виконт.

– Прочтите, мой друг, ответила она, подавая бумагу Генриху,

То писал тот самый колонист, которому Изабо в своем отсутствие поручила управлять своим имением, уведомляя ее, что будучи вынужден вследствие своих дел оставить остров, чтобы отправиться в Лондон, он не может заниматься ее делами.

– Ну, это очень просто, – сказал Генрих, прочитав это письмо, – ваши интересы требуют вашего присутствия, вы должны вернуться.

– И это вы даете мне подобный совет?

– А кто же посоветует вам, если не я? Мы рассчитывали завтра отправиться в Испанию. – Ну, вместо того, чтобы ехать в Барселону, мы поедем в Сен-Дени.

– Вы стало быть будете сопровождать меня? – Он с упреком взглянул на нее.

– Вы сомневаетесь?

Она бросилась к нему на шею, но вслед за тем внезапно вскричала:

– Нет! Это невозможно!

– Что невозможно!

– Чтобы вы ехали со мной.

– Почему?

– Позвольте мне умолчать об этом.

– Вы намерены отправиться одна?

– Одна?.. Вот еще!.. Я не еду вовсе. Мои интересы пострадают – пускай!

– Это безумие!

– Нет! это любовь, Я вас люблю и не хочу расставаться с вами.

– Но я готов ехать вместе с вами.

– Но я говорю вам, что это невозможно.

– Боже мой! Стало быть есть какая-нибудь очень важная причина?..

– Да, мой друг, очень важная.

– Так объясните мне ее, и если я действительно найду ее такой важной, я соглашусь с тобой, а если нет….

– Если нет?

– Вы позволите мне думать, что странно, если вы меня так любите, и не решаетесь явиться со мной у себя на родине…

Генрих говорил эти слова с горечью.

– Вы требуете? – ответила Изабо. – Узнайте же все.

И она рассказала ему тоже  самое, что рассказывала Дюбарри; первую любовь к Платону, ее последствия тридцатью месяцами позже: и убийство графа Валентиуса и угрозу убить ее через год день в день и после этого убийства, если она не согласится принадлежать ему безраздельно, – угрозу, вследствие которой она уехала во Францию.

Изабо плакала, кончая рассказ.

– О чем ты плачешь? Сказал ей Генрих нежным и ласковым голосом.

– Потому что мне было трудно, ответила она, – поднимать перед вами занавесу постыдного прошлого.

Он сжал ее в объятиях и поцеловал.

– Успокойся, дорогая моя, произнес он. – Вы забываете, что я не могу рассчитывать, что обладая вами, я буду обладать весталкой, следовательно, с моей стороны было бы смешно раздражаться фактом, который, если бы я имел счастье знать вас раньше, мог бы и не совершиться.