от тех самых жеребцов, что, одичав, носились по Диким землям после Пятой магической войны, еще до возведения в Горящих горах ворот Киршата.
— Не похожи они на жеребцов. Те и повыше, и стать другая. Да и уши… Разве у лошадей такие огромные уши? А этот жесткий покров, как у иржистов…
— Эх, девонька, что ты не понимаешь?! Будь они похожи на всамделишных жеребцов их бы давно сожрали дикие звери, — отмахнулся, отворачиваясь от нее, старик.
— Простите. Не хотела вас обидеть.
— Ты не серчай. Да разве ж может дитя неразумное обидеть взрослого?
И пока Меррит, задумчиво перебирала фразы, не зная, что на это ответить, спросил:
— Звать то тебя как, девонька? Меня вот Гаэртом кличут.
— Ди, — бросила девушка и поспешно поинтересовалась, уходя от дальнейших вопросов. — А расскажите про Дикие земли. Какие они?
— Да пошто ж мне старому знать? Я же там и не был ни разу.
— Но, наверняка, слыхали про них многое?
— А как не слыхать? Слыхал. Да только люди разное говорят. И не всему вера есть. Но коли тебе интересно…, - Гаэрт лукаво посмотрел на девушку и, дождавшись ее кивка, бросил: — тогда слушай….
Гаэрт начал свой рассказ чуть ли не с сотворения мира. Во всяком случае услышав, о снишествии Иргаевом Меррит закатила глаза — этой сказкой про молодого бога в обители Двуликого начиналось каждое утро. Жили тогда сыны Иргая в далеком другом мире. Но жилось им плохо — огромные рогатые монстры управляли тем миром, людей же всячески притесняли и обижали. Но однажды появились среди них два брата — Иргай и Ниргай. И увел Иргай сынов своих в новый мир на землю Обетованную, далеко в горах которой обитали Изначальные. Там посреди земли Обетованной установил Иргай стелу и начертал на ней шестнадцать добродетелей, согласно которым предстояло жить его сынам.
Уже в этом мире у Иргая родилось два сына — Эферай и Заррай. Старший испил воды из источника всеобщей мудрости, найденного на землях Изначальных, научился воскрешать мёртвых и люди перестали умирать. Младший, Заррай, сотворил приеров и создал их смотрящими в небо подобно богам.
— Приеров? — удивилась Меррит, услышав про тех, кем пугали детей. — Разве они не монстры?
— Нет, непутевая. Какие же они монстры? — качнул головой Гаэрт, но пояснять не стал. — Жили сыны Иргая в мире и покое, пока однажды не пришла на их земли Первая магическая война.
— Из-за злобной приерки, — буркнула девушка, уже значительно подуставшая от этого погружения в историю — прося старика рассказать о Диких землях не на такой рассказ, она рассчитывала.
— Из-за приерки. Прекрасной, как сама заря. Не могли решить сын Иргая и Изначальный, чей женой она станет. И пошли друг на друга войной. И длилась война целых двадцать семь зим, пока не вмешался Ниргай, что с появления на Фелсе ушел в леса. Рассудил тогда Ниргай, детей почившего брата и Изначальных, приказав построить храм и являться к нему на Наречение, Обретение и Забвение.
— Зачем? — удивилась Меррит — этот момент истории она никогда толком не понимала.
— Чтобы знать каждого, кто пришел в этот мир, помогать ему найти своего предназначенного и открыть ему дорогу в мир другой — лучший, если жил достойно, и худший, если творил зло.
— Это не помогло, — фыркнула тихонько девушка.
— И пришли войны. Страшные. Разрушительные. Продолжительные. После Первой магической войны появились Тусклые земли — кровь погибших существ настолько впиталась в землю, что все растущее на ней навсегда утратило яркие краски. После Второй войны из-за выпущенной магии ледяных Изначальных появились Мерзлые земли, на которых до сих пор не было ни одного лета. Третья магическая война оставила Призрачные земли — пустыню, полную живых мертвецов и злобной нежити. Четвертая война принесла Фелсу Плачущие кровью земли и Пакостный лог.
Пятая же была самой продолжительной и разрушительной. Сыны Иргая победили Изначальных, но какой ценой — тысячи мертвецов осталось на полях сражений, а со смертью последнего Изначального неведомая прежде сила вырвалась и закрутилась в смертельном шторме, создав Большое магическое пятно и Долину Бурь.
Увидел это все Иргай, разгневался и проклял он детей своих за глупость их — ведь уничтожили они единственных защитников этого мира. И не будет покоя на землях Фелса, пока не возродятся Изначальные. В гневе ударил он молниями в земли, раскалывая их, меняя Фелс и разделяя единую твердь на Терас и Зерас, между которыми бушует Закрытый океан. И извергались Горящие горы, и твердь летела так далеко, что возникли Каменные земли и Оскольчатые острова.
А когда закрывший небо пепел рассеялся, увидели выжившие два новых светила ‑ Ледяной Рет и Огненный Рек. И пришло Смутное время на земли Фелса, — старик замолчал, переводя дыхание и делая глоток из фляжки. — Страшное время — Терас трясло от постоянных землетрясений, Зерас вознесся, разбившись на кучу летающих островов. Бури и штормы, долетающие из Долины Бурь, порождали новых монстров, приносили пустоту, взращивали Иных. И только когда к власти пришел великий воитель Дамиур у мира появилась надежда — ценой тысячи жизней воздвиг он ворота Киршата, закрыв Терас от проникновения штормов.
Гаэрт притих, смыкая поводья, а Меррит думала о том, о чем умолчал старик — именно Дамиур признал вне закона всех тех, кто хоть немного отличался. Именно с его легкой руки тот, у кого проявлялись магические способности становился рабом или приговаривался к смерти. Преследовались все — маги, ведьмы, знахарки, приеры и Иные. Вырезались и сжигались целые селения, оставляя после себя пепелище. Более шести сотен зим этот закон оставался неизменным. И только император Тормуд прекратил преследование магов и создав службу Изысканий.
Девушка слушала, не перебивая. Что-то она знала, что-то слышала впервые. В обители Двуликого им много рассказывали о том, как из простого мальчишки Иргай стал чуть ли не богом, спасая их народ. А вот его брат Ниргай растратил все свои силы на животных, предпочтя неразумных разумным. Из-за этого и сохранился в памяти последних Безликим.
— Там на границах с Киршатом и начинаются Дикие земли. Крепость Риас-Аш-Ан стоит на страже границ. И лишь Изыскатели имеют доступ в Расколотые земли.
— А что там в Расколотых землях? — не сдержала