Читать интересную книгу Однажды орел… - Энтон Майрер

— О, в Касабланке все прошло отлично! Мы были полны энтузиазма. Преобладало оптимистическое настроение.

— Оптимистическое? — удивленно воскликнули женщины. Мессейнджейл утвердительно кивнул.

— Президент и премьер-министр пребывали в наилучшем расположении духа. Переговоры и разработка планов проходили в атмосфере остроумных дружеских шуток и уверенности в предстоящих добрых переменах.

— Несколько преждевременных, пожалуй, а? — сухо заметил Колдуэлл.

— Да, сэр, пожалуй, преждевременных. Но высадка в Африке оказала на всех сильное тонизирующее действие. Все почувствовали, что мы набираем темпы, что теперь мы наступаем. Достигнутое нами единодушие создает поистине превосходные рабочие отношения с англичанами.

— Вы хотите сказать, англичане в высшей степени довольны тем, что мы делаем то, чего они от нас хотят.

— В какой-то мере, видимо, так, — рассмеялся Мессенджейл. — Но у них все-таки есть несколько исключительно способных штабных офицеров. И уж, конечно, они прошли суровую школу.

— Начальник штаба армии, кажется, не слишком обрадован итогами?

— Да, пожалуй. Он предлагал иной вариант. Собственно, несколько иных вариантов.

Все сидящие за столом смотрели на Мессенджейла настороженно, почти с благоговейным трепетом. Ему было очень приятно бросать вскользь неясные замечания относительно политики на высшем уровне, конфликтов и решений, о которых большинство американцев не имело ни малейшего представления. Впрочем, старина Колдуэлл знал многое. Выражение его лица оставалось как бы безразличным, но в глазах светилась едва уловимая насмешка. В сухопутных войсках всегда знают больше, чем ты предполагаешь. В армии исстари существует тайная система информации.

— Но у нашего начальника штаба изумительное чувство коллективизма, — продолжал Мессенджейл. — Он всегда твердо держится принятого решения, каково бы оно ни было.

— О, Кот, вы такой дипломат! — поддразнила его Томми.

— Правда? Послушали бы вы меня в Айн-Крорфа, — серьезно сообщил Мессенджейл. — На мою долю выпало представлять местным жителям Баса Бэррона во всем его воинственном великолепии. Бас родом из Алабамы, точнее, из Южной Алабамы, и туземцы, хватаясь за рукоятки своих кривых сабель, начали высказывать некоторые возражения. Чем дальше, тем хуже. Вы, генерал, знаете, насколько деликатны дела подобного рода; и мне уже мерещилось, как вся марокканская экспедиция сгинет в сатанинском пламени и блеске мечей. В конце концов я простер руки и воскликнул на самом безукоризненном французском: «Джентльмены, вам нечего бояться! В лице генерала Бэррона я привез вам брата по крови. Пусть его кожа бела, зато его сердце, джентльмены, так же черно, как ваше!»

Колдуэлл и женщины засмеялись тем вежливым, обаятельным смехом, каким смеются, когда высокопоставленная персона скажет что-нибудь — хорошее, плохое или даже не имеющее никакого смысла. Молодой Дэмон, однако, не смеялся; он изучал Мессенджейла спокойным, явно не восхищенным взглядом. С легким раздражением Мессенджейл спросил:

— Где находится ваша часть, Дональд?

— Максуэлл, сэр.

— А какая у вас специальность?

— Бомбардировщики бэ-семнадцать, сэр. Стрелок хвостового орудия.

— Ясно. Скоро отправитесь в восьмую?

Юноша побледнел, его лицо сделалось враждебным.

— Не знаю, сэр.

Мессенджейл непринужденно рассмеялся.

— Молодчина. Из него получится отменный солдат, — обратился он к Колдуэллу.

— Я уверен в этом, — ответил генерал несколько натянутым тоном.

Мессенджейл бросил беглый взгляд на Томми: в ее обращенных к сыну глазах он увидел гнев. Перехватив взгляд Мессенджейла, Томми потупила голову и начала нервно разглаживать на колене перчатку. «Она боится, — подумал Мессенджейл. — Она вне себя от страха». Импульсивная, отчаянная Томми Дэмон…

* * *

Он вспомнил день, когда младший Дэмон поступил на военную службу. Тогда, осенью, они встретились на приеме в военном министерстве. Томми сопровождала своего отца, который с кем-то разговаривал в тот момент, и людской круговорот оттеснит их в угол.

— Как дела? — беспечно спросил он у Томми.

