что я хотела быть моделью для кроп-топа на канале с тысячами подписчиков, но все равно спасибо. Любовь к своему телу не давала мне магический щит от страха сцены или комментариев о том, должна ли девушка носить открытую одежду, от мерзких незнакомцев с сексистскими наклонностями. Я не знала, как Эйнсли это выносит. Анонимность была теплым одеялом, укрывающим меня от нападок.
– Ну так как дела? – спросила Эйнсли, роясь в своей плетеной сумке, в которой хранила набор для шитья, в поисках сантиметровой ленты. – Как прошла встреча в Клубе?
– Она была вчера. Я тебе говорила, что в этом году из-за занятости мистера Эллиота встречи проводятся по четвергам.
– Ладно, но я против всяких изменений и всячески пресекала бы такого рода вещи.
– Отвечая на твой вопрос, они все безумно скучают по тебе.
– О да, я почти тебе поверила.
– Они поставили тебе памятник.
– Это меньшее, что они могли сделать.
– Так я и сказала. Эй, можешь одолжить мне свою доску для заметок?
– Конечно, она за столом. Зачем тебе?
Я переползла через ее кровать и просунула руку в щель, чтобы достать ее.
– Броэм скоро придет. Мне нужен инвентарь.
Эйнсли, знавшая о том, как прошла наша вчерашняя встреча, фыркнула.
– И какой же? Перцовый баллончик?
– Одной доски достаточно. Спасибо!
– Эй, я могу быть уверена, что вы будете вести себя тихо? – крикнула мне вслед Эйнсли, когда я удалилась с доской для заметок. – Через тридцать минут я буду записывать озвучку для видео.
– Без проблем.
Вернувшись в комнату, я прислонила доску к кровати и затем разложила на столе несколько чистых листов бумаги, несколько цветных маркеров и мой новый блокнот. Как только я закончила, в дверь постучали.
– Веди себя хорошо, Дарс. Без убийств! – крикнула Эйнсли из своей комнаты, когда я пошла открывать дверь.
Я проигнорировала ее.
Когда я распахнула дверь, чтобы впустить Броэма, первое, о чем я подумала, – как неуместно он выглядит на нашем эклектичном крыльце. Я думала, он придет сразу же после тренировки, но он все-таки заскочил домой, чтобы привести себя в порядок. Он выглядел чисто и опрятно, в зауженных брюках чинос и темно-зеленой рубашке с аккуратно подвернутыми до локтей рукавами. Его волосы были зачесаны на косой пробор и уложены волнами, такими пушистыми и небрежными, будто он использовал тонну средства для укладки. Пол скрипел и трещал под его наполированными коричневыми ботинками. Он был окружен кучей разбросанных садовых гномов, цветочных горшков и грязью, не убранной с тех времен, когда мама пыталась вновь заняться садоводством. Над его головой звенели колокольчики и висели вазы с цветами, некоторые из них еще цвели, а некоторые уже засохли и увяли. А за его спиной красовались перила нашего крыльца, украшенные множеством рождественских гирлянд, которые мы не снимали, чтобы не приходилось каждый год их вешать снова.
Броэм держал руки скрещенными на груди, и взгляд его казался более мрачным, чем обычно.
– Да, ты выглядишь так же здорово, как летний денек, – невозмутимо сказала я, и он, не дожидаясь приглашения, двинулся ко входу. Я отпрыгнула в сторону, чтобы он прошел. – Конечно, чувствуй себя как дома.
– Ага. – Он прошел в гостиную, осматривая все вокруг своим непроницаемым взглядом, и затем кивнул мне. – Идем?
Как будто он был хозяином этого проклятого дома.
– Моя спальня наверху.
Ну хотя бы он позволил мне проводить его до моей спальни. И как только дверь закрылась, я почувствовала себя немного спокойнее. Благодаря маме и Эйнсли в доме царил полнейший беспорядок, чего не сказать о моей комнате, которая единственная оставалась всегда опрятной и чистой. И казалось, что здесь нет того, за что Броэм мог бы меня осудить.
