Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тестировать? – переспросил он.
Кроме прочих открытий и новых чувств он понял, что доверяет ей в отношении Миши. Или старается доверять. Кивнул в знак согласия. Она вернулась в коридор.
Она о чем-то спорила, обсуждала «ходы», имена экспертов, потом упрашивала, чтобы ее поставили в пару с каким-то оператором. Юра прислушивался. Она его так хвалит! Просит, чтобы только с ним ее поставили. Юра вдруг подумал, что очень рад Мишиному участию в этих съемках. Глупо надеяться, что ребенок помешает ей в чем-то, но так спокойнее.
Он попрощался с ней и, укладывая Мишу, понял, что все же чувствует перед ним вину, только теперь другого рода. За то, что использует его как приманку. Он это тоже понимал, и он готов был жертвовать его безопасностью, только бы Миша не давал ей уединиться с тем оператором.
«Глупо!» – ругал себя Юра. И попросил Бога о том, чтобы аттракционы были исправными.
* * *Я: В небе повисло майское солнышко. Прошел сезон дождей, пришел сезон надежд!
Я брала Мишку и Хорошо в село к Кате. Там у ее соседей такой же мальчик, а его мама очень кстати уехала в санаторий, оставив ребенка на дедушку. Мы познакомили детей, подружили и сбежали от них кататься. Недалеко, так, чтобы вернуться, если вдруг он упадет в колодец или на него нападет сельский пес. Но я надеялась, что Бог еще раз мне поможет! Я ведь хорошая? Мы съездили к карьеру, проехались вдоль реки, вернулись через два часа. Забрала ребенка с собакой и поехала в город.
Там я решила пересмотреть свои планы на жизнь. Все хорошо, но когда же защищать диссертацию? Отказываться от нее поздно, слишком многое я успела сделать. И я хочу перемен, я не хочу всю жизнь бегать за эксклюзивами и провоцировать людей на глупые поступки. Что мне мешает? Нет, не Миша. Миша – это бонус. Мне мешает работа и отсутствие денег. Так я буду зарабатывать еще года два на защиту, а с таким уровнем инфляции и того дольше. Плюс к этому на днях звонила научный руководитель и требовала назначить дату защиты диссертации на следующую весну. Надо хотя бы какой-то шаг навстречу сделать. Перевести статью на немецкий, например. Я так и не нашла, кому заказать перевод, и, пока Мишка увлекся раскраской, я вспомнила, что у Юры в кабинете много словарей. Может, там не только медицинские? Я открыла дверь и чуть было не закрыла ее опять.
– О, привет! Я думала, что вы с Олегом поехали к нему на дачу. – Юра что-то печатал.
– Привет. Я слышал, что вы зашли, но заработался. Тут идея в голову пришла, не до дачи.
– Ммм… Не буду мешать. Можно возьму у тебя кое-какие книги?
Все-таки я его отвлекла. Я не хотела.
– Ты расследуешь какой-то медицинский скандал? Может, подсказать что-то?
– Мне нужно на немецкий язык перевести статью. Хочу взять словари.
– Какую статью? Куда?
– В научный сборник.
– Куда?!
Вот же ж, надо было воспользоваться лексиконом своего любимого онлайн-переводчика. Лучшее враг хорошего! Мне было так стыдно ему признаваться, что я тоже занимаюсь «наукой».
– Ну… Ты свою кандидатскую когда защитил?
– Я ее не защищал. Просто получил степень. В двадцать четыре.
– А, ты же тогда в Германии жил, там нет таких правил. А я вот все только пытаюсь, и планирую, и отодвигаю. Но когда-нибудь хочу закончить начатое.
– Ты пишешь диссертацию? Ты?
Он даже из-за стола встал. Мне хотелось спрятаться между книгами. Я прижалась к полке в обнимку с огромным словарем.
– Да.
– Почему я об этом не знаю?
– Юра, вот этот вопрос странный. Ты многого не знаешь.
– Да, но… На какую тему?
– Я пытаюсь выяснить взаимосвязь между социальными настроениями и телевизионным контентом. Это психология восприятия.
– И давно?
– Давно. То времени нет, то денег. То есть денег на ее защиту никогда нет. Но даже написать ее было проблемой с моей работой.
– Я потому и удивляюсь.
– Мог бы и не удивляться. Ты тоже все время оперируешь, занят в больнице, но параллельно занимаешься наукой. Но это несравнимо, конечно… то, что я делаю – в нем нет и не будет наверное той пользы, как от того, что делаешь ты.
– Откуда ты знаешь, что делаю я?
– Ты думаешь, я пришла бы в дом к мужчине, не изучив всю доступную в Интернете информацию о нем?
Он улыбнулся.
– Ты знаешь немецкий?
– Плохо. Учила когда-то в университете, но без практики все забылось. Но если со словарем и с хорошей раскраской – за неделю-другую переведу. – Я явно преувеличивала свои знания.
– Хочешь, я сейчас тебе все переведу?
– Нет, я не могу тебя отвлекать. Этого в мыслях вообще не было.
