Читать интересную книгу Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

Колесо войны продолжало катиться, бессмысленно круша все на своем пути. В последние месяцы войны некоторые немецкие солдаты с нескрываемой радостью сдавались в плен, но другие продолжали упорно сражаться. Немцы проявляли гораздо большее самопожертвование, чем французы в 1940 г., да и большинство британских войск, попадавших в похожие ситуации. Стойкость солдат вермахта в определенной степени объяснялось страхом перед наказанием – дезертиров, которые в последние месяцы войны исчислялись тысячами, объявляли предателями и безжалостно расстреливали. С 1914 по 1918 г. в армии кайзера было вынесено 150 смертных приговоров, и лишь 48 из них приведено в исполнение. А с 1939 по 1945 г. официально зарегистрировано более 15 000 казней по приговору военного суда, реальное же их количество было значительно больше. Но кроме страха наказания играли важную роль и реалии войны: враг на соседней улице или на соседнем поле. Даже в предсмертной агонии Третий рейх мог заставить многих немцев проявить чудеса бессмысленного упорства.

* * *

За месяц битвы в Нормандии англо-американские войска надежно закрепились на плацдарме 30 км глубиной. Плохая погода мешала наносить удары с воздуха и десантировать подкрепления. Малейшее продвижение вперед требовало огромных усилий, а уровень потерь весьма беспокоил союзников, в особенности британцев. Когда в ходе операции Epsom в конце июня не удалось окружить Кан – город, который предполагалось захватить еще в День «Д», – Монтгомери вызвал на подмогу тяжелую бомбардировочную авиацию: «ланкастеры» к вечеру 7 июля нанесли по Кану серьезные удары, и это позволило британским и канадским подразделениям захватить северные руины города. 18 июля союзники начали операцию Goodwood по захвату Фалеза, в ней участвовали огромные бронетанковые силы. К исходу второго дня операции Монтгомери остановил наступление, потеряв 4000 человек и 500 танков – треть всей британской бронетехники в Нормандии. Новые «шерманы» появились достаточно быстро, но союзники получили хороший урок. «Нервы у нас были на пределе, – пишет командир танка Джон Кроппер о настроениях своего экипажа к концу июля. – Ричи и Кит затеяли ссору (по-моему, из-за музыки). Через считаные секунды они буквально орали друг на друга. Мне пришлось резко их одернуть, чтобы это прекратилось… Потом они очень долго молча дулись друг на друга»78.

Тем временем на правом фланге союзников Первая армия генерала Омара Брэдли с трудом продиралась сквозь бокаж, где немцы, в придачу к пересеченному рельефу, еще и затопили низины. Американцы потеряли 40 000 человек за две недели, пока не пробились на сухую землю у Сен-Ло, где уже можно было развернуть большое танковое наступление. Операция Cobra началась с массированных бомбардировок, разбивших подходившую к фронту немецкую Танковую учебную дивизию. 25 июля американцы, наступая на Кутанс, встретили лишь слабое сопротивление: немецкие войска в Нормандии были разбиты. Армия Брэдли вскоре повернула на юг, преследуя отступающих немцев. 30 июля пал Авранш, а захват неповрежденного моста у Понтобо открыл путь на запад в Бретань, на юг к Луаре, на восток к Сене и в так называемый Парижско-Орлеанский проход. Паттон, командовавшей недавно сформированной американской Первой армией, направил корпус в прорыв на юго-восток, к Майенну и Ле Ману, куда американцы дошли за неделю, преодолев 120 км.

Немецкому командованию стало ясно, что, хотя оборона в целом держится, уже пора думать о стратегическом отступлении. Но Гитлер настоял на новой контратаке (союзники узнали о ней благодаря дешифратору Ultra). 7 августа, еще до рассвета, преемник Роммеля фон Клюге начал массированное контрнаступление, намереваясь вбить клин между Первой и Третьей американскими армиями. За ночь танкисты отбили Мортен и продвинулись на 10 км. С рассветом, однако, их постигла катастрофа. Истребители-бомбардировщики союзников быстро уничтожили 40 из 70 наступавших танков. Четыре следующих дня немцы пытались продолжить наступление, но американская пехота при мощной артиллерийской поддержке удержала свои позиции.

Наступление Монтгомери развивалось медленно. Вечером 7 августа Вторая канадская армия Крерара пошла в наступление южнее Кана. За ночь канадские танки продвинулись вперед, но вскоре после рассвета наступление захлебнулось. Канадские и польские танковые части имели численное преимущество, но им недоставало опыта; кроме того, они попали под удар собственной авиации, уничтожившей несколько передовых подразделений, и наступление вновь застопорилось. Не принося результата, бои на дороге в Фалез продолжались до 10 августа. Частям Монтгомери противостояла основная масса оставшейся у немцев бронетехники, и все же их, конечно, раздражало, что они продвигаются так медленно, в то время как к западу от них американцы начали стремительное наступление.

