навстречу, остальные попятились.
– Хай Рам! Хай Рам![170] – пролепетала старая госпожа Тандон и зажала рот рукой.
– Фироз должен остаться здесь, пока на улицах не станет безопасно, – сказал Ман, поглядев на всех по очереди. – Сейчас там беснуется толпа, и это будет продолжаться какое-то время. Но здесь надежное место. Никому не придет в голову нападать на ваш дом.
Вина встревоженно посмотрела на запачканный кровью костюм Фироза.
– Ты ранен? – спросила она.
Ман неожиданно расхохотался:
– Это не его кровь. Она с этой латхи, но это не моя работа.
Хотя все, включая его самого, были в шоке, Фироз держался с максимальной учтивостью.
Ман поставил бамбуковую дубинку в угол и поцеловал в лоб Бхаскара, у которого еще виднелись мокрые дорожки на щеках. Бхаскар, видя, какое впечатление произвело появление молодых людей на всех домашних, смотрел на Мана с некоторым недоумением.
– Фироз – младший сын наваба-сахиба Байтарского, – объяснил Ман госпоже Тандон.
Она лишь молча кивнула. Она вспомнила события времен Раздела в Лахоре и ничего, кроме ужаса, не испытывала.
15.13
Фироз быстро переоделся в одну из курта-паджам Кедарната. Вина приготовила для них сладкий чай. После этого Ман и Фироз поднялись на крышу, в садик с растениями и цветами в горшках. Ман раскрошил в пальцах листик тулси и отправил его в рот.
С крыши было видно, как в разных частях Брахмпура уже полыхают пожары. Можно было также разглядеть некоторые достопримечательности: шпиль имамбары, все еще освещенный, огни Барсат-Махала, купол Законодательного собрания, железнодорожный вокзал, клуб «Сабзипор» и далеко за ним слабое пятно университета. В небе над старым городом тут и там виднелись светлые участки – не от искусственного освещения, а от зарева пожаров. От имамбары слышался приглушенный барабанный бой; меняющий направление ветер приносил с разных сторон отдаленные крики и вдобавок треск – так могли трещать взрывающиеся петарды, но более вероятно, что это были выстрелы полицейских.
– Ты спас мне жизнь, – сказал Фироз.
Ман в ответ обнял его, почувствовав запах пота и страха.
– Тебе надо было сразу принять ванну после беготни в шервани. Но главное, что с тобой ничего не случилось.
– Ман, мне нужно домой. Они там с ума сойдут от беспокойства и начнут искать меня повсюду, рискуя жизнью.
Неожиданно огни имамбары потухли.
– Что там могло случиться? – в страхе прошептал Фироз.
– Скорее всего, ничего, – ответил Ман. Он думал о том, как Саиде-бай добираться до Пасанд-Багха. Наверняка она осталась в безопасном месте возле имамбары.
Ночь была теплая, дул легкий ветерок. Друзья какое-то время молчали.
Внезапно в полумиле к западу вспыхнуло большое зарево. Там был лесной склад известного торговца-индуса, жившего в районе по преимуществу мусульманском. Поблизости от него загорелись еще огни. Барабанного боя больше не доносилось, но время от времени слышалась стрельба. Мана покинули все силы, и даже страх куда-то пропал. Его охватило какое-то оцепенение, чувство полного одиночества и беспомощности.
Фироз закрыл глаза, словно не желая видеть жуткую панораму горящего города. Его воображению представлялись другие огни: акробаты с зажженными факелами на ярмарке во время Мухаррама; пламя в траншее вокруг имамбары Байтар-Хауса, где в течение десяти дней жгли хворост и поленья; свечи в имамбаре, сияющие и оплывающие, в то время как устад Маджид Хан исполняет рагу «Дарбари», а отец в сладком трансе кивает в такт.
От этих воспоминаний его пробудил неожиданный крик. Он вскочил.
Мужчина на одной из соседних крыш кричал, что объявили комендантский час.
– Как они могли объявить комендантский час, когда люди еще не добрались до дома после празднеств? – крикнул ему Ман и добавил: – Сядь, Фироз.
– Я не знаю, – ответил сосед. – По радио только что говорили: через час полиции будет отдан приказ стрелять по любому, кого увидят на улице. А до тех пор они будут стрелять только в случае насильственных действий.
– Да, это имеет смысл, – крикнул ему Ман, думая про себя, осталось ли в мире еще что-нибудь, имеющее смысл.
– А кто вы такой? – спросил сосед. – И кто с вами? Кедарнат? У вас в семье все в порядке?
– Это не Кедарнат, это наш друг, который пришел посмотреть Бхарат-Милап. А я брат Вины.
– Вы лучше не выходите больше сегодня, если не хотите, чтобы мусульмане горло вам перерезали или полицейские застрелили. Ну и ночка выдалась! Поистине…
– Ман, – озабоченно спросил его Фироз, – могу я позвонить по телефону твоей сестры?
– У них нет телефона.
Фироз посмотрел на него в отчаянии.
– А у соседей? Мне необходимо позвонить в Байтар-Хаус. Отец должен был слышать сообщение о комендантском часе и наверняка перепуган тем, что происходит здесь. Имтиаз, возможно, захочет пробраться в город и получить пропуск на время комендантского часа. Боюсь, как бы Муртаза Али не выслал людей на поиски меня, а в такой момент это безумие. Ты не мог бы позвонить от кого-нибудь из друзей Вины?
– Лучше, чтобы никто не знал, что ты здесь, – ответил Ман, но, увидев тревогу и отчаяние на лице друга, добавил: – Но не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Я поговорю с Виной.
Вина тоже помнила события в Лахоре, но недавние треволнения в связи с пропажей Бхаскара во время Пул Мелы были еще живее в ее памяти, и она представляла себе, что может чувствовать наваб-сахиб из-за того, что Фироз не вернулся домой.
– Может, я схожу к Прийе Агарвал? – предложил Ман.
– Ман, ты никуда ты не пойдешь, – отрезала Вина. – С ума сошел? Я не для того повязывала тебе ракши на запястье. – Минуту подумав, она сказала: – Я пойду к соседке, мы пользуемся ее телефоном в экстренных случаях. Это всего две крыши от нас. Ты встречался с ней. Она хорошая женщина, хотя смертельно ненавидит мусульман. Дай сообразить. Какой номер в Байтар-Хаусе?
Ман сообщил ей номер, и Вина поднялась вместе с ним на крышу, пересекла крышу соседнего дома и спустилась по лесенке к хозяйке следующего.
Крупная разговорчивая соседка Вины была слишком общительна и любопытна, чтобы оставить Вину наедине с телефоном. Как-никак он находился в ее комнате. Вина сказала ей, что хочет поговорить с отцом.
– Но я только что видела его около храма во время Бхарат-Милапа.
– Он ушел оттуда. Не мог вынести шума. А дым, который стоял столбом, был вреден для мамы – как и для Прана, он даже не пришел. А Ман здесь, с нами. Он еле спасся от толпы мусульман.
– Слава тебе господи. Если бы они поймали его…
У телефона не было наборного диска, и Вине пришлось назвать номер Байтар-Хауса оператору.
– Так вы звоните