Я отбыл из Баули двадцатого марта и с западной стороны, уже новой дорогой попал на свой прежний путь от Кодабо к Гумбали, а затем и на станцию Ганго. Наш дальнейший путь от Дингба до Мбаига оказался очень утомительным; притом мы еще заблудились и после длительных поисков дороги только в полдень оказались в островном поселении азанде, управляемом вождем Бадилли. По дороге мы пересекли высохшую в это время заболоченную низменность — «обэ». Почти напротив были расположены хижины Бадилли, на водоразделе между Бомоканди и Гадда, причем последняя была здесь маленькой речкой в шесть шагов ширины, вскоре принявшей поперечное направление. Последующие пересеченные нами в тот день потоки были притоками Гадды.
Глава XXII. Путешествие со станции Кубби на Непоко и возвращение в Тангази
Шестого апреля я, наконец, выступил с Гамбари из Кубби. Обитатели всей этой местности на юг от Бомоканди до Непоко тоже принадлежат к племени момфу, но лишь частью признают господство живущих среди них абангба. Кроме того, встречаются вкрапления родственных мангбатту майго.
На второй день перехода, за рекой Ау, шириной в десять шагов, был пройден водораздел между Гадда и Бомоканди, широкий кряж, с которого на юго-востоке была видна невысокая горная цепь Кайя, а на юге, за Бомоканди — Най. Первым стекающим к югу потоком является Аи, широкий и болотистый, в который впадают пересеченные нами на третий день речки. Он был еще раз пересечен нами при его впадении в Бомоканди, где имел тринадцать шагов ширины. Гамбари и во время второй стоянки за водоразделом устроил день отдыха, ожидая многочисленных посещений со стороны живших вокруг него подданных момфу. Но в лагерь пришли лишь немногие, вместе с жившими здесь абангба. Явно раздосадованный таким неуважением, повелитель пожаловался мне, что с тех пор, как правительство запретило ему самостоятельно приговаривать к смерти, момфу его больше не боятся, не слушаются и отпадают, а потому их нужно постоянно держать в страхе, обращаться с ними с величайшей строгостью. Действительно, и позже никто не явился, и если даже иметь в виду, что их жилища находились далеко от дороги, все же приходилось считать их подданство лишь очень условным. Не прибыл также новый провиант, на который рассчитывал Гамбари. Его люди должны были потуже подпоясаться. Я считал себя счастливым, получив десяток яиц и сухую рыбу — редкое даяние судьбы, потому что я часто не имел ничего во рту, кроме хлеба в виде лепешек кисра и жидкого меда. Только об одном мог позаботиться Гамбари при любых обстоятельствах — это о том, чтобы не прекращалась доставка мериссы. Когда обновлялся запас, он мне посылал мою долю, но обычно сразу приходил следом, чтобы помочь выпить, часами просиживал у меня.
Одиннадцатого апреля, после короткого перехода, мы достигли хижин старшины абангба Гумбы, и, несмотря на то, что зериба Мбелиа была уже недалеко, все же отложили дальнейший путь на следующий день, чтобы отдать должное расположенному здесь островному поселению абангба и приветствовать их вождя.
Область, расположенная к югу от Бомоканди, имеет обычные признаки волнистой степной местности, только сплошной лес здесь на востоке не простирается так далеко к северу, как это имеет место на западе, на пути от Бакангаи до Канна. Почва, как и повсюду в тех местностях, состоит из латерита. Только в широкой низине реки Бомоканди я видел, во время трех переправ, светло-серую глину. Область Гумбы замечательна тем, что расположена на одном из самых значительных водоразделов исследованной мной страны, на водоразделе между двумя самыми большими притоками Конго — Уэле и Арувими, или, вернее, между их притоками Бомоканди и Непоко.
Двойная скамеечка и сосуд для воды мангбатту
Во всяком случае, линия раздела едва заметна, скорее это небольшой подъем почвы, не говоря уже о горной возвышенности, только сток воды меняет направление и этим выдает действительное положение вещей. Воды на дороге к Гумба стекались в Бомоканди в северо-западном направлении, а на пути к зерибе Мбелиа — к юго-западу. Вскоре мы пересекли реку Мэмэ, составлявшую часть очень своеобразной, характерной для той местности, примыкающей к Непоко, болотной системы.
Последний день перехода был очень затруднен высоким камышом, сквозь заросли которого мы пробрались с большим трудом. С прибытием на станцию я достиг намеченной на ближайшее время цели и оставался здесь последующие дни. В длинной тенистой беседке в момент моего прибытия собралось большое количество народа, почтительно ожидавшего повелителя, который обычно приходил последним. До этого я должен был удовлетворить любопытство людей своей собственной персоной. Самого Гамбари радостно приветствовали многие из знакомых ему подчиненных, так как они видели его после его путешествия в область Бахр-эль-Газаль впервые. И в последующие дни продолжался переливающийся через край поток приветствий, особенно со стороны женщин, которые крепко пожимали руки Гамбари, подолгу задерживая их в своих. Этот способ приветствия часто встречается у многих негров и негритянок и показывает нам, что крепкое пожатие руки любимого человека является искренним выражением настоящей сердечности и одним из естественных способов выражения большой радости.
Когда Гамбари в достаточной степени был почтен приветствиями, начались дни празднеств и увеселений, причем не было недостатка в замысловатых речах. Так же, как когда-то я видел Мамбангу, забавлявшего народ своими танцами, теперь я любовался вождем Арама, выступившим, в качестве превосходного танцора, украшенным и умащенным, в кругу примерно сорока жен, которые кивали ему головой в знак одобрения и пожинали восхищение окружающих. Все это было для меня не ново, так как обычаи и нравы абангба очень схожи с нравами мангбатту. Мне были интереснее различные группы туземцев страны, которые в первый же день пришли на станцию. Некоторые из старшин абангба привели с собой также подчиненных момфу и мабоде и клали перед своим властелином дань в виде продуктов своей страны. Я увидел живых кур, рядами висевших на палках, которые люди несли на плечах. Таким же способом доставляли на станцию туземную соль, заботливо завернутую в сухие листья банана, в виде удлиненных пакетов, величиной с человеческую голову, привязанных к палкам. Другие вели впереди себя несколько коз в подарок своему господину или несли в корзинах бананы, сладкие бататы, связки маниока и т. п. Все участники этого зрелища весело двигались и разговаривали, но, конечно, я не мог не понимать, что все эти добровольные подношения были в высшей степени недобровольными, просто вынужденными под угрозой жестокого наказания и смерти. И в самом деле, я видел некоторых бедняг, шея которых была зажата в тиски тяжелыми деревянными вилами; их гнали в таком положении в наказание за недоимку. Были даже приведены вожди мабоде, совершенно невинные, которые должны были оставаться заложниками, пока не будут возвращены их подданные, убежавшие от податей.