Войска Паттона двигались так быстро, что Брэдли решил попытаться отрезать 21 немецкую дивизию – вернее, то, что от них осталось. Если бы Третья армия повернула на север к Алансону, а канадцы взяли Фалез, то их бы разделяло всего лишь 22 км. Монтгомери одобрил этот план. Один из корпусов Паттона, встречая незначительное сопротивление, двинулся на Алансон, прошел сквозь город и к вечеру 12 августа вышел к окраинам Аржантана. Здесь Брэдли принял одно из самых спорных решений этой кампании: прекратил наступление. Как он впоследствии утверждал, он опасался, что ночью его части могут по ошибке вступить во встречный бой с канадцами, продвигавшимися с противоположной стороны, но эта причина не выдерживает серьезной критики. Более вероятно (и возможно, более разумно), что он не решился со своими слабыми силами «встать на пути у раненого тигра» – отступающих немцев.

Канадцы продолжали вести тяжелые бои. Снова и снова они вступали в бой с яростно сражавшимися немецкими арьергардными частями, иногда отбивавшимися до последнего солдата. Происходили танковые бои необычайной силы: например, утром 8 августа танк Нортгемптонширского территориального полка Sherman Firefly с 17-фунтовой пушкой подбил три тяжелых «Тигра» и средний танк Mk IV, а часом позже другой немецкий Mk IV, скрытно двигавшийся по овражку, подбил семь танков того же полка, прежде чем уничтожили его самого. 16 августа наконец канадцы дошли до Фалеза, а двадцатью часами ранее американские и французские войска в ходе операции Anvil высадились в Южной Франции, встретив лишь слабое сопротивление. В тот день армия Паттона стремительно продвигалась на восток, встречая лишь малочисленные немецкие войска и многочисленные толпы ликующих французов – и в тот же день Гитлер дал согласие на стратегическое отступление из Нормандии.

На 150 000 немцев, запертых в так называемом Фалезском мешке, обрушились безжалостные воздушные и артиллерийские налеты союзников. «Казалось, что вся земля в долине движется, – писал в районе Трена офицер союзных войск. – …идут, едут и бегут люди, движутся колонны повозок, автомобилей, и, когда восходит солнце, оно освещает такое множество целей… Рай для артиллерии, и все этим пользуются… Справа от нас – известная зона сплошного поражения, и весь день над ней стоит рев пикирующих “Тайфунов” и поднимаются все новые столбы дыма, закрывая горизонт… исчерпывающая картина разбитой армии в миниатюре. Бегущее отделение пехоты, его обгоняют мотоциклисты, за которыми едет тягач с орудием, а их всех перегоняет облепленная людьми “Пантера”, выжимающая чуть ли не 50 км/ч»79.

Вечером 19 августа польские и американские части встретились у Шамбуа, как бы перехватив горловину Фалезского мешка. Истребители-бомбардировщики союзников уничтожили тысячи машин окруженных немцев. Но еще целых два дня немцы понемногу выбирались из окружения. Вермахт потерял у Фалеза 10 000 убитыми, и в пять раз больше попало в плен. «Мой водитель горел, – писал Герберт Вальтер, воевавший в мотопехоте СС. – Мне пулей пробило руку. Я прыгнул на железнодорожную колею и побежал». Получив еще одно ранение в ногу, он сумел преодолеть еще 100 м, прежде чем «меня грохнуло по затылку здоровенным молотом – это пуля вошла под ухом и вышла через щеку. Я захлебывался кровью. Рядом оказались два американца, которые на меня смотрели, и два французских солдата, которые хотели меня прикончить»80. Но значительному количеству окруженных удалось выйти из мешка. Военные историки, не колеблясь, утверждают, что немецкие войска во Франции были полностью уничтожены, однако это не совсем верно. Потери вермахта за всю кампанию составили около 240 000 человек; было разбито 40 дивизий. Замечательным успехом немцев, однако же, можно считать то, что с 19 по 31 августа они успели переправить на восточный берег Сены еще 240 000 человек и 25 000 единиц подвижных средств.

По течению Сены ниже Руана неподвижно стояла практически невредимая колонна немецких танков и автомобилей 8 км длиной, ожидая, пока саперы починят разбомбленный железнодорожный мост – единственно возможный путь для переправы; авиации союзников все это время мешал сильный дождь. Редкий артиллерийский огонь приводил к некоторым потерям, но тысячи людей и машин вскоре продолжили свой путь в Германию. Многие переправились через Сену у Эльбёфа на импровизированном пароме из двух барж военно-морского флота. Пусть это были лишь остатки армии, но в последующие месяцы они сослужили Гитлеру неоценимую службу, составив костяк создававшейся на ходу западной линии обороны рейха. Офицер танковых войск СС Герберт Ринк писал: «Мы были оглушены и обессилены. За Западным валом мы соединились с разбитыми, обескровленными немецкими частями, со всеми, кто прошел через ужасающую, сокрушительную шестисоткилометровую битву… Истощенные и обессиленные, мы вышли из преисподней Кана, вырвались из Фалезского мешка, проделали изнурительное отступление через Францию и кишащую партизанами Бельгию – и здесь мы восстановили силы и веру в себя»81. Пусть даже последнее утверждение Ринка было и некоторым преувеличением – бесспорно, Рунштедт, который стал главнокомандующим Западным фронтом после самоубийства фон Клюге, был способен создать новую линию обороны и отстоять ее.