Читать интересную книгу Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

Дальше произошло то, что позже назвали «Большая Марианская охота на индеек»: из 373 самолетов Одзавы только 130 вернулись обратно, японской авиации не удалось причинить значительный ущерб американскому флоту. Еще 50 японских самолетов были сбиты над Гуамом. «[Японцы] были просто уничтожены, – рассказывал Берк. – Это было понятно из их переговоров по радио». В оперативном зале авианосца специалисты по радиоперехвату слушали радиообмен противника. Когда наконец японский офицер воздушного командного пункта управления авиацией мрачно запросил у своего командира разрешение на посадку, американский офицер радиоперехвата сказал: «Давайте собьем его». Берк ответил с жалостливой снисходительностью: «Нет, не надо его сбивать. Сегодня он принес больше пользы Соединенным Штатам, чем любой из нас. Пусть возвращается домой». Американские подводные лодки торпедировали флагманское судно Одзавы, новый авианосец Taiho и старый Shokaku. Этот успех обошелся американцам лишь в 29 потерянных самолетов; остальные суда Тоёды повернули назад.

Всю ночь авианосцы Митшера (Оперативное соединение № 58) на полном ходу преследовали отступающих японцев, а на следующий день после полудня американские самолеты-разведчики засекли флотилию Одзавы. Митшер принял смелое, авантюрное решение нанести удар с максимального удаления, зная, что его 216 самолетам придется возвращаться в темноте. Так велики были ресурсы США и так высоки были ставки, что адмирал мог пожертвовать всей своей палубной авиацией. Полные боевого азарта пилоты обнаружили японцев, одним из первых завидел их пилот пикирующего бомбардировщика Дон Льюис.

«Авианосец под нами выглядел большим, огромным, почти нереальным. На секунду я почувствовал огромную радость. Я часто мечтал о чем-то подобном. Потом я испугался сам себе. Где я вообще нахожусь? Наверное, я сошел с ума… Вдоль обоих бортов авианосца подо мной мигало множество красных точек… Он медленно поворачивал на левый борт. Он остановился. Что еще можно было желать? Я потянул рычаг сброса бомбы, почувствовал, что бомба оторвалась, и повернул обратно. У меня слезились глаза, болели уши, высотомер показывал 1500 футов. Небо представляло собой массу черно-белых клубов дыма, и в их гуще летели самолеты, в них попадал зенитный огонь, они загорались и падали в воду под нами. Странно, что человек может быть очарован даже такими ужасными сценами»21.

В ходе этого вылета американская авиация потопила еще один авианосец, Hiyu, и повредила два других; у японцев осталось 35 самолетов, сами они смогли уничтожить лишь 20 американских самолетов. Группировка Митшера потеряла еще 80 самолетов, у которых по пути назад кончилось топливо или которые разбились при попытке сесть на палубу в темноте, но большинство экипажей спаслось. Заводы США могли быстро изготовить новый самолет вместо утраченного, в то время как промышленность Японии уже не успевала восполнить потери Одзавы. Спрюэнса критиковали за выход из боя в этот момент, за утрату якобы существовавшей возможности завершить уничтожение отступающих японцев. Но он причинил огромный и невосполнимый ущерб флоту Тоёды, и не было нужды рисковать в опасных водах собственными кораблями и, возможно, успехом всей Марианской операции. В битве в Филиппинском море Спрюэнс продемонстрировал мудрость и проницательность, которые редко удавалось показать его коллеге и сопернику – «Быку» Хэлси. Сражение подтвердило, что по боевому мастерству, а также по мощи военно-морских сил американцы теперь полностью превосходят противника. До самого конца войны мастерство пилотов Японии постоянно снижалось, а иногда им просто недоставало храбрости. Американские самолеты морского базирования, особенно истребители Hellcat, господствовали в небе даже после того, как в японские войска стал поступать новый самолет, имевший сопоставимые характеристики.

Но победа в море вблизи Марианских островов не могла предотвратить кровавые сражения на берегу. Первой целью морских пехотинцев стал Сайпан; его длина более 22 км и наличие возвышенностей позволили японцам развернуть эшелонированную оборону гарнизона численностью 32 000 человек. 15 июня, когда 77 000 американских морских пехотинцев вброд вышли на берег, их встретил пулеметный и артиллерийский огонь, от которого они потеряли 4000 убитыми за первые двое суток. Штабисты предполагали, что битва продлится три дня, но взятие острова заняло три недели: обороняющихся приходилось выкуривать из бункеров, продвигаясь в глубину обороны метр за метром. Для поддержки морской пехоты в бой была введена дивизия сухопутных сил; после безуспешной попытки занять густо заросшую лесом позицию противника, которую солдаты мрачно окрестили «Гребень пурпурных сердец», ее командир был отправлен в отставку. Но день за днем, пока сотни тысяч их соотечественников вели такое же яростное сражение в Нормандии, американские войска медленно пробивали себе путь вглубь острова.

