Поэтому Людовик X управлял далеко не в одиночку; он мог рассчитывать на многочисленных офицеров и преданную свиту. Эта поддержка была тем более необходима, что сразу после прихода к власти ему пришлось иметь дело с непростым наследием доставшимся от отца.
Трудное наследие
Умиротворение разгневанного дворянства
Военные конфликты с Фландрией, создали в королевстве атмосферу почти постоянной войны. Армия королей Франции изначально была феодальной: служба в ней была частью обязанностей вассалов по отношению к своему сеньору, который созывал их для собственных нужд или для службы королю. Эта процедура, приспособленная к коротким военным кампаниям и ограниченная во времени, показала свои пределы при возникновении длительных конфликтов, как это было во Фландрии. Срок военной службы был фактически установлен в сорок дней подряд, и любой новый созыв армии не мог состояться до тех пор, пока не был соблюден должный перерыв. Филипп Красивый, чтобы обеспечить свою армию большим количеством воинов, часто прибегал к созыву арьер-бана (arrière-ban), который до этого времени использовался очень редко и правом созыва которого король злоупотреблял, так как он созывал своих вассалов (ban) вместе с их вассалами (arrière-ban), над которыми не имел прямой власти, так как не обеспечивал их никакими фьефами. Начиная с 1302 года, арьер-бан был даже распространен на всех мужчин, способных носить оружие, дворян и не дворян, вассалов и не вассалов, в рамках общей мобилизации, выходящей за рамки феодальной практики. Таким образом, посредники, а именно бароны королевства, были обойдены, что способствовало развитию королевского суверенитета в ущерб правилам сюзеренитета[174]. Такое развитие событий не могло не вызвать недовольства дворянства, которое, и без того потрясенное тяжелыми потерями, понесенными при Куртре, и чередой неудачных кампаний, почувствовало, что их феодальные права были ущемлены. Более того, практика, введенная Филиппом IV, противоречила воинскому призванию дворянства, которое все еще вдохновлялось рыцарством и его ценностями.
Вопрос финансирования войны также был очень острым и подогревал недовольство благородного сословия. До конца XIII века было принято, что король должен "жить на свои", обычные доходы от своего домена: доходы с земельных владений (cens), доходы от рыночных пошлин (tolls, tonlieux), прибыль от чеканки монет, личные доходы (taille), а также все доходы от вершения правосудия (штрафы, конфискация земли, выдача актов Канцелярией). Король также собирал доходы от вакантных епископств (regale)[175]. Наконец, с конца XII века десятина (décimes, теоретически взнос в размере 1/10) взималась, с согласия Папы, с доходов церковников в качестве помощи королям за их усилия, затраченные на крестовые походы[176]. Даже если эти доходы увеличивались с ростом размеров королевского домена, они оставались, при правлении Филиппа IV, намного ниже потребностей короля. Помимо расходов на войну, рост цен, особенно на предметы роскоши, и развитие административного аппарата привели к резкому увеличению числа офицеров получавших жалованье. Рационализация управления имуществом и Казначейством была уже недостаточна, чтобы справиться с этими растущими расходами. Например, примерно в 1290–1295 годах весь королевский домен обеспечивал казну от 400.000 до 600.000 ливров в год. Это было не очень много, в то время как жалованье служащих королевского Отеля составляло от 100.000 до 200.000 ливров в год. Также необходимо было вознаграждать, оплачивать, а иногда и премировать чиновников и сотрудников центральных и местных учреждений (членов Парламента, служащих Счетной палаты, бальи, сенешалей, советников, посыльных, сержантов и т. д.). В дополнение ко всему этому были расходы на работы по перестройке дворца Сите, а также расходы на содержание королевских резиденций. Обычного дохода, которого и так едва хватало в мирное время, было совершенно недостаточно для удовлетворения потребностей, вызванных ситуацией почти постоянного военного конфликта[177].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чтобы справиться с нехваткой средств, Филипп IV использовал все имеющиеся в его распоряжении финансовые возможности. Во-первых, он прибегнул к займам, обложил евреев (регулярно облагаемых налогом под предлогом того, что они практиковали выдачу ссуд под проценты) и требовал десятину с церковников; также он собирал помощь с вассалов и наконец, обратился к манипуляциям с монетой. Это заключалось в изменении веса или доли драгоценного металла в монетах при их чеканке. При этом король получал прибыль, поскольку присваивал разницу между себестоимостью денежной эмиссии (стоимость металла) и объявленной стоимостью отчеканенных монет, которая, как правило, была завышена, и таким образом, возвращал в оборот меньше драгоценного металла, чем получал. Король также мог изменить обменный курс существующих монет с помощью специального указа, например, обесценив чеканную монету по отношению к счетным деньгам, что позволяло ему требовать больше монет при сборе доходов с земельных владений (ренты, цензов и т. д.). Содержание драгоценного металла в монете, которая была обесценена в 1295–96, 1303 и 1311 годах, а затем переоценена в 1306 и 1313 годах, не оправдывало ее официальный курс. Все это вызвало недовольство населения и привело к накоплению на руках старых монет и, как следствие, к кризису в торговле.
Филипп Красивый также ввел косвенные налоги с перевозок и продажи товаров (aids и gabelles)[178] и обобщил взимание aids и откупных, выплачиваемых вместо военной службы. Начиная с XII века, возможность откупа от феодальной помощи (то есть военной службы) развивалась под названием écuage, но эта договорная помощь постепенно выходила за пределы круга одних только вассалов. Филипп IV обратился с просьбой к городам и общинам, утверждая, что сложились исключительные обстоятельства. Так возникло прямое налогообложение. Хотя этот способ пополнения казны существовал с середины XIII века, он использовался редко и предварительно согласовывался с налогоплательщиками. В 1295 году был установлен первый налог в размере одной сотой от стоимости имущества — недвижимости, мебели, денежного дохода, и касался всех, кто не был ни рыцарем, ни оруженосцем и не мог носить оружие. Этот налог изначально воспринимался как временный вклад в военные усилия без личного вооруженного участия. На самом деле это было лишь обобщением "помощи армии" — штрафа, налагаемого королем на тех своих вассалов, которые, будучи призваны в армию, отказывались от службы в ней. В январе 1296 года ставка налога была удвоена до одной пятидесятой части от стоимости имущества. Наконец, был введен новый прямой налог для финансирования королевских войн, фуаж (fouage) которым облагались все домохозяйства (семьи) королевства[179]. В отсутствие земельного кадастра и реальной налоговой администрации этот налог собирать было легче всего.
В таких условиях дворянам становилось все труднее собирать сеньориальный налог, талью (taille), взимание которого встречало все большее сопротивление и опасаясь разорить или лишиться своих подданных, сеньоры были вынуждены сокращать свои сборы. Поэтому именно в такой напряженной атмосфере Филипп IV объявил в 1313 году о введении нового налога, предназначенного для субсидирования Фландрской войны. Недовольство и без того обиженной знати росло по мере провала военных кампаний, тем более что сбор помощи с вассалов продолжался, несмотря на прекращение военных действий. 6 октября 1314 года был издан новый указ о запрете рыцарских турниров, который и разжег пожар мятежа.