— Ты что, остался единственным медиком на планете?
Он упрямо мотнул головой, недвусмысленно давая понять, что на эту тему говорить не собирается. Ладно, пока не слишком важно.
Но по базе пробью обязательно.
— Вы меня сдадите?
— Сэбэшникам? Посмотрим на твое поведение. И уголовное дело. Думаю, запись о побеге трудиться искать не стоит?
— Я не сбежал.
— Амнистия? Так быстро? — я саркастически вскинула брови.
— Не знаю.
К моему удивлению, он действительно не знал.
— Какие у меня будут гарантии твоего примерного поведения?
Парень пожал плечами, глухо обронил:
— У меня нет выхода.
Он смотрел на меня черными, как дыры, глазами, в которых плескалась тоска.
И голод. Голод без конца и края…
Меня осенило внезапно — открытием, которое сулило массу неприятностей. Я раздосадовано повела ушами и бросила ему ножницы, разомкнув перемычку на браслетах наручников дистанционным ключом.
— Зачем?
— Ногти остриги. Сам.
«Лаппо» насупился, но покорно начал щелкать туповатым инструментом. Если он и в самом деле понимает, насколько его шаткое положение зависит от меня лично, глупостей делать не будет. Если же нет… Что ж, против силовика в «чешуе» у него нет шансов даже с десантным ножом, не то что с ножницами.
Я взяла с тумбочки забытый Тайлом считыватель и демонстративно углубилась в статью о новейшей модификации систем охлаждения приземельного гражданского транспорта сверхмалых размеров.
Мерное щелканье на несколько секунд утихло, после чего нерешительно возобновилось вновь.
В таком виде нас и застал Ремо, вставший полчаса спустя.
— Орие… Что–то случилось? — он недоуменно застыл на пороге перевязочной, вопросительно глядя на меня.
— Ничего. Кроме того, что мы с нашим гостем наконец нашли общий язык, конечно.
Ремо перевел взгляд на наручники, но ничего не сказал.
Во время утреннего осмотра и процедур он держался спокойно, даже учинил своему пациенту небольшой допрос чисто медицинского характера, пользуясь его внезапно возникшей разговорчивостью.
Остриженных когтей он не замечал. По крайней мере, успешно делал вид. И только когда меня сменил Тайл, Ремо затащил меня в перевязочную и зашипел:
— Орие, да что происходит?! Что ты с ним делала ночью?
— Ничего, — без улыбки ответила я. — Я просто поняла, отчего мне так знаком фасон его стрижечки. И почему у нашего трупа такие облезшие уши.
— Орие, это парша!
— И парша эта работает на Калирийских шахтах.
— Что?…
— Не будь тупицей. Где обривают уши, хвост и половину головы?… Он каторжник, Ремо. И если мы возьмем ультрафиолетовый фонарик и поищем клеймо, я гарантирую, что это будет крест. Крест пожизненного заключения. Но вот только что–то я не слышала, чтобы от криптоновых руд кто–нибудь синел. И… знаешь, Ремо, он ведь действительно вампир.
Глава пятая.
Триша не слишком любит правду, по крайней мере в мелочах.
Макс Фрай
Вершины Призраков укутала метель.
Мир утонул в снегах.
Я вздрогнула и открыла глаза. Откинула легкое одеяло и встала с кровати.
Хочу в горы, хочу зиму. Хочу свободы, хочу, чтобы дайр был цел.
Проклятая работа.
Проклятый карантин.
— Ты не любишь свою работу?
— Не тыкай мне, парень. Этого тебе никто не разрешал.
— Нужно разрешение?
— Нужно, — я встряхнула рубашку и хмуро сунула руки в рукава. Посмотрите на него, всего день, как ходить в состоянии, а уже сует свой нос куда не просят.
— И?
— Нет, — я посмотрела на него и еще раз припечатала: — Нет.
— Не хотите делиться? — по–своему истолковал мою враждебность Лаппо. — Но ведь четырех тысяч хватит и больше, чем на двоих.
Я качнула головой и начала медленно застегивать рубашку:
— Не лебези, знаю, что без этого ты долго не протянешь, — я смерила взглядом его костлявую фигуру, остановившись на лице. Заострившиеся черты сухим пергаментом обтягивала начинающая наливаться чернотой кожа, в глазах проскальзывали искры лихорадки. — Так что даю тебе официальный пропуск в охотничьи угодья.
Он поднял на меня взгляд, под которым щеки непроизвольно вспыхнули от стыда.
А ты сильнее, чем кажешься.
— Там… — я провела ладонью по лицу, стирая краску. — Мора в крайнем от окна садке. Сгодится в качестве… