коридорах находимся, а — сюрприз — на факультете! Попрошу Фиби перенести меня в гриффиндорскую гостиную. Или могу заночевать на Слизерине. Незанятая комната наверняка найдётся.
— Пусти козла в огород… Обойдётесь.
Никаких новых неожиданностей слизеринские подземелья сегодня не принесли. Обычная разруха средней степени запущенности, требующая хозяйской руки.
Глава 50. Носков много не бывает
Я шёл по замку, направляясь в гриффиндорскую гостиную. Пешком. Если нет необходимости куда-то спешить, по Хогвартсу имеет смысл перемещаться именно так: возрастает шанс заметить что-то интересное или требующее моего внимания.
Тридцать первое декабря. Несколько часов до нового года. Ужин сегодня был праздничным.
Дурсли прислали мне открытку. Совой. Очевидно, оценили способ доставки моего подарка на Рождество и сделали ответный жест. Наверное, тетя Петуния припомнила кое-какие выходы в волшебный мир, из детства, когда жила с обучавшейся в Хогвартсе сестрой. Всегда подозревал, что тётя с дядей — адекватнее, чем кажутся, просто на них кто-то серьёзно давит.
Я тоже отнёс сегодня подарок, на южное побережье в деревню с приметным домом-ладьёй. Открытку и пакетик с семенами хрустальных трав. Что-то мне подсказывает, что платина и бриллианты оставят эту девочку равнодушными.
Луна ожидала меня во дворе с таким видом, будто мы созвонились о встрече пару минут назад.
— Вот, отнеси мой подарок в ответ, пожалуйста, — сказала она, не давая превратиться в человека. — И передай этому недогадливому мальчику, что леди Ровене можно доверять.
Подарком оказалась корзинка с ещё тёплым печеньем домашней выпечки. К печенью прилагался детский акварельный рисунок, на котором вполне узнаваемая леди вела беседу с вашим покорным слугой в комнате с незнакомой обстановкой.
Печенье, которого было многовато для одного человека, пригодилось в этот же день. Мы с Филчем устроили чаепитие по случаю праздника и успешного окончания первоочередных отопительных работ. То есть, Филч ещё не знал, что я успел завершить работы на Слизерине сегодня ночью, да и вообще мог лишь догадываться о моей причастности к происходящему. Но нужно ли нам конкретное знание, чтобы отпраздновать тёплый Новый год хорошим чаем с печеньем?
Поглощая оказавшиеся неожиданно вкусными песочные фигурки самых разных форм, я обдумывал одну важную мысль. Мой небогатый опыт общения с Луной показал, что она ничего не говорит и не делает просто так. Всему можно найти объяснение, нужно только присмотреться повнимательнее или подождать. И в нашей сегодняшней встрече я пока что не смог понять только одно слово.
— Вы случайно не влюбились, мистер Поттер? — в шутку спросил Филч, когда я надолго замолчал.
— Всё может быть, — не стал я предсказуемо отнекиваться. — Хотя мне вроде пока рановато?
Филч довольно рассмеялся.
— По крайней мере, печенье она делает превосходное, — продемонстрировал он свою проницательность.
— Скажем так. Мне с ней очень легко. Это всё, что я могу сказать после двух коротких встреч.
— Тогда действительно, торопиться с выводами рано.
Пожалуй, Филч прав: встреч как-то маловато. И эпитет «недогадливый» ну никак не хочет стыковаться с её словами о Ровене. Наверное, не стоит дожидаться праздничных поводов и…
* * *
От приятных воспоминаний меня отвлёк свет в одном из пустующих классов. Я уже поднялся на нужный этаж и следовал по коридору, ведущему ко входу с Полной Консьержкой. Необычное, мерцающее голубовато-белое сияние, выбивающееся из-под неплотно прикрытой двери — будто кто-то смотрит в комнате чёрно-белый телевизор. Я бы прошёл мимо — мало ли кому из преподавателей или старшекурсников нужно что-то сделать в одиночестве — но этот свет и именно из-за этой двери я наблюдаю уже не первый вечер. Собственно, этот феномен поселился здесь с самого начала каникул, и я вижу его всякий раз, когда прохожу мимо пешком.
Пожалуй, стоит всё же заглянуть и убедиться, что в комнате всё в порядке. Я приоткрыл дверь.
Пустой заброшенный класс. Мебель вынесена — оставлены лишь две сломанные парты да несколько стульев. И ещё странный предмет: то ли ростовое зеркало на подставке, то ли средневековая раскладная ширма — подробнее не разглядеть, потому что контровый свет непонятной природы выбивается как раз из-за этого предмета.
Я вошёл в класс и приблизился к непонятному объекту. Зеркало. Старое, пыльное, в позолоченной резной раме. На верхней кромке поблёскивает какая-то надпись. Равнодушно скользнув взглядом по поверхности, я было хотел заглянуть за него, но замер: надпись была на Син-Талише.
Av-Siilaneh kan…
Дёрнулась Мира. Виски пронзило болью. Идиот! Нельзя читать «внезапно очень важные надписи» на непонятных предметах, не защитившись. Сам же сдавал этот зачёт при регистрации на анимага…
Я попытался отвести глаза, но у меня ничего не получилось. Зрачки медленно, но неумолимо тянуло к центру зеркального полотна. Я напряг волю и попытался подключить к процессу ноги и руки. Ещё раз дёрнулась Мира. Наверное, она что-то перестроила в своей сети, потому что мне удалось отвоевать половину пути назад.
Видимая глазами картинка судорожно дёрнулась, на мгновение стала пёстрой, а потом я поймал капитальный глюк: в зеркале появился Дамблдор в детской фланелевой пижаме, умилённо перебирающий стопку разноцветных шерстяных носков.
Ещё раз перекосило зрение, после чего меня больно уколола жемчужина под правым ухом. И, почти без паузы, укол последовал от обеих жемчужин сразу. *Так* глубоко меня в Хогвартсе ещё не пробивали.
Жемчужины прижались к ушным раковинам, сигнализируя «уход на перезагрузку»: после пробоя ложного разума в одной из жемчужин, второй требуется время на приведение системы в порядок. Защитный артефакт в этот момент бесполезен. То, что меня атаковало, сейчас озадаченно просматривает полученное из сознания-обманки. Через несколько мгновений оно разберётся в увиденном, отбросит подделку и вернётся к почти вскрытой башке одного любопытного идиота.
Меня охватила холодная ярость. Да что ты себе возомнил, кусок протухшего корма для короедов? Зачерпнув любовно приготовленную для директора картинку из Хаоса, я дождался начала новой атаки и от души харкнул детализированным зрелищем навстречу. Жри, не обляпайся!
Зазеркалье взбесилось и пошло хаотичной рябью. Рама дёрнулась и попыталась отодвинуться, но я упорно удерживал разрывающий рассудок образ перед глазами. Что-то беззвучно сверкнуло, и полированная поверхность стала чёрной. Совсем. Таинственный свет за рамой тоже погас.