Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Юра, это нельзя… Я против!
– Я хочу, чтобы ты это сделала. Я хочу тебе помочь, и я могу тебе помочь. И мне нужна гарантия, что до следующей весны ты останешься с нами.
– Ты хочешь, чтобы я целый год была с вами?
– Да.
– Зачем?
– Потому что с тобой хорошо.
Я должна что-то сказать. Я сейчас найду что. Он имеет в виду не то, что подразумевают под этими словами нормальные люди.
– Юра, это долго. Я не рассчитывала. Ты хочешь, чтобы я весь год таскала твоего ребенка по съемкам?
– Мне показалось, что тебе это нравится.
– Да, но…
– Но пока это было только твоей инициативой, это тебя устраивало? А я хочу определенный период, я хочу гарантий, и тебя это ущемляет?
– Да! И что еще ужасно, ты все делал сам и без взяток. А за мою работу, которая… – да она не стоит, честно говоря, ни одного его изобретения… – ты еще и платить будешь… – выдохнула я, вконец растерявшись.
Он решил не комментировать мои слабые возражения.
– Подумай, чего ты хочешь. Ты можешь передумать. Но на кону сумма, которая наверняка вырастет. Ты не знаешь, во сколько реально может вылиться твоя защита.
– Юра! Это слишком много денег! Я не стою этого как няня!
Мы оба замолчали.
– Не стоишь, – сказал Юра тихо. – Ты стоишь большего, и не в денежном эквиваленте. Но если тебя это успокоит, то няни примерно столько и получают. Если суммировать за год. Ты же отказываешься сейчас от почасовой зарплаты? Ты играешь в сыночки-матери. А я предлагаю не переставать играть, но на протяжении года. Тогда я дам тебе все деньги сразу. Даже если сумма будет больше, а я думаю, что так и будет. Для меня это возможность отблагодарить тебя и помочь тебе.
– Где ты их возьмешь?
Он посмотрел на меня с недоумением.
– У меня они есть… Стоп! Ты думаешь… ты не хочешь этих денег, потому что не понимаешь, откуда они взялись? Да?
Надо было мне быстро ответить. Но я так была ошарашена всеми его предложениями, что помедлила, и он интерпретировал это по-своему.
– Ну конечно. – Он фыркнул и встал. – Ты же знаешь! Ты же столько сюжетов сделала о бедных украинских врачах.
– А что в этом такого? Ты принимаешь тот факт, что только за то, чтобы собрать ученых в одном месте – их нужно материально заинтересовать, ты принимаешь тот факт, что профессионалы не могут сломить систему, но не принимаешь того, что им еще за их профессионализм мало платят. Это общеизвестный факт.
– Но у тебя, при всей твоей наблюдательности, не возникло подозрение, что я не отношусь к таким докторам?!
– Я об этом не думала.
– Или не хотела думать? Чтобы не думать обо мне плохо?
– Да.
– Но я хочу, чтобы ты об этом подумала. Прямо сейчас, вслух.
– Я не хочу.
– Я хочу!
– Юра, не дави.
– Я зол.
– Я не понимаю, почему?
– Потому что у тебя предубеждения. Я хочу, чтобы ты мне это сказала в глаза. Откуда у меня, у нейрохирурга, который работает в Украине, в обычной киевской больнице, вот эта квартира?
– У меня было две версии.
– Ого! И? Начинай с первой.
– Я думала, что у тебя есть… я думала, что у тебя богатая любовница, которая родила тебе Мишу и подарила квартиру, а сама не может уйти от мужа…
Он подавил смех.
– А вторая?
– Вторая: я думала, что у тебя богатые родители, которые сделали тебе подарок.
– И все? – Он же только что был готов улыбнуться, но опять в глазах холод.
– Я никогда не разрешала себе думать, что ты можешь настолько не по-божески брать взятки с пациентов. Я себе не разрешала так думать изначально. Но, наверное, если бы я узнала, то нашла бы этому оправдание, учитывая, что у нас нет нормальной платной медицины, а ты доктор такого уровня…
– Этому нет оправдания. Ко мне часто привозят людей, которые не могут себе позволить услуги нейрохирурга любого уровня. Максимум – материал. И нет оправдания государству, которое не может закупить этот материал. И нет оправдания хирургам, которые спекулируют этим. Такого нет в цивилизованных странах.
– И что делать всем? Уезжать отсюда?
– Ты осуждаешь то, что я когда-то уехал?
– Ты это сделал слишком рано, чтобы тебя осуждать.
– Я родился в Москве. Мы переехали сюда, когда мне было девять. Мне было шестнадцать, когда я уехал в Германию. Я не чувствую себя гражданином какой-то страны. И с тех пор я все больше убеждаюсь, что не хочу тратить себя на борьбу с системой.
– А я, значит, распыляюсь… Извини, пожалуйста.
Он помолчал.
