Читать интересную книгу Однажды орел… - Энтон Майрер

— Конечно, понимаю. Иногда мне даже кажется, что наши дедушки собирались служить рядовыми в одном отделении…

— Я слышал, — обратился Мессенджейл к Колдуэллу, — что им посчастливилось спасти положение. Некоторое время оно там, видимо, было критическим.

Генерал утвердительно кивнул и быстро оглядел сидящих за столом людей, увлекшихся теперь своим разговором.

— Да, они там были на волосок от гибели. Едва ли кто-нибудь представляет, как там было худо. Если бы не Сэм… Его следовало бы сделать командиром дивизии, — сердито добавил он.

— А как получилось, что ему не дали дивизии?

— Макартур сказал, что Сэм слишком молод. По-видимому, для того чтобы получить дивизию у Макартура, необходимо достичь возраста Мафусаила. — На лице Колдуэлла появилась ледяная улыбка. — А в Африке всякого, закончившего среднюю школу, считают мудрецом. В пятьдесят два года человек там уже древний старец.

— А кто получил дивизию?

— Макартур или кто-то из его приспешников попросил назначить Дьюка Пулина.

— Этого кавалериста?

— Вот именно. Господи, им следовало бы иметь больше здравого смысла… Странный тип этот Макартур. Наделен богатым воображением, суров, великолепный актер, но… — Колдуэлл оборвал фразу, стиснул зубами черенок трубки. — Впрочем, у каждого свои недостатки.

— Ты просто злишься, папа, на то, что тебе не дают командовать боевым соединением, — упрекнула его Томми. — Признайся откровенно…

Колдуэлл спокойно посмотрел на дочь.

— Джо Стилуэллу шестьдесят. Крюгер даже старше. Я думаю, что справился бы не хуже Маггси Маккомба. Или бедняги Уэсти.

— А он тоже в Австралии? — спросил Мессенджейл.

— Нет, Его отправили домой. Заболевание сердца.

— Да, положение, видно, действительно было трудное.

— Я думаю.

— Надеюсь, им дадут хороший длительный отдых в Австралии, — сказала Томми. Теперь она смотрела на Мессенджейла настороженно, но в глазах ее он все еще видел мольбу.

— Убежден, что дадут.

Мессенджейл был уверен, что его лицо выражает печаль — печаль и сострадание. Но в глубине души его снова разбирал подленький смех. Вот она, имеющая особую прелесть сторона службы в оперативном управлении: если ты занимаешь достаточно высокое положение или если правильно действуешь в соответствующем направлении, то не существует таких тайн, которые не были бы тебе известны или о которых ты не мог бы узнать. Он знал очень многое: что Сицилию предпочли Сардинии; что скучный, бесцветный, флегматичный Брэдли скоро станет командиром корпуса; что дивизия, в которой служат Дэмон и Крайслер, в июне примет участие в наступательной операции на Вокаи — извилистом полуострове, простирающемся на северо-запад от безобразной драконьей головы Новой Гвинеи; на это жуткое место с нагромождением скал, массой пещер и непролазными, гнилыми от дождей джунглями. Никто из сидящих за столом не знает этого, а Дэмон и Крайслер и подавно в неведении. Однако это так. Жернова судьбы мелют медленно, но верно…

Слушая Колдуэлла, Мессенджейл вздыхая, но не от скуки. В известные моменты, когда он подходил к сейфу, чтобы извлечь оттуда карты или секретные документы, или когда он присутствовал на конференциях, проходивших в тихих, спокойных, тщательно прибранных кабинетах, его охватывало необыкновенное, ни с чем не сравнимое возбуждение, всепоглощающее, устойчивое и продолжительное. С пересохшими губами, охваченный восторгом, Мессенджейл составлял текст радиограммы с приказом о начале операции, передавал его для отправки, и перед его мысленным взором возникали картины приготовлений к боевым действиям: мигания световой сигнализации на мостиках сотен кораблей, суматоха в штабах в пяти тысячах миль отсюда, раздача оружия и обмундирования, свертывание и установка походных столов, складов, палаток, допрос пленных и беженцев, поток административно-строевых приказов, частных приказов, боевых приказов, докладных записок — грандиозная картина приведения в движение десятков тысяч людей, перебрасываемых в отдаленные районы ожесточенных боевых действий…

Тем не менее сила, порождающая эти действия исходила не от Мессенджейла, и мысль об этом терзала его. Он мог советовать, предлагать, исправлять, выполнять, но он не был источником действия. Он не мог, подобно скульптору эпохи Возрождения, вставшему перед громадной мраморной глыбой, по-своему задумать в создать что-нибудь современное, эпохальное…

— Ну, а как вы, Мессенджейл? Вы не стремитесь получить командование боевым соединением? — У Колдуэлла дружелюбный, настороженный, удивительно проницательный взгляд. Как будто он читает его мысли… Но это, разумеется, не так. Генерал просто вернулся к прежней теме разговора.

