– А что о судоходстве? Перемирие простирается до всего Крыма и до Черного моря, так что никакое вооруженное судно не может выйти из Черного моря в устье Дуная и ниже ходить, вдоль по Бессарабии, к устью Днестра. Равным образом да не показываются суда турецкие при берегах и пристанях крымских.
– С этим они вряд ли согласятся… Сколько тут, на Дунае, у них судов! Да и Черное море для них – это внутреннее море, и никто не вправе им указывать…
– Ну уж теперь-то мы вправе указывать. Наши корабли уже показались в Черном море. А с прибытием адмирала Нольса к нашей армии и успешным строительством Азовской флотилии под руководством вице-адмирала Сенявина морские дела наши пойдут еще успешнее. Скоро наступит такое время, когда из Крыма будут ходить наши корабли по Дунаю и Днестру. Только опять вот плохо – нет карт у нас… А Дунай капризен: то глубок, то мелководен, пора бы нам изучить берега его, движение ветров в разное время года, описать положение и высоту воды в устье и послать все эти данные в коллегию Адмиралтейства. А уж оттудова переслать адмиралу Сенявину для дачи наставлений при отправлении сюда судов от крымских берегов. Пора налаживать такую связь между нашими армиями, и флот должен содействовать тому. А по Дунаю пусть их суда ходят, только мало таковых найдется. В прошлую кампанию мы много у них пожгли или к себе забрали. Так что вряд ли турки много судов наберут. Готовьте письмо верховному визирю и дружественным послам в Константинополь.
Румянцев и Симолин долго еще говорили о возможных осложнениях во время переговоров, о тех хитростях, которыми турки обычно пользуются в общении с европейцами, объясняя все разногласия восточными постулатами веры и обычаями старого Востока.
– А пожалуй, мне пришла благотворная мысль, – вдруг прервал плавный разговор Румянцев. Симолин удивленно посмотрел на него: что ж, дескать, тут удивительного, немало уж высказано… – Нет, чисто военная мысль. Вот ведь как бывает, говоришь об одном, а мысли крутятся-вертятся возле другого. Уже сейчас нужно отдать распоряжение генерал-майору Энгельгардту… Сейчас, с наступлением весны, может быть, неприятель вознамерится вводить свои суда из Черного моря в Дунай. Пока пойдут переговоры о перемирии, мы должны перекрыть реку имеющимися судами. А также учредить сухопутную стражу на острове Шулине, наладив между этими двумя постами непрерывную связь и взаимную помощь для того, чтобы как можно надежнее отражать неприятельские попытки прорваться чрез устье Дунайское. Потребным считаю и на супротивный берег распространить свою стражу.
– А если неприятель бросит туда большие войска? – поддержал разговор Симолин.
– Ну, в этом случае всегда нужно иметь столько судов, чтобы всякий раз можно быстро убраться оттуда. Разумеется, начальник поста должен быть такой, что никогда не растеряется, никогда не утратит бдительность.
– Ваше сиятельство! Раз уж вы заговорили о военных действиях, хотя и только что думали о мире…
– Никогда не должно забывать о военных приготовлениях, если хочешь выиграть мир…
– Это верно. Но у нас-то есть план будущей кампании, которая вполне может начаться, если мы ни о чем не договоримся. – Симолин должен был знать, начиная свои приготовления к переговорам, о том, что мы могли предъявить туркам.
– Вы видите, как рано наступила теперешняя весна. Нет никаких известий о приготовлениях неприятеля к полевым действиям. Но я посчитал необходимым отдать некоторые распоряжения генералу Потемкину, который командует войсками, находящимися ближе всех к неприятелю. И чтобы предупредить неприятельские покушения на наш берег, я приказал ему избрать для своего корпуса удобнейшее место. Потемкину, как только он выступит с зимних квартир, предстоит так расположить свой корпус, чтобы отделенные от него посты могли вести самостоятельные действия против неприятеля и быть всегда связанными между собою… – На секунду Румянцев умолк.
– Но мы так и не знаем, что происходит на том берегу, – воспользовался паузой Симолин.
– Каждому начальнику приказано посылать шпионов в расположение неприятельских войск. Используем любые средства, чтобы узнавать о положении неприятеля. Меня снабжает сведениями полковник Борзов, комендант Браилова, – он часто посылал разъезды на тот берег. Две недели назад сообщил через капитана Дарабана, что неприятель попытался переправиться на наш берег против Каралаша. Турки, может быть, надеялись, что мы потеряли осторожность, и вздумали нанести удар. Но просчитались и были отброшены нашими пикетами. Так что готовимся к новой кампании, хотя и говорим о перемирии.
– Нам во время переговоров нужно точно знать, что мы не опасаемся военных столкновений, как бы они нам ни угрожали.
– А вы и не опасайтесь. Все три предыдущие кампании мы их били и бить будем, если они откажутся от наших условий заключения мира. – И столько было уверенности и силы в словах Румянцева, что Симолин, обычно осторожный и терпеливый, обрадованно вскочил со своего места и крепко пожал руку фельдмаршалу.
– Ваше сиятельство! Как мне повезло, что вы здесь командуете армией! Теперь мы своего добьемся, где бы ни собрались: в Бухаресте, Журже, Измаиле, Фокшанах…
– Я то же самое могу сказать и про вас. Я уж писал Никите Ивановичу Панину, что нуждаюсь в помощнике на дипломатическом поприще. Я человек военный, канцелярские дела превосходят собственные мои ресурсы, и без вас, Иван Матвеевич, в подобных изворотах я довольно надсадил бы свою и без того слабую уже голову…
– Ну уж, ваше сиятельство, не прибедняйтесь, вы все правильно делали. А с формулярами разбираться предоставьте действительно мне, за десятки лет я научился составлять всяческие бумаги, как положено, со всеми изворотами, как вы изволите выражаться. У нас действительно есть время, чтобы тщательно подготовиться к переговорам о перемирии. Да и Никита Иванович не оставит вас без своих наставлений.
– Пока прибудут эти наставления, я не могу уже сейчас согласиться с желанием Порты произвесть с нами перемирие под гарантией цесарского и прусского министров в Константинополе. Мне это не по душе. Почему третьи страны вмешиваются в наши отношения? Как трактовать сие, Иван Матвеевич? Мы ж отказались от их посредничества, а они опять нам навязывают свою волю.
– Раньше посредничество было весьма распространено.
– Ну, то было раньше, а теперь, когда Турция разваливается на глазах, мы можем обойтись и без посредников.
Давно волновали эти мысли Румянцева, и так захотелось высказать их знающему человеку, к которому почувствовал доверенность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});