Варнене отступила на шаг, остановилась в дюйме от лица Флинна и методично, как на занятиях по стрельбе, всадила в Уэлша еще четыре патрона. Колено, другое колено, живот и правая сторона груди. Она нарочно изранила его.
После этого девчонка сменила магазин, надела свой шлем-капюшон и пропала. Только отзвук шагов, удаляющийся от чулана, говорил о том, что она покидает челнок.
Уэлш корчился еще с минуты полторы. Обильная кровопотеря сделала свое дело. Если сначала блондинка явно хотела порешить всю троицу культурно, в конце ее подвели эмоции, и она-таки устроила кровавую баню, выместив всю свою ненависть на Уэлше. Тот кричал пилотам, просил о помощи и барабанил в стену, но пилоты сидели тише воды, ниже травы. И их можно понять — ребята просто боялись, что, стоит им позвать на помощь или высунуть нос, как невидимка появится прямо за их спинами и свернет обоим шеи.
Выключив видео, Фэнлоу откинулся в кресле, вынул из ушей наушники — теперь уже насовсем — и выжидающе посмотрел на Гудриджа. Страшно хотелось курить, но на космическом судне это было строжайше запрещено.
— Сэр, у меня уже есть кое-какие выводы, — Гудридж потер подбородок. — Но поделиться ими с Вами я смогу лишь спустя несколько дней по прибытию домой. Мне нужна моя команда, нужно оборудование — все это в Иллинойсе, Вы сами знаете.
— А если не поделитесь? — вкрадчиво спросил Фэнлоу. — Чего греха таить, меня пинком вышвырнут из команды после нашего с вами возвращения. Посадить — вполне возможно, конечно, но теперь я думаю, что вряд ли. Все ж таки я весь городок вывез, эвакуировал, но уволят стопроцентно. Так с какой радости вам помогать мне?
— С такой, что, возможно, мы имеем здесь дело со слишком искусным противником. Говорю же Вам, мне нужно обговорить все с моими коллегами, включая физиков, специалистов по современным вооружениями и так далее. Чего бы мне это не стоило, я буду информировать вас обо всем. Сдается мне, что выводы, которые я сделаю, обернутся против меня самого. Поэтому, мистер Фэнлоу, мне потребуется Ваша поддержка. А Вам — моя. Должность можно потерять, но уважение и связи остаются навсегда. Вы ведь понимаете.
Фэнлоу вздохнул, закинул руки за спину и привычно прикрыл глаза. Так он частенько делал, сидя на шезлонге под вечерним или утреннем солнышком и наслаждаясь легким ветерком. Теперь берег Черроу, успевший стать родным и любимым, остался необозримо далеко, и туда уже не вернуться. Никогда.
Что ж, зато он, Фэнлоу, спас сотни людей. Всех гражданских успешно вывезли из убежища, никто не пострадал. Все раненые — а таковых было немного — пребывали в нормальном состоянии, их ежедневно осматривали врачи из бывшего лазарета Гросвилля. С ранеными отдыхали и пилоты челнока, два молодых паренька лет двадцати шести, все еще не верящих, что их пощадили, и что вот-вот они вернутся к своим женами и детям. Оба, кстати, имели семьи — это Фэнлоу спросил самолично, навещая пилотов.
До возвращения на Землю оставались считанные часы — судно уже вышло из прыжка. Глядя на сине-зеленый кусок камня, болтающийся в бескрайних космических просторах, Фэнлоу испытал такую тоску, какой прежде с ним не случалось. Никогда еще его не охватывало такое горькое отчаяние, сворачивающее внутренности и пережимающее горло.
— Ступайте, доктор, — сказал он севшим голосом Гудриджу.
Нейробиолог тотчас вышел, оставив Фэнлоу одного в маленькой уютной комнатке с иллюминатором. За дверью этой комнатки начинались настоящие царские покои, где с удобством располагался Флинн. Теперь в его хоромах проживало восемьдесят человек. В тесноте, да не в обиде. Многим даже нравилось. А в отсеке аль-Хаккани без труда можно было бы уместить сразу два Гросвилля. Любил шейх жить широко, ох, любил. И золото тоже. И камни, что подрагоценнее.
Земля была все ближе. Наверняка пилоты корабля уже связались с космодромом с просьбой прислать челнок, и пара пилотов вовсю готовится к вылету, даже не подозревая, что неделю назад пережили их коллеги на далекой засекреченной планете. Планете, давшей людям хорошего пинка человеческой же ногой, облаченной в железный сапог.
Фэнлоу не мог унять сильного волнения, заставляющего все внутри мелко колыхаться. Пальцы рук обратились в ледышки, из желудка откачали весь воздух, заменив его вакуумом, а из ног незаметно вынули кости, подменив их ватой или чем-то похожим. Мягким и противным.
— Плевать, плевать на все, — говорил себе Фэнлоу. — Моя жизнь еще не кончена. Я что-нибудь придумаю. Что-нибудь придумаю обязательно.
Это было не самоуспокоение. Трэвис Фэнлоу и впрямь не сомневался, что найдет решение для всех проблем, свалившихся на него. А еще он заставит Гудриджа рассказать все, что ученый узнает сам. Это поможет Фэнлоу выйти на след загадочной банды, состоящей, по словам Варнене, из российских шпионов. Что ж, кем бы они ни были, им в любом случае придется отвечать за содеянное. Фэнлоу об этом позаботится. Обязательно. Но сначала навестит родителей. Вот прямо завтра сядет в свой внедорожник и отправится в гости, с удовольствием проедет на машине неполные триста миль по ровному, широкому автобану. Боже, как же давно он их не видел… Постарели, наверное. Совсем постарели.
— Секция четыре, готовимся. Подходит челнок. Восемьдесят первых пассажиров — проходите в первый шлюз.
Бросив последний быстрый взгляд на Землю, Фэнлоу опустил шторку иллюминатора и направился в соседний зал — пора было организовывать людей на посадку.
Часть 3. Номнес
49
Едва выплыв из сонного дурмана, Кирилл проснулся по-настоящему. Открыл глаза и увидел над собой белый потолок, глянцевый, словно из пластика. Из монолитной белой же стены исходил приглушенный свет, чудесным образом рассеивающий мрак всюду, включая углы.
Кирилл осторожно сел, ожидая от измотанного организма какого-нибудь подвоха. Ждал напрасно. Тело работало, как часы, безропотно слушаясь хозяина.
В небольшой комнатке не было ни души. Кирилл осмотрелся. Он сидел на жесткой медицинской кушетке, обтянутой приятным на ощупь материалом светло-зеленого цвета. Коснувшись ткани, Кирилл признал, что раньше с такой не сталкивался. Да и чему удивляться? Он ведь находится в месте, созданном кем-то куда как более развитым, чем земляне. Немножко неуютно было это осознавать, но Кирилл почему-то не сомневался, что вскоре свыкнется с этой мыслью.
Кроме кушетки в комнате имелись только высокие, под потолок стеллажи с красными ящиками, стоявшие у противоположной стены. На некоторых ящиках были желтые, белые и черные наклейки с непонятными символами и надписями. Кирилл мог, конечно, разобраться, что там написано, но пока ему больше хотелось найти остальных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});