Валенсо в изумлении переводил взгляд с Конана на своего домоправителя.
— По какому праву...— начал было он, но осекся. Побледневшее, испуганное лицо Гальборо без слов свидетельствовало, что сказанное пришельцем — правда.
— У тебя ведь есть какой-то план, верно? — весело поинтересовался Зароно, наблюдая за всем этим с явным удовольствием.
— Нет, никакого плана у меня нет, у меня есть только вот это! — так же весело ответил Конан и продемонстрировал собравшимся свой пергамент, извлеченный им из последнего сундука,— Кром свидетель, это был конец нелегкого пути! — И, пока собравшиеся жадно изучали собственноручную запись Траникоса, он вкратце рассказал, в основном обращаясь к Зароно, о том, как его пленили пикты, как он бежал и как его гнали трое суток, пока не загнали на скалу. Умолчал он только о демоне, стерегущем камень.
— Это самый красивый алмаз, какой я когда-либо видел,— сказал он под конец,— Наверное, поэтому старый Траникос до сих пор не в силах уйти оттуда. Да, да, клянусь молниями Митры, так они и сидят там за круглым столом, словно вчера умерли. Они даже не допили бутылку, ее прикончил я. Порывшись в сундуках, я нашел, как видите, кой-какую одежонку и дня три после этой скачки только ел и спал, больше не делал ничего. Потом стал понемногу выбираться к морю, а после вчерашней бури увидел в своей бухте караку Строма. Я решил подобраться поближе к лагерю—и столкнулся нос к носу с Гоэрцием. Он явно не ждал меня увидеть, сперва даже принял за призрака. Ну, там у родничка мы и решили, кому из нас быть призраком.
— Что вы не поделили? — мрачно поинтересовался Стром.
— Одну девушку,— коротко ответил варвар и жутковато улыбнулся,— Карту я, наверное, и не заметил бы, если бы он не попытался ее съесть перед смертью. Трудновато было опознать на ней мое убежище, но я рассудил, что это и должна быть карта сокровищницы Траникоса, вряд ли их тут две. Я подобрался к лагерю и был очень обрадован тем, что где-то поблизости находится Зароно. А потом я услышал Строма, обещавшего вырезать Зароно глаза за то, что он убил его кормчего и завладел картой. И я понял, что здесь будет полезно мое присутствие. Так что, похоже, добычу придется все-таки делить на четыре части,— весело заключил он.
— Я отказываюсь от своей доли в пользу Зароно,— вставил граф.— Мне золото уже не понадобится.
— Думаю, будет справедливо заметить, что мы его еще не нашли и не перенесли в форт,— сказал Зароно.— Делить, в сущности, еще нечего. Мы доставим сокровища в форт и тогда посмотрим, кому сколько причитается. Вы согласны со мной, граф?
— Наиболее разумное предложение из всех,— кивнул Валенсо.
— А ты, Стром?
— Согласен. Поскольку вы занимаете форт, мы разобьем лагерь на берегу. Я могу хоть сейчас взять дюжину человек и отправиться за золотом.
Зароно бросил быстрый взгляд на киммерийца. Губы Конана улыбались, но в синих глазах притаилось напряженное внимание. «Он рассказал не все»,—подумал зингарец и заявил как мог небрежно:
— Не думаю, что вот так сразу следует идти туда большим отрядом. Сначала надо осмотреть скалу, определить, как оттуда все вынуть... Амра сказал, что щель при входе очень узка — быть может, в нее не пройдет ни один сундук.
— Кром! — воскликнул Конан,— А ведь верно, приятель! Об этом я не подумал.
— Ну, вы можете идти вдвоем, а я шагу не сделаю без своих людей,— заявил капитан Стром.
Скосив глаза, Зароно увидел едва заметный кивок Конана и пожал плечами:
— Пожалуйста, бери хоть две дюжины.
— На том и договоримся.
— А есть ли в этом доме еще вино? Клянусь Митрой, я пил одну воду, пока скитался в лесах.
Валенсо распорядился принести еще вина и поднялся.
— Что ж, пожелаю вам удачи. У меня много дел в форте, поэтому с вами я не пойду. Но с удовольствием посмотрю на золотые безделушки и Око Змея — когда вы их принесете.— Отдав общий поклон, он вышел.
— Так тот сверкающий камень зовется Око Змея? — негромко спросил Конан у Зароно.
— Да, и, говорят, обладает большой магической силой.
— Подавись им Нергал. Самое по нему имечко.
Допив вино, мужчины ушли. Белеза встала, чтобы тоже идти,— и вдруг заметила, как Гальборо юркнул обратно в зал, плотно прикрыв за собою дубовую дверь. Воровски оглядевшись, он бросился к камину и принялся шарить в золе. Найдя брошенный Конаном кусок пергамента, теперь съежившийся и обугленный, он аккуратно разгладил его, внимательно изучил, а затем, растерев хрупкий лист меж пальцев, выскользнул из зала. Никто, кроме Белезы и Тины, его не видел.
— Кто мог подумать, что он окажется такой дрянью! — в сердцах сказала Белеза,— Ведь он знал об этом кладе!
С самого начала их пребывания в бухте Корвелы Гальборо был единственным человеком, который отваживался уходить в лес на сутки или двое. Домоправитель утверждал, что изучает расположение деревень пиктов.
7. ПЕЩЕРА И ДЕМОН
Послеполуденный зной заставил всех бросить работу и' забраться в тень. Суета на берегу стихла, женщины разошлись по домам, забрав сонных детей, мужчины дремали подле огромного корабля Зароно. Даже стража у ворот сняла шлемы и отставила в сторону тяжелые копья.
В двадцати полетах стрелы от берега покачивалась на мелкой волне «Красная Рука». Зловещие ее паруса были убраны, и даже она в мареве летнего зноя выглядела мирно, как галера какого-нибудь мессантийского купца. Капитан Стром отобрал из команды пятнадцать человек, которым не доверял менее, чем всем остальным, и отправился по берегу на поиски клада — вместе с Конаном и Зароно. Ему пришлось выдержать немало упреков со стороны своих людей после неудачной атаки форта и потери карты, но близкая пожива примирила команду с большими потерями. И все же пираты были очень близки к бунту, и Стром Заячья Губа это знал. Знал это и Конан, подслушавший несколько разговоров в лагере, и не замедлил рассказать об этом Зароно, пока Стром отбирал людей для похода.
— Быть может, этим следует воспользоваться, — кивнул дель Торрес, выслушав друга,— Только прежде надо убрать самого Строма.
— Кром! Это произойдет быстрее, чем ты думаешь! — усмехнулся.Конан.— Не спеши входить в пещеру первым, а то мне придется и за твою голову вылить в себя кувшин барахского, а где я его здесь найду?
Зароно потребовал было объяснений, но тут приплыла шлюпка Строма, и разговор пришлось оборвать. Из окна кабинета графа Белеза смотрела, как исчезает в лесу маленький отряд.
— Как вы думаете, они вернутся? — спросила она у дяди, не оборачиваясь. Последнее время ей боязно было смотреть на него: за эти два дня граф словно постарел на десять лет. Он старался держаться как ни в чем не бывало, а Белеза, мало что понимая, но ничем не в силах помочь, старалась делать вид, что ничего не замечает. Но, видит Митра, ей это нелегко давалось!