— Дела?… Дела ужасны, — ответила она. Мессенджейла поразила ее яростная экзальтация. — Настолько ужасны, насколько это вообще возможно… — Кажется, в тот день или днем раньше — Томми и сама-то толком не знала — Донни бросил Принстонский университет и записался добровольцем в ВВС. — После того как он дал мне обещание, — тихонько всхлипывала она, — торжественное обещание… — Глаза ее лихорадочно блестели, губы дрожали. Мессенджейл смотрел на нее, испытывая странное смешанное чувство радости и жалости.

— Но разве вы не гордитесь им?

— Нет, я нисколько не горжусь и не разделяю этого глупого идиотского восторга! — Она окинула комнату злым взглядом. Мессенджейл понял, что она вот-вот разрыдается. В его игривом любопытстве появился оттенок осторожности, ибо он знал, что Томми может впасть в безудержную ярость, начнется один из так называемых «взрывов Томми», что было бы крайне неприятно.

— Возможно, это не так уж и плохо, — заметил он.

Томми бросила на него такой взгляд, словно он только что обвинил ее в трусости.

— О боже! — возбужденно воскликнула она. — Что вы знаете? Что, черт возьми, вы об этом знаете? Штаб!.. — с издевкой произнесла она, и Мессенджейл понял, что рюмка виски, которую она крепко держала в руке, уже не первая сегодня.

— Все вы не что иное, как кучка льстивых, ломающих комедию шутов в расшитых золотом мундирах… Это он толкнул мальчика на этот шаг, я знаю, я уверена!..

— Кто? — поинтересовался Мессенджейл.

— А кто же, по-вашему? Это он свернул его с пути истинного. Во всем виновата эта божественная сила личного примера… Над чем, черт возьми, вы смеетесь? — исступленно закричала она, хотя Мессенджейл мог бы поклясться, что выражение его лица ничуть не изменилось. — Боже, если б мне дали две недели править Америкой! Всего лишь две недели!.. Как называется пьеса, в которой женщины берут верх, отказавшись заниматься любовью до тех пор, пока мужчины не прекратят кромсать друг друга? Как она называется?

— «Лисистрата», — пробормотал Мессенджейл.

— Ах да! Ну так вот, эти женщины поступили совершенно неправильно. Им следовало бы взять наличные деньги, кое-какую одежду, детей и уплыть на какой-нибудь красивый, спокойный, поросший пальмами остров, и пусть эти проклятые распутники взрывают друг друга, пока не погибнут все.

— Не слишком ли это близорукий подход?

— Почему же? Может быть, вы полагаете, что это пометает драгоценному роду человеческому размножаться? Не беспокойтесь, всегда найдутся один-два самца, которые, отсиживаясь в безопасном месте, подстрекают других… Несколько праведных душ, окопавшихся здесь, в уютном здании министерства… Мессенджейл усмехнулся, хотя и знал, что это опасно.

— Выбирайте либо одно, либо другое, дорогая, — спокойно произнес он. — Все мы или готовые к самоубийству маньяки, или готовые на самопожертвование герои.

— Не говорите мне этих глупостей… — начала она низким, приглушенным голосом, но, к счастью, в этот момент к ним подошли ее отец и его коллега, и несколько мгновений спустя Мессенджейл благопристойно удалился…

* * *

— Ну, а как дела у Сэмюела? — неожиданно спросил Мессенджейл у Томми, хотя прекрасно знал, где находится Сэм и как его дела.

Ее глаза снова потускнели, сделались равнодушными.

— О, у него все хорошо.

— Они теперь в Австралии, он и Бен, — вмешалась в разговор Мардж. — По крайней мере, мы думаем, что они там, на отдыхе и поправке. Оба подхватили малярию.

— Я так и думал. Они весьма отличились при взятии Моапоры. Мы недавно получили радиограмму из Южной зоны. Их называют в ней «золотоносными двойняшками».

— Сэма совсем недавно произвели в бригадные генералы, — продолжала Мардж весело, — а Бену присвоили звание полковника. Разве это не здорово?

— Несомненно. В армии США нет других пехотинцев, кто заслуживал бы этого больше, нежели они.

Итак, Ночной Портье снова догнал его. Превратности войны. Дэмон догнал его, если не считать, что он, Мессенджейл, значительно дольше служит в звании бригадного генерала и должен скоро получить вторую звезду.

— Помнишь, как в Беннинге, Бен, бывало, разражался тирадами о том, как он и Джои будут служить лейтенантами в одной роте? — обратилась Мардж к Томми.

Томми завращала глазами.

— Что бы мы только делали без второй мировой войны?

— Да нет, ты ведь понимаешь, что я имею в виду, дорогая.

— Конечно, понимаю. Иногда мне даже кажется, что наши дедушки собирались служить рядовыми в одном отделении…