– Мне это будет несложно.
– Нет, я сама хочу.
– Так, подожди. Меня кое-что беспокоит. Миша что сейчас делает?
– Рисует.
– Хорошо. Сядь. – Он усадил меня на диван, сел напротив. – На прошлой неделе, когда привезли девушку с опухолью, ты должна была его мне оставить, но ушла с ним вместе. Я тебе пытался позвонить потом, но ты не брала трубку.
– У меня была съемка. – Его участливость встревожила. Когда она появилась? Надо отмотать назад: он сидел в своей эмоционально-непроницаемой коробке, вон там, за столом, я зашла, поздоровалась…
– Но мы договаривались, что ты оставишь Мишу мне.
– Ты не мог.
– Ты уже не первый раз так делаешь, и я не думаю, что это правильно.
– А что я должна делать?
– Не знаю. Но ты не должна ставить под угрозу свою карьеру, свои цели из-за того, что у меня работа. Я понимаю, что когда я попросил тебя об этом, я сам поставил твою жизнь, увлечения, твою работу под угрозу, и не мне сейчас тебя тормозить. Но я тогда не подозревал, что ты такая совестливая. Я хочу, чтобы ты понимала – такие случаи, когда люди на грани со смертью, для меня норма. Ты не должна все бросать ради этого.
– Но я не могу тебя отвлекать, и мне не на кого малого оставить, пока ты спасаешь чью-то жизнь!
– Я знаю. Поэтому не говорил с тобой об этом раньше, потому что не знал, что тебе предложить. И сейчас не знаю. Но я очень хочу, чтобы ты понимала… Ты сейчас так говоришь со мной и иногда так делаешь, как будто мое дело важнее твоего.
– Да, это так, но не потому, что его делаешь ты, а потому, что то, что ты делаешь, – действительно важнее.
– Так нельзя. Ты как будто стесняешься или оправдываешься сейчас. Но ты даже не представляешь, как я иногда тебе завидую. Я выбрал такую жизнь, я от многого отказался и никогда не жалел раньше, что поставил все, что у меня есть, на медицину.
– Переехал в Украину и пожалел?
Он улыбнулся:
– Отчасти. Не перебивай. У тебя другое, ты живешь жизнью, которой у меня никогда не было и которая у меня вряд ли будет. И мне нравится то, что ты делаешь. Я не вижу смысла во многих сюжетах, которые ты снимаешь – это правда. Особенно вот в этом, с кастингом в порнофильм. Но в целом, если таких сюжетов много, они влияют на систему. И это нужно делать. В Украине работает много талантливых врачей, но их идеи, их порядочность, их личные качества не могут изменить систему. А вы, журналисты, можете. Каждый делает свое дело, и не нужно думать, что я не уважаю твою профессию. Но я вообще не верю, что в Украине можно реализовать себя в науке. Здесь – нельзя.
– Но я уже почти написала. И она соответствует тем требованиям, которые передо мной поставили здесь. Может быть, я продолжу изучение этого вопроса где-то за рубежом, если это будет кому-то нужно, но уже после защиты.
– Ты хочешь просто завершить этот этап?
– Да.
– И когда?
– Научный руководитель хочет следующей весной.
– У тебя готова работа?
– Почти. Я написала ее два года назад. За это время кое-что изменилось, нужно внести коррективы, написать еще один раздел, переписать выводы. Но главное, костяк, уже есть. И вот нужно выпустить монографию, и увеличился список иностранных журналов, где нужно опубликоваться, повысились требования к импакт-фактору этих журналов…
– Ну, это хорошо. Хоть какая-то надежда на то, что наука в Украине перерастет провинциальный уровень. Только не обижайся. А когда ты всем этим занимаешься? Я не вижу, чтобы ты что-то такое делала.
– Вопрос не в том, чтобы доработать. Вопрос в том, чтобы оплатить.
– Взятки научному совету, фуршеты оппонентам…
– Сжалься, пожалуйста!
– Я наслышан. Никита так защищался год назад. Это и бесит, что от содержания работы такса не зависит. Сколько стоит?
– Тысяч пятьдесят-сто. Я точно не знаю еще.
– Чего?
– Гривень.
– Никите это обошлось дороже.
– И это доказывает, что практическая медицина ценится выше, чем абстрактная психология.
– Это доказывает, что медики более ненасытны. Следующей весной?
– Ну, хотят так.
– Тогда я заплачу за твою защиту.
– Как?!
– Наличными, наверное. Тебе же там каждому в руки придется давать конверт.
– Юра, это нельзя… Я против!
– Я хочу, чтобы ты это сделала. Я хочу тебе помочь, и я могу тебе помочь. И мне нужна гарантия, что до следующей весны ты останешься с нами.
- Пашня. Альманах. Выпуск 1 - Creative Writing School - Русская современная проза
- Полчаса для мамы (сборник) - Ольга Луценко - Русская современная проза
- Он не просил меня ждать. Рассказы - Софья Лебедева - Русская современная проза