уже одиннадцатый час вечера, из ее гладкой прически не выбился ни один волосок и форма не была помята.
– Полковник Джорфакс, – приветствовал ее Идриан.
– Не надо, Идриан.
Он оглянулся и глубоко вздохнул.
– Тилли, – сказал он.
В армии мало кто знал ее имя – оно было глупым даже по сравнению с прозвищами, которые давали друг другу военные; от того, что это было имя, данное ей при рождении, легче не становилось. Идриан часто задумывался: напускала бы Тилли на себя холодный и суровый вид, если бы родители дали ей не такое сладенькое имя?
– Как дела?
– Вся на нервах. До лагеря Керите отсюда меньше шести миль, подкрепления из Грента расположились прямо за ней, а наш командир – непостоянный, наполовину сломленный кусок…
– Осторожно! – оборвал ее Идриан. – Ты говоришь о племяннике Тэда.
– Вот именно. Он – племянник Тэда, а мои люди гибнут из-за его плана.
– Мы – солдаты. Погибать – наша работа. Его план действовал, пока не появился огромный крылатый зверь и не начал убирать наши разведгруппы.
Идриан перевел дух. Присутствие Джорфакс не было ему неприятно, просто с ней было… сложно. Джорфакс была одной из немногих в армии, кто знал Идриана прежде, чем он стал пробивником, – и даже была знакома с его отцом. Именно эта связь с прошлым и заставляла его нервничать. От волнения вернулось безумие, и на плечах Джорфакс заплясали маленькие тени.
– Мне нужен гласдансер для выполнения моего плана.
– Чтобы использовать в качестве приманки, – без обиняков заявила она.
– Приманкой будет вся группа, в том числе я сам. Присутствие гласдансера сделает наш обман совершенным. Кроме того, он даст нам знать, когда этот крылатый урод приблизится. Не дави на меня, Тилли. Кто-то наверняка погибнет. Может, я. Может, гласдансер. А может, кто-то из друзей, которых я поведу с собой. И не рассказывай мне, что один гласдансер стоит сотни солдат. Я убивал гласдансеров. Знаешь, внутри они такие же липкие, как все, и умирают так же страшно, как самые простые оссанские солдаты.
Они были знакомы больше тридцати лет, но Идриан все равно не понимал, почему Джорфакс позволяет ему так говорить с ней. Точно не из-за их общего прошлого: она бросила своих близких друзей, чтобы завоевать себе место в мире. И не потому, что он был пробивником: однажды она пришила пробивнику ноги к земле осколками за то, что он лапал ее за задницу. Так или иначе, она ни разу в жизни не упрекнула его и не посмотрела на него холодно. Идриан развел руками, ожидая от нее наконец чего-нибудь подобного.
Но Джорфакс лишь фыркнула:
– Знаешь, я тебе завидую.
– Вот только не надо покровительственного тона, – парировал Идриан.
Кровь его вскипела, а еще ему хотелось спать. Он прижал ладонь к стеклянному глазу, вслушиваясь в далекий детский смех. Или это был не смех? Или детский голос произносил какие-то слова? Он попытался прогнать и галлюцинацию, и страх, который пришел вместе с ней.
Джорфакс остановилась. Идриану пришлось повернуться к ней лицом. Она покачала головой:
– Я никогда не умела соединять любовь к людям и убийство. Если я люблю, то не могу убивать. Если убиваю, то не могу любить. Твоя работа – убивать, и все же у тебя есть сотни друзей. Для своего батальона ты как отец родной. Я уважаю своих людей – своих гласдансеров – и делаю все возможное, чтобы сохранить им жизнь, но я их не люблю и, если понадобится, без жалости выброшу, как выбрасывают размокшие банкноты. А ты готов прикрыть своим могучим щитом, самим собой тех, кого даже не знаешь.
– И ты уважаешь меня за это? – с сомнением спросил Идриан.
– Ну да. Мне кажется, это позорная слабость для пробивника, и все равно не могу не уважать тебя именно за это.
– Боюсь, как бы этот разговор не отразился плохо на нас обоих.
– Я хочу понять, как это у тебя получается. Ты смотришь на них, – она обвела рукой лагерь вокруг них, – видишь, какие они ничтожные, словно муравьи, и не презираешь их? Находишь в себе силы о них заботиться? Они же не такие, как мы. У них нет ни магии, ни брони, ни устойчивости к гласроту. Только эти штучки из годгласа, за которые они цепляются так, словно те делают их лучше.
Идриан на мгновение задумался.
– Все дело в том, что я не выискиваю в них слабые места. Если это все, что ты хочешь видеть в людях, то, конечно, они будут казаться тебе муравьями. Но если ты видишь в своих друзьях силу, если ты взращиваешь ее, тебя начинают окружать гиганты.
Джорфакс прошла мимо Идриана, хлопнув его по плечу:
– Ты оптимистичный идиот, Идриан. Когда-нибудь тебя убьют из-за этого. Как ни странно, ты все равно умрешь счастливым, чего я не могу сказать о себе. Увидимся на рассвете.
– Погоди! – окликнул ее Идриан. – Так ты пришлешь мне кого-нибудь?
– Я приду сама. Не волнуйся, командовать все равно будешь ты. Но я не хочу, чтобы какой-то монстр лишал моих людей жизни. Рисковать – моя работа.
Идриан сильно надавил на свой стеклянный глаз, глядя ей вслед. Впервые за много дней он вспомнил о долговом знаке на своей шее. Сколько ему осталось? Пара недель? Время гулко ухало в затылке, как маятник старинных часов. Благословение это или проклятие? Узнает ли он когда-нибудь?
53
Тесса молча молила небо о хорошей грозе вместо проклятой унылой мороси, когда прибыл посыльный. Они с Пари сидели у маленького костра на маяке и сушились после короткой панихиды на открытом воздухе, которую Тирана устроила по своему погибшему подчиненному. Обе женщины были мрачны. Пока шла панихида, Тесса разглядывала бойцов, гадая, кто из них предатель.
Посыльным оказалась молодая женщина в черной форме Иностранного легиона с желтой бараньей головой, вышитой на груди. С мочек ее ушей свисали небольшие сережки в виде бараньих рогов.
– Рядовой Фенни, мэм! – бодро сказала женщина, отдавая честь. – Сообщение для леди Фолир от генерала Граппо.
Тесса покосилась на Пари. Генерал Граппо. Леди Фолир. До чего пышные титулы для людей, которые не так давно унесли ноги из трудового лагеря.
– Продолжай, рядовой.
– Генерал Граппо сообщает, что в ближайшие несколько дней вблизи Кузни произойдет сражение, и просит вас перенести работу на территорию Оссана, где вы будете в безопасности до окончания сражения.
Тесса почувствовала, как у нее сжался желудок.
– Здесь? Правда? Я думала, что бои идут дальше к югу.
– Грентцы окружили Харбортаун. Генерал Граппо намерен