– Доктор, который будет бороться с системой, а не лечить людей, станет общественным деятелем. А я хочу остаться нейрохирургом. И я уеду опять. Потому что там я могу сделать больше. Там я могу помочь большему количеству людей. Там нет этой тупости. Там есть правила, которые делают жизнь лучше, а не усложняют. И да, когда я работаю там, мне за это платят.
– Я не понимаю, почему ты сейчас здесь.
– Это отдельный разговор. Миша родился, я не сразу сориентировался. И папа сюда может приезжать, хотя бы иногда.
– Но ты хочешь еще год здесь торчать? Почему?
– Ну как… Тебе же нужно защитить диссертацию.
– То есть?..
– Марич, пока у меня есть возможность давать Мише общение с тобой – я буду ждать, я буду платить, буду терпеть жадность и алчность руководства нашей больницы, терпеть все твои рейды по бомжатникам. Потому что за границей такой, как ты, – нет.
– Там есть школы для мальчиков. Там больше няней мужского пола!
– Но он хочет тебя. А я его люблю. Я многого ему не могу дать в силу своего характера и недостаточного жизненного опыта. У меня нет того света, той нежности, той мягкости, которые его притягивают в тебе. Если у тебя появится своя семья – ты уйдешь, и я буду рад за тебя. Но один год?
– Это правда не сильно ударит по твоему карману?
– Нет, особенно если я смогу снова ездить оперировать в Европу. На пару дней, несколько раз в месяц. Я там только и зарабатываю деньги. Не здесь.
– Я пока не могу тебя так отпускать.
– Я знаю. Поэтому пока не прошу.
– Но я поняла, что мой отпуск нужно согласовать с твоими европейскими пациентами.
– Угу. Ты согласна?
– Так какая моя версия была правильной?
– По поводу квартиры? Ее купил папа. Я его попросил подыскать какой-то вариант, где можно жить с ребенком. Я раньше жил возле больницы, в хрущевке и в однокомнатной. Там было холодно. Но я не учел папин максимализм. Я бы в жизни не стал жить в Киеве в таком доме. Это китчево и глупо. Я бы скорее купил что-то в тех домах, где ты сейчас снимаешь жилье. Но у меня оказался младенец, и эта квартира была не худшим из зол. Деньги я ему потом отдал. Ты серьезно думала, что я могу быть альфонсом?
– Ну ты же признаешь за мной богатый жизненный опыт. А он мне подсказывает, что верить человеку нельзя. Внешность и первое впечатление при знакомстве – очень обманчивы.
– Не оправдывай свою бурную фантазию.
– Ладно. Уложишь Мишу? Мне уже пора домой. И раз мы потратили время на выяснение отношений… может, переведешь мою статью?
– Ты останешься с нами?
– Да.
* * *Он: – Доктор, она будет говорить?
– Вам этого так хочется? – переспросил Юра, рассматривая снимки МРТ. Он посмотрел на опешившего мужа пациентки. – Извините. Да, со временем. В скором времени.
– Я слышал, что говорила комиссия. Они говорили, что работа проделана чисто, вы, удаляя опухоль, не задели центров…
– Конечно, не задел!
– Тот… другой хирург говорил, что неизбежно заденет зоны, отвечающие за речь и за движение. И она будет парализована…
– Николай, вам повезло. И не только со мной. Вам повезло, что глиобластома проявилась так рано и как раз эти центры дали нам с вами сигнал о проблеме. И то, что опухоль находилась под корой головного мозга, а не глубже. Конечно, впереди лучевая терапия, но… Я думаю, ваша жена выздоровеет.
– Спасибо вам!
– Уберите! – зарычал Юра.
– От чистого сердца…
– Не надо. Если что-то пойдет не так, я вас второй раз не приму, если вы сейчас не уберете это!
Несчастный спрятал конверт. Юра был уверен, что с пациенткой все будет хорошо, но тот сам вынудил его прибегнуть к запугиванию.
– Рецидив будет?
– Надеюсь, нет. Наблюдайтесь и… забудьте об отцовстве. В этот раз мы прервали беременность, удалили опухоль, но в следующий раз опухоль может проявиться в позднем триместре, и вы можете не успеть.
– Но мы так хотели ребенка!
– Выбирайте, кто вам нужнее! Беременность активизирует эти процессы.
Юра подталкивал его к выходу. Уже у двери Николай спросил:
– Вы же сам отец? Неужели вы смогли бы сделать такой выбор?
– Если бы любил жену – смог бы. Встретить близкого человека сложнее, чем найти способ создать ребенка. А женщина сможет полюбить и чужого.
Юра закрыл за посетителем дверь. Это был последний прием сегодня. Он позвонил секретарю:
– Валя, перенеси консультацию с Киреевым завтра на один час. Мне пришли результаты анализов Семенюты, скорее всего, я буду ее оперировать дольше. И ее родственникам тоже позвони, предупреди!
- Пашня. Альманах. Выпуск 1 - Creative Writing School - Русская современная проза
- Полчаса для мамы (сборник) - Ольга Луценко - Русская современная проза
- Он не просил меня ждать. Рассказы - Софья Лебедева - Русская современная проза