— Почти все правда. Но герцог Ангулемский может проверить рассказ мэтра. Любыми средствами. Как вы думаете, что еще расскажет мэтр через пару-тройку дней настойчивых расспросов? — Если через пару-тройку. Если его вообще понадобится подвешивать на крюк и показывать горящий веник. Почтенный негоциант Готье не дурак, и если не случится чуда «Клод Валуа-Ангулем верит в сказочку» — может хватить и одного недоверчивого взгляда. Тем более, что маршал умеет так посмотреть — слова от испуга сами из глотки выпрыгивают, опережая друг друга…
— Может. В случае, если не захочет использовать эту… сеть корреспондентов сам. А коллеги мэтра Эсташа Готье в Равенне, в Лионе, в Константинополе, да и у нас, не слепы и не глухи. Слухом земля полнится. Да и положиться на человека, которого до того настойчиво расспрашивал, можно только в очень небольшом наборе случаев.
— Он может и не захотеть. Например, потому что сочтет, что этой сетью уже пользуются слишком многие. — И в любом случае получается не сеть, а публичная девка. А герцог Ангулемский предпочитает любовниц и любовников, не принимающих одновременно с ним кого-то еще. — Так что он может попросту выжать мэтра до капли, а оставшееся прикажет похоронить. А потом решит, что ему в Аурелии не нужна сеть, при помощи которой ловили рыбу мы, и примется ее уничтожать.
Нужно выслушать, узнав подробности, а потом встать и сделать одно простое, но весьма важное дело. И без того не слишком просторный кабинет кажется сейчас совсем тесным. Не клетка, конечно — но почти кладовка…
Никки нетерпеливо отбивает дробь по краю стола. Дерево отзывается веселым легким звуком. Все так просто и ясно, все совершенно ясно…
— Он может. На этот случай мэтр Эсташ должен ему рассказать о той сделке, которую его кузен заключил с равеннцами, вернее, с одним генуэзцем и одним венецианцем… и о том, кто еще осведомлен об этой во всех отношениях примечательной трансакции. Жизни это им, скорее всего, сохранит. Если не самому Готье, то большинству прочих.
— Да, — кивает Никки. — Мэтр Эсташ непременно расскажет. Сэр Кристофер, сколько времени вам нужно, чтобы покинуть Аурелию?
— А почему вы решили, что я собираюсь покидать Аурелию? Я такого распоряжения пока еще не получал.
— Потому что, если не случится чуда, сегодня вечером вас будут знать по имени.
— Я заметил… Студент Мерлин, естественно, срочно отбудет домой. Уже отбыл. А здесь останется совсем другой человек. Урожденный аурелианец, с севера. И потом, как вы понимаете, я мэтру Эсташу кое-что пообещал. Он готов рискнуть, чтобы сохранить свое хозяйство, но дело может зайти слишком далеко.
— Через день или два герцог Ангулемский будет искать сэра Кристофера Маллина. Со всем умением этого сэра Кристофера прикидываться и урожденными аурелианцами, и вполне убедительными пигмеями, — объясняет Трогмортон. Напоминает то, что гость должен знать и сам.
— Пусть ищет. Месяц у меня есть — а там всем станет не до того. Но можно сыграть иначе. Еще веселее. — Сэр Кристофер ставит кружку на стол.
— Как же именно? — Куда уж веселее, думает Никки, куда уж еще веселее? Хотя в таких положениях есть своя неповторимая прелесть, как при том самом жаре. Только вот сидеть и рассуждать затруднительно, потому что все ясно же — и что делать, и как, и зачем…
— Раскрыть карты самим. Первыми. Вернее, первым — потому что делать это придется вам.
— Я и собирался это сделать. Покупая вам время и невнимательность герцога Ангулемского. — Это не веселее, это как раз moderato, как говорят на родине посла Его Святейшества, а вот без этого будет у нас полное allegro, как сказали бы ровно там же. Сэр Кристофер иногда довольно странно оценивает положения и ситуации. Не то чтобы наивно, нет… но чтобы взглянуть на вещи с такой стороны, нужно слишком уж вывернуть себе шею.
— Не только… Даже если он знает о сделке и в ней участвовал — ему придется вести себя так, будто он не знал. Ему придется защищать Корво вне зависимости от того, настоящий у них союз или нет. Потому что о деле осведомлено слишком много людей, до которых он не сможет дотянуться.
Никки поднимается, проходит по закутку кабинета туда и обратно, смотрит на цветы и плоды граната, привычно улыбается им, мимоходом глядит на уютно устроившегося в любимом кресле сэра Кристофера.
Суверенная держава, кажется, довольна. Почти всем, кроме положения, в которое поставила «союзных» негоциантов. Но сама ситуация Маллина если и не забавляет, то… весьма бодрит. То есть, прибавляет бодрости. Еще прибавляет.
— Само собой. Но вам лучше покинуть пределы страны, хотя… — Хотя, размышляет Никки, это совершенно необязательно. И, пожалуй, все не так уж плохо. Герцогу Ангулемскому придется избавляться от кузена, у него есть серьезная причина и прекрасный повод. Негоцианты, которых маршал разберет на мышцы и мышечные волокна — да черт с ними, досадно, но мы не успели вложить в них ничего, кроме ожиданий. А вот отсрочку для студента Мерлина я все же куплю, буду покупать очень настойчиво, потому что тогда у герцога не будет поводов искать сэра Кристофера. — Если вы уверены в том, что поиски не увенчаются успехом…
— Ну, если Его Светлость герцог Беневентский не пойдет в очередной раз гулять при отсутствующей луне и не заберется случаем ко мне в норку… чего, согласитесь, исключать нельзя — уверен.
— Насчет Его Светлости уже ни в чем нельзя быть уверенными, — усмехается Никки, — а вот вам я верю. Надеюсь, вы понимаете, что если маршал вас все-таки найдет, наши с ним отношения сильно испортятся?
— Да. И я, насколько это от меня зависит, не стану тому причиной. — Тут можно полностью верить, до конца… но вот уточнение — очень важная вещь.
Не все, что происходит, зависит от усилий человеческих. Кто еще вмешивается, случай, судьба, Господь или нечистая сила — неведомо, может быть, все вместе или по очереди, но иногда последствия самых простых действий попросту невозможно предсказать. Поначалу они с Маллином предположили, что Корво в компании Джанджордано Орсини встречался в «Соколенке» с Диком Уайтни. Потом оказалось, что Джанджордано в тот же вечер видели на другом конце Орлеана, а вот маршал Валуа-Ангулем отсутствовал во всех местах, где мог бы по логике находиться. А в ромской полумаске и широком плаще спутать его с Джанджордано — пара пустяков: рост тот же, темные волосы, светлая кожа… но кто мог представить, что эта встреча предвещает совсем другую?..
Ну какое, спрашивается, дело Их Светлостям до борделя и всей его чертовщины? Маршал, конечно, ревнитель веры, защитник Церкви Христовой, и лучший друг Священного Трибунала — ну так и почему же «Соколенка» пытался разнести Корво со своими толедцами?! Какого, опять-таки спрашивается, черта Валуа-Ангулем попросту не донес в Трибунал… не то чтобы нам от того стало легче, но все-таки? Зазорным для себя посчитал? Этот?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});