сделанную Генрихом из её чёрных чулок. После дева пересела поближе к левому краю дивана. Она была готова…
Дальше всё происходило очень быстро. Генрих обогнал паровой экипаж ювелиров, самым беспардонным способом подрезал его, выскочил перед ним и нажал на тормоз, тормозя при этом чуть быстрее, чем тяжёлый экипаж мог затормозить. И когда электромобиль окончательно остановился, водитель паровой машины, как ни старался, избежать столкновения всё-таки не смог. Хоть не сильно, мощная машина ударила электроколяску сзади. И уж тут Генрих сразу выскочил со своего сидения и бегом кинулся к водителю ювелиров.
Мерзавец — наверное, он был когда-то военным или специально обученным охранником, который знал, что делать в любой непонятной ситуации, — казалось, был к этому готов, и пока Ройке к нему не приблизился, успел выхватить из своей кобуры револьвер.
Вот только выстрелить он не успел, Генрих чуть опередил его, схватив за руку.
Как бы ни был хорош ваш план, но вам всё равно не угадать все возможные варианты развития событий. Старик Джеймс уверял их, что отнять камень у престарелых ювелиров будет делом пустяшным; он убедил в этом Генриха, но, к сожалению, и Зоя сама как-то в обещанную лёгкость предприятия, хотя только год назад прослушала курс «Организация экспроприаций и другие силовые акции». Казалось бы, она должна была это предвидеть, но бесшабашность Генриха, его очаровательная уверенность в своих силах заворожили её. Ведь, что ни говори, но никакая теория не заменит опыта и практики. Теперь же нужно было всё исправлять по ходу дела. И её психологическая подготовка, а также умение принимать быстрые решения, которое матери-настоятельницы вырабатывали в ней годами, решали исход дела.
Зое, выскочившей из экипажа вслед за своим мужчиной, было достаточно одной десятой доли секунды, чтобы правильно оценить сложившуюся ситуацию: «Генриху нипочём не одолеть этого здоровенного мужика, если он не применит оружие!».
Охранник и вправду был могуч; он оказался крупнее, чем на первый взгляд и, вывалившись со своего водительского места, готов был быстро расправиться с Ройке, вырвав из его пальцев руку с револьвером. Он мотал Генриха из стороны в сторону и ругался весьма незамысловато, но при этом своим тоном выражая своё подавляющее превосходство:
— Ах ты сопля… Ах ты сопля… Ах ты сопля…
Девушка поняла, что визит в салон к ювелирам нужно на секунду отложить; она вытащила револьвер, одним быстрым движением перехватила его за ствол и, подскочив к охраннику сзади, как молотком ударила того по его кожаной фуражке: тукк! Удар вышел знатный. Охранник сразу перестал обзываться, а ноги его подкосились. Но он не упал, нет, и хоть Генриху удалось вырвать из его руки револьвер и отбросить его в сторону, этот крупный мужчина и не думал сдаваться. Зое нужно было бы повторить свой так хорошо сработавший приём, но она решила, что ювелиры уже заждались, и кинулась к дверце экипажа.
То, что водитель ювелиров будет ещё и крепким, храбрым и вооружённым человеком, было только первым сюрпризом в этом деле; второй сюрприз — и, конечно же, неприятный — ждал Зою в салоне экипажа. Едва она опустила ручку дверцы, едва потянула дверцу на себя, как почти сразу в образовавшуюся щель…
Пах…
И её шляпка-цилиндр дёрнулась на голове. Не будь она закреплена ремешком у неё под подбородком, наверняка слетела бы с головы.
«Болван Джеймс говорил, что у этих дурней нет оружия!». Всего на одно мгновение эта мысль мелькнула в голове у девушки. Но дальше она действовала по наитию, машинально и быстро.
Её, лицо, хоть и было под маской, уловило горячую волну, но это всё не остановило девушку, она уже влезла, а вернее, ворвалась в кабину, наполненную сизым пороховым дымом, и увидела руку с небольшим пистолетом, направленную на сей раз ей в живот, и молниеносно отвела её от себя в сторону…
Пах…
И на сей раз дыма в салоне экипажа стало ещё больше, и тут же справа от неё кто-то застонал. И еще кто-то сдавленно запричитал:
— Чёртов шлимазл, ты прострелил мне бок!
А она уже была тут, внутри, среди ювелиров, и, наставив свой револьвер на одного из мужчин, с силой вырвала у него пистолет.
— О нет! — простонал тот, но скорее не от того, что потерял оружие, а от осознания содеянной ошибки; его взгляд был направлен на раненого. — О нет!
— Что вы тут делаете? — возмущался третий человек, самый старый из всех троих. Он переводил взгляд с её груди на её бёдра. — Вы, что… Вы, что, женщина?
Но девушка почти не слышала всего этого; отобрав оружие, она искала глазами главное… И увидела, то, что искала. Большая плоская демонстрационная шкатулка была как раз в руках того человека, который стонал справа от неё. Она хотела забрать её, но ювелир, даже будучи раненым, одной рукой закрывал кровоточащую рану в своём боку, а другой изо всех сил вцепился в шкатулку.
— Нет, нее-ет… Чёртова разбойница… Я вам не отдам!
А ранивший его молодой ювелир попытался даже прийти ему на помощь, схватив Зою сзади, но девушка так двинула локтем ему в лицо, что он, потеряв шляпу, свалился обратно на свой диван. А она, быстро закинув отобранное оружие себе в рюкзак, уже как следует вцепилась в заветную шкатулку и, упершись ногой в ювелира, всё-таки вырвала её у раненого.
— О нет…, — простонал тот. И стонал он не от боли, а от обиды и огорчения. — Полтора года моих трудов…
— Какое скорбное зрелище, — причитал с другого дивана третий ювелир, — женщины стали грабителями. Какой позор! Ах, зачем я это всё видел, зачем мне это на старости лет.
Зоя не выскочила из экипажа сразу, как только выхватила шкатулку. Она была умненькая девушка и во всех этих причитаниях почувствовала некоторую фальшь. Она села на диван рядом с раненым и, бросая быстрые взгляды на ювелиров, нашла на шкатулке крючки и раскрыла её. И увидела там камни. Летний день уже шёл к концу, да и в салоне экипажа было темновато, но того света, что был, ей хватило, чтобы понять: в шкатулке, среди десятка аккуратно разложенных по «гнёздам» камней, крупного рубина не было.
«Ах вы пройдохи!».
Она подняла глаза на старика, сидящего перед нею; тот молчал и явно был напуган, он больше не причитал про свои года. Девушка сразу поднялась и без излишних церемоний распахнула его слишком тёплый для лета сюртук.
— А-а-а…, — неожиданно громко для старика закричал тот, но почему-то не сопротивлялся.
Но она не обратила на это внимания и уже