— Да, генерал, — ответил Мессенджейл, — я действительно стремлюсь. Но начальник штаба говорит, что пока еще нельзя. Вы же знаете его любимую фразу: «Всему свое время». — На лице Мессенджейла появилась улыбка, в которой в точно рассчитанной пропорции сочетались легкое разочарование и покорность судьбе. — И поверьте, генерал, если начальник скажет что-нибудь, то этого уже никак не изменишь.

— Да, я уверен в этом.

Все это было довольно далеко от истины, но Колдуэлл ничего не подозревал.

На ранней стадии планирования операции «Торч» Риэден просил назначить Мессенджейла помощником командира дивизии, а еще раньше ему представлялась возможность стать начальником штаба девятнадцатой дивизии, проходившей в то время подготовку в форту Брэгг. Мессенджейл отказался и от того, и от другого. Разумеется, командование боевым соединением было ему необходимо, для того чтобы должным образом завершить свою карьеру и получить формальные основания для достижения намеченной цели. Однако он решил подождать: эта война обещает быть долгой. Впереди еще была Италия, затем грандиозное вторжение через Ла-Манш (англичанам — при всей их вкрадчивости — не удастся отговорить американского начальника штаба армии от высадки во Франции), вполне вероятно и наступление в районе Адриатического моря — уж очень этого добивается Черчилль. А потом Филиппины, Формоза, побережье Китая — все это еще до высадки на Хонсю и великого наступления через огромную равнину Канто.[71] Времени хватит. Скоро он получит вторую генеральскую звезду, но ему мало дивизии, он хочет командовать корпусом. Это был высший тактический пост, открывавший возможность полностью проявить свои таланты, осуществить ту возвышенную, далеко идущую мечту о хорошо подготовленном сражении с полным охватом и уничтожением сил противника, сражении, которое воплотит в себе чистую науку управления войсками. Случай показать себя, несомненно, представится. В будущем ожидаются большие сражения во Фландрии, на По, в долине Луары… Впрочем, Мессенджейл не очень уверен, что это именно то, что ему нужно. Эйзенхауэр недолюбливает его после скандала в Маниле по поводу бюджета армии на Филиппинах. Мессенджейл скрестил шпаги и с Брэдли, когда они оба были помощниками министра. С Кларком трудно ладить, а Паттон просто невозможен. Аллен и Ходжес — бойскауты, да и Траскотт такой же. Ни один из них никогда ничего не достигнет.[72] Необходимые Мессенджейлу условия — только на Тихоокеанском театре военных действий, где возможность отличиться представится сама собой: отдельная, независимая операция по захвату какого-нибудь острова, при проведении которой командир корпуса будет пользоваться относительной свободой действий, что позволит ему организовать и провести нечто вроде Канн двадцатого века. А пока он может переждать здесь, в этом вибрирующем от предельного напряжения узле всех событий, где каждое слово — это громовой раскат, от которого содрогается земля. Дядюшка, ныне сенатор, член комиссии по делам вооружен них сил, — это самый могущественный союзник, какого только может желать генерал, находящийся в его, Мессенджейла, положении. Терпение, терпение и недремлющее око…

К столу подошел старший адъютант Колдуэлла, спокойный, довольно бесцветный человек по фамилии Палмер, и шепотом сообщил ему что-то. Колдуэлл извинился и ушел вместе с ним. Женщины и Донни говорили о Стайлсе, Мэнберри, Финте и некоторых других знакомых, окруженных на Натаане. Бедняги держатся из последних сил, молят о помощи, которая никогда не придет, не ведая о том, что несколько месяцев назад их с мрачной решимостью сбросили со счетов. Превратности войны. Изобразив на своем лице приличествующую моменту озабоченность, Мессенджейл повернулся к невесте Донни, которая с интересом оглядывала помещение.

— Ну как, планируете свадьбу?

Она быстро перевела взгляд на Мессенджейла.

— О, нет… нет…

— Никаких церемоний?

— Дон не хочет жениться. Он считает, что сейчас это было бы неуместно.