Тем временем на самом краю площадки прямо на тело погибшего бойца приземлился рамфоринх. Он с невозмутимой жадностью впился в открытую шею под основание черепа — мертвец лежал лицом вниз. С трудом отодрав взгляд от этой гадкой сцены, Фэнлоу шагнул внутрь челнока с одной-единственной мыслью — поскорее отсюда выбраться.
47
Кирилл не знал, сколько он пробыл в спасительной темноте. Иногда его сознание прорезалось вспышками сновидений. Он видел обрывки чужих воспоминаний, принадлежащих, надо полагать, отцу.
Бродил по городу, состоящему сплошь из приземистых округлых зданий, вдыхал аромат полутораметровых цветов, похожих на васильки-мутанты, кормил какими-то оранжевыми бобами ослепительно-белую лошадь, у которой по неизвестной причине морда венчалась тонким коротким хоботом. Хобот этот мягко скользил по ладони, хватая бобы и щекоча кожу.
«— Хорошо, хоть не единорог», — думал Кирилл.
Тайя негромко и довольно урчала, мелко подрагивая от великой радости. Люди согласились уйти. Поняли, что здесь им покоя не будет. Если они когда-нибудь научатся вести себя прилично, Тайя будет рада вновь принять их. До наступления таких времен пройдет, пожалуй, бесконечность, но что такое бесконечность для мира, живущего уже миллиарды лет? Сущий пустяк.
До Кирилла то и дело долетали голоса друзей, Марьи и Вита. Большая часть сказанных ими слов оставалось непонятой, но этого и не требовалось — достаточно было интонации. Если Марья с Витом не сдерживали ликования, то Юля что-то спрашивала с тревогой, а Милан и Сеня пытались ее успокоить, но сами при этом, кажется, себе не верили.
Постепенно Кирилл начинал думать все яснее, видения пропали, остались только голоса снаружи и непроглядная тьма внутри. Кирилл чувствовал себя запертым в каком-то ящике без окон и дверей, заколоченном гигантскими гвоздями. Уж не парализовало ли его? Кто знает, какие побочные эффекты у той дряни, что вкололи ему русские шпионы.
— Я не хочу эвакуироваться, — протестовала Марья.
— И не надо… — отвечал Вит. — Ты сможешь… Вы все сможете… Нам надо только… До места, а там… Надеюсь, Кирилл поймет и не будет…
Некоторые слова вместе со звуками внешнего мира съедались, и оставалось лишь догадываться о том, что же на самом деле говорил ученый. Впрочем, вскоре слух наладился полностью. Жаль, что тогда никто ни о чем уже не говорил — очевидно, все были сосредоточены на чем-то.
Они куда-то ехали, потом Кирилла тащили в гору. Он чувствовал покачивание носилок, сознание к этому моменту было чистым, но Кирилл все еще никак не мог проснуться по-настоящему, вернуть себе контроль над телом. Он покинул его, как родной дом, и уехал в далекую и долгую командировку, а, вернувшись, никак не мог снова привыкнуть к расположению комнат и мебели.
— Кирилл! — казалось, Вит проорал ему прямо в ухо, хотя на самом деле слова были сказаны тихо, чуть не шепотом. Кирилл мысленно отшатнулся. — Ты меня должен слышать. Попробуй пошевелить веком или мизинцем руки. Не спеши, просто попробуй. Мы должны разбудить тебя — иначе нам не попасть внутрь.
Кирилл попытался сделать то, что говорил Вит, но без какого-либо проку. Если о том, чтобы пошевелить мизинцем, и речи быть не могло — Кирилл его попросту не чувствовал, как и рук и ног вообще — то с веком вроде бы могло получиться. Кирилл заставил себя сильно-сильно зажмуриться. Мозг успешно выработал эти знакомые каждому человеку ощущения, когда по сомкнутым глазам разливается приятное напряжение, но нужный импульс не послал. Ничего не вышло. Кирилл так и не проснулся. Так вот, какой ты, паралич…
Вместе с осознанием собственной беспомощности пришел ледяной страх. Кирилл слышал, как зачастило сердце, наращивая частоту глуховатых ударов с каждой секундой. Дыхание сбивалось, выдохи стали хриплыми.
— Мы переборщили, — с досадой произнес Вит. — Но, как говорится, клин клином вышибают. Юля, поставишь укол?
— Что? Еще один?!
— Иначе он впадет в кому или даже умрет, — голос Вита был пугающе спокойным. — Нам нужно дать ему небольшую дозу. Кирилл проснется и сможет протянуть несколько часов, а потом, я думаю, мы все сможем по-человечески отдохнуть, хоть и недолго.
— А он не умрет, если мы поставим второй укол? — Юля сомневалась, ее состояние выдавали дребезжащие нотки страха.
— Исключено, — отрезал Вит.
— Хватит рассусоливать, — прошипела Марья с раздражением, вклиниваясь в разговор. — Если он сейчас копыта отбросит — все зря. Нельзя это допустить. Я сама поставлю укол.
— Руки прочь.
Неужели это Юля говорит? Да быть не может. Слишком жестко, слишком металлически звучал ее голос, обычно звонкий, прозрачный, таким бы только петь, а не спорить с кем-то.
Наступило короткое молчание. Кирилл весь затих в нетерпении, если вообще можно затихнуть, находясь в таком состоянии.
Игла плавно вошла под кожу, клапан шприца пополз вниз, вталкивая в вену яд, созданный сумрачными гениями в неведомых лабораториях. Обжигающая волна мощно подхватила Кирилла и понесла вперед, все ускоряясь. Вокруг мелькали разноцветные сполохи, и у каждого был свой сочный, красивый оттенок, не похожий на другой. Из-за нарастающей скорости эти вспышки быстро превратились в размазанные полосы, ослепляющие своей яркостью. Закружилась голова, к горлу подкатил ком, и Кирилл распахнул глаза.
Первое, что он сделал — перевернулся на бок. Так сильно его не тошнило еще никогда. По правде сказать, после каких-то детских несварений и отравлений его и вовсе не тошнило до сегодняшнего дня. К счастью, все, что ярко горит — быстро гаснет. Кирилла знатно прополоскало и мигом отпустило, только глубоко в горле напоследок что-то больно екнуло.
Он задышал, сел, а потом и встал с помощью подскочившего Сени. Сердце еще колотилось, в ушах слышался гул крови, смешиваясь с шумом водопада за спиной, однако состояние возвращалось в норму.
— Сработало! — просиял Вит, выступил вперед и потрепал Кирилла по плечу. Ученый оставил на каменном полу спортивную сумку, где по-прежнему находился динозавр — оттуда торчала ветка саговника, чьи жесткие листья были наполовину срезаны клювом Яшки. Ветка колыхалась. Ее продолжали потреблять.
— А ты сомневался? — хрипло ответил Кирилл. — Чувствую себя, как мертвец, оживленный колдуном.
— Не совсем удачная аналогия, — с улыбкой ответствовал ученый. — Но в целом верно. Пойдемте, ребята, нам пора двигаться. И не наступите в… Ну, вы поняли.
— Меня снова скосит?
— Да, и очень скоро, но не так, как в первый раз. Будет легче. Препарат экспериментальный, но пока он подтверждает все, что нам о нем говорили. Так что не переживай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});