Ночью с 6 на 7 июля 3000 японцев, чувствуя приближение конца войны, с криками «Банзай!» устремились в бессмысленное, самоубийственное наступление, в ходе которого после яростного ближнего боя их скосил кинжальный огонь американцев. «У нас почти не было оружия, – рассказал один из немногих оставшихся в живых, флотский казначей Нода Мицухару. – У некоторых были только лопаты, у других – палки»22. Один американский офицер сказал по этому поводу: «Это напомнило мне сцену из старых фильмов, в которой показано безумно несущееся стадо. Камера находится в углублении в земле, и вы видите, что стадо несется на нее, а потом животные перепрыгивают через нее и несутся дальше. А вот японцы все не кончались и не кончались. Я уже и не надеялся, что они вообще кончатся»23.

Мицухару лежал перед американскими позициями с двумя пулями в животе и увидел группу своих товарищей, которые ползли к нему. Один поднял гранату и позвал: «Эй ты, моряк! Не пойдешь с нами?» Потом раненый услышал крик: «Да здравствует император!» – а затем прогремел взрыв. «Несколько солдат разорвало на куски, взрыв разметал во все стороны частицы их плоти… их головы были размозжены, валил густой дым». Сам Мицухару выжил, и его взяли в плен. 9 июля организованное сопротивление на острове было подавлено, но еще долгие недели маленькие отряды оставшихся в живых японцев продолжали нападать на американцев. Довольно много солдат и гражданских жителей (последние – частично по принуждению) совершили самоубийство, спрыгнув с утесов вблизи Марпи-Пойнт.

21 июля американцы начали высадку на Гуаме, более крупном острове около 55 км длиной; это было жизненно важной задачей, потому что там находился единственный надежный источник водоснабжения в гряде Марианских островов, а также лучшая гавань. Длительное сопротивление японского гарнизона численностью 19 000 человек на Сайпане дало японцам время на постройку мощных береговых укреплений, но американцы перед высадкой провели очень длительный и эффективный огневой налет, сочетавший бомбардировку с воздуха и артобстрел с кораблей. На острове воцарился полный хаос: организованное сопротивление скоро прекратилось, хотя для начала масштабной программы американцев по строительству летного поля потребовалось еще три недели на подавление отдельных опорных пунктов и установление контроля над островом. В реальности на Гуаме пехотинцам пришлось продолжать патрулирование и вступать в стычки с небольшими группами японских солдат до самого конца войны.

24 июля морская пехота высадилась на третьем важном острове Марианских островов: небольшом острове Тиньян. Командовал ей генерал-лейтенант Холланд Смит, эта операция считается самой успешной высадкой морского десанта в кампании. Организованное сопротивление было подавлено за 12 дней, хотя, как обычно, оставшиеся в живых японские солдаты отказались сдаться.

«Нигде раньше я не встречал наиболее характерного примера поведения японца, чем около взлетно-посадочной полосы на закате»24, – писал корреспондент Time Роберт Шеррод.

«Я выкапывал для себя стрелковую ячейку на ночь, когда один солдат крикнул: “Там япошка под бревнами!” Офицер охраны командного пункта сомневался, но он дал несколько фугасных гранат солдату и приказал ему уничтожить япошку. Потом из ямы резко просвистела японская пуля, и из-под бревен выскочил тощий маленький человечек полтора метра ростом и стал угрожать нам штыком. Один из американских бойцов бросил гранату, и она оглушила японца. Он с трудом поднялся, направил штык себе в живот и попытался распороть его традиционным движением харакири. Ему не удалось выпустить себе кишки. Кто-то пристрелил япошку из карабина. Но, как все японцы, он не сразу помер. Даже после того как в него попали четыре пули, он поднялся на одно колено. Тогда один американец выстрелил ему в голову».

Тысячи таких инцидентов помогают понять, почему американские морские пехотинцы и солдаты, сражавшиеся на Тихоокеанском театре военных действий, считали солдат противника смертельно опасными дикими животными.