Четверг, 26 апреля. Заседание кабинета. Новости из Варшавы. Телеграмма Лароша. Маршал Пилсудский заявил о своей верности Франции и о независимости своей политики; он предложил реформу Лиги наций; он не верит, что Россия желает в нее вступить. По его мнению, Советскому Союзу еще нельзя доверять. Бек утверждает, что заключенное им с Германией соглашение не содержит никаких секретных пунктов.
Шерон больше не верит в «добродетель» Пренса. Меня ознакомили с результатами вскрытия. Они довольно путаны и кажутся мне противоречивыми. В субботу, 28 числа, я имел продолжительную беседу с Герню и Моро Жиаффери. Моро твердо верит в самоубийство Пренса. Он привел убедительные аргументы: 1) Почему ничего не было сказано о найденной жандармами ампуле? А пуховка? 2) Перчатки на рельсах. 3) Поезд Пренса прибыл в 16 часов 44 минуты. Телеграмма была отправлена в 16 часов 50 минут. Каким образом можно было в течение шести минут выйти из вокзала, дойти до телеграфа и встретиться за это время со своими убийцами? 4) Наличие ножа является инсценировкой, так как на трупе не было обнаружено ни одной ножевой раны. Смерть произошла в 20 часов 46 минут. Предыдущий поезд прошел в 19 часов 35 минут.
29 апреля на департаментском съезде в Лионе я объяснил причины, побуждающие меня оставаться в правительстве, в которое я вошел по единодушному предложению партии. Мое простое объяснение было встречено очень благожелательно. Пресса утверждает, что оно содействовало в какой-то мере повышению курса ренты. Сообщают об оживлении торговли в универсальных магазинах. Положение на бирже очень устойчиво.
2 мая Барту сообщил нам о резких выступлениях Анрио в Бельгии. В Румынии Ренэ Бенжамен выступил с грубыми нападками на республиканских руководителей, одним из которых являюсь и я; это происходит на собраниях под председательством директора газеты «Эпока» Григора Филипеску и директора газеты «Курентул» г-на Памфила Сейкаро. Некоторые газеты («Эндепанданс румен», «Ля Лупта») выступили с протестом. Бенжамен был принят королем.
Жермен Мартен изложил нам принципы своей финансовой реформы.
Суббота, 5 мая. Барту сделал отчет о своей поездке в Польшу. Отношение там. к нам весьма хорошее. Пилсудский – человек энергичный и здравомыслящий. Бек – чопорный и сухой, особой сердечности не проявил, по крайней мере вначале; в своем заявлении французской печати он энергично настаивал на сохранении союза, заключенного в 1921 году. Пилсудский сначала проявлял сдержанность; во время своей последней поездки в 1933 году Бек выразил желание заключить соглашение и сделал соответствующие предложения, которые остались без ответа. Пилсудский не любит Вейгана, но ценит Петена. Предложение о военном сотрудничестве в ближайшее время снова будет изучено. Что представляет собой польско-германское соглашение? Мне кажется, что Барту сообщил по этому поводу мало точных сведений. Бек не торопится, по всей видимости, поддержать демарш в защиту Австрии. Что касается вопроса о разоружении, то Пилсудский считает, что упорство Франции не будет продолжительным и что мы пойдем на уступки.
Он не особенно верит в Лигу наций, имеющую слишком много членов и занятую слишком маловажными делами, однако выходить из нее Польша не собирается. Пилсудский не верит в прочность советского строя. Он еще не подписал пакта о ненападении. Затруднения с Чехословакией явились предметом обсуждения на ряде совещаний. Барту был поражен национальным величием и силой Польши. Он мне долго говорил о Беке, и я сказал ему шутя: «В Европе появился еще один человек, которого вы будете называть «мой дорогой друг», вот и все».
В Чехословакии наш министр был встречен с большим энтузиазмом и более чем сердечно. Ничто нас не разделяет с этим народом.
Нота от 6 апреля по поводу разоружения не будет опубликована в «Белой книге», но Барту желает, чтобы она стала известна общественному мнению. Англия оказалась в затруднительном положении. Будучи не в состоянии дальше уклоняться от ответа, она становится истицей, так как мы остаемся на позиции конференции по разоружению. В Италии Муссолини принял Беранже; он считает, что можно помешать перевооружению Германии, пойдя на неизбежные уступки, иначе, говорит он, это вызовет гонку вооружений. Он хотел бы вступить с нами в переговоры о морском статуте, о Ливии, о гражданстве перемещенных лиц. Положение Гитлера как будто осложнилось ввиду конфликта между рейхсвером и коричневорубашечниками; среди штурмовиков наблюдается распространение коммунистического влияния. Соберется ли конференция 29 мая? Муссолини желает ее отсрочки. Совет Лиги наций соберется 14 числа для обсуждения вопроса о Сааре. Мне кажется, что по всем этим вопросам мы не занимаем твердой позиции. Заявление Японии по поводу Китая не вызвало с нашей стороны никакой серьезной реакции; мы направили ноту, за которую обе страны выразили нам благодарность, что, по всей видимости, свидетельствует о ее расплывчатости.
Состояние финансов продолжает оставаться хорошим: значительно пополнился золотой запас, повысился курс государственной ренты, широкий размах приняла подписка на облигации займа обороны. Германское правительство выразило желание вступить в переговоры с держателями займов Дауэса и Юнга. Я поражен нашей экономической анархией. У нас имеется 36 авиационных фирм, у Соединенных Штатов их 5. Мне кажется, что по крайней мере 25 наших фирм – лишние. Так как государство приобретает только на 600 миллионов в год, то как могут существовать эти предприятия?
10 мая. Заседание совета министров. Мы познакомились с важным донесением нашего посла в Вашингтоне от 22 февраля. «…Становится очевидным, – пишет Лабуле, – что обсуждение вопроса о долгах приняло теперь здесь общенародный характер, чего не было вначале. Искусно используемый политиканами и националистической прессой, этот вопрос является в настоящее время орудием, которым готовы воспользоваться все те, кто, имея на то основание или нет, хотят помешать Соединенным Штатам играть определенную роль в международной политике и готовы при каждом удобном случае парализовать соответствующие усилия президента и его правительства. Что же касается нас, то, если все будет продолжаться в том же духе, напрасно было бы рассчитывать на исключительно благоприятное личное отношение к Франции г-на Рузвельта, чтобы преодолеть эту оппозицию… Сменявшие друг друга после окончания войны вашингтонские правительства питали к нам большое недоверие; разочарование, которое вызывала у нас их политика, могло быть значительным; но ни мы, ни они не должны забывать ту эффективную и даже решающую помощь, которую нам оказали Соединенные Штаты после поражения России в 1917 году, дав нам возможность противостоять натиску германских сил. Трудно также недооценить значение для обеспечения победы и спасения нашей страны денежного займа, предоставленного нам на столь льготных условиях американским казначейством, погашение которого является в настоящее время причиной столь досадных разногласий между нашими странами».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});