Я указала ему на стул.
– Присаживайся.
Он послушался, облокотился рукой о стол, закинул ногу на ногу и надел темно-коричневые очки для чтения, которые стоили, наверное, больше, чем машина Эйнсли. Квадратная оправа идеально подходила к его лицу, сглаживая его скулы, челюсть и линию бровей. Он открыл блокнот.
– Настоящая волшебница? – спросил он, глядя на заглавие страницы.
Я наклонилась, чтобы взять маркер. И так приблизилась к нему, что чувствовала его одеколон – одурманивающий запах муската и чего-то сладкого. Но не такой приятный, как парфюм Брук.
– Да.
– Так много рисунков.
Я прокашлялась.
– Ага. Ладно. Итак, шаг первый: твоя личность.
Броэм пробормотал:
– Прости, что?
– Ты, – я указала на его грудь, – не должен быть таким серьезным. Я не хочу звучать банально, но тебе следует больше улыбаться. Если ты хоть иногда улыбаешься, это заставляет твоего собеседника быть более открытым и чувствовать себя комфортно. Некоторые говорят, это очень уместно, когда встречаешься с кем-то.
Броэм быстро заморгал.
– Но Вайнона встречалась со мной.
– Да, и потом она бросила тебя.
Отлично, теперь мы видим его истинные эмоции. Точнее, теперь его кислое лицо выражало ненависть.
– Итак, давай потренируемся над тем, как заставить Вайнону чувствовать себя комфортно и открыто. Давай, расскажи анекдот, и я тебе покажу.
– У меня есть достоинство.
– Да ладно тебе, не обязательно что-то крутое, шутка типа «тук-тук» тоже пойдет.
– О, нет. Нет, спасибо.
– Ладно, хорошо. Я расскажу анекдот, а ты притворись, что я Вайнона.
– Мое воображение не такое богатое.
– Заткнись и представь!
Каменный взгляд и легкий наклон головы, по-видимому, являлись знаком того, что я могу продолжить.
– Броэм, какая любимая буква у пиратов?
Он уставился на меня.
– Ты серьезно?
– Слушай, мне тоже не очень все это нравится, так что просто подыграй мне, ладно?
Он громко и продолжительно вдохнул, давая мне понять, как он относится к этому упражнению, а после, закатив глаза, предположил:
– «П»?
Я подпрыгнула и захлопала в ладоши.
– А, можно и так подумать, но нет, любимая буква «Р»!
Мой пиратский голос отлично подходил для озвучки на Nickelodeon.
Броэм моргнул и скривил рот. Он не засмеялся.
– Типа «мор-р-ре», – сказала я.
– Не волнуйся, я понял.
– Броэм! Ты даже не пытаешься.
– Поверь мне, если девушка так шутит на свидании, то всякое желание флиртовать с ней исчезает.
– Но что, если она нервничает?
– Я не буду ее винить, – мягко сказал он. – Я пугаю людей.
– Тогда, когда ты смеешься, – я многозначительно вскинула брови, – ты можешь взять ее за руку и вести себя так, как будто это и правда смешно. Вот так, например.
И я показала ему, как можно себя вести, наклонившись немного вперед, обхватив его бицепс и фальшиво смеясь.
Он посмотрел на мою руку с легкой тревогой.
– Знаешь что? – спросил он, аккуратно убирая мою руку. – Думаю, что справлюсь и без флирта.
– Отлично. – Это было еще не все. Сегодня я основательно подготовилась. – Следующее, что мы сделаем, это график твоих отношений с Вайноной.
– Зачем?
Я закинула голову назад, и казалось, что из моих глаз сейчас полетят искры.
– Броэм, черт побери. Потому что я так сказала.
– Дарси, никаких убийств! – раздался голос Эйнсли из коридора.
Взгляд Броэма упал на дверь.
– Ладно, прости. – Но в его голосе не слышалось сожаления. – Продолжай.
– Хорошо. – Я зубами сняла колпачок с маркера. И его резкий запах ударил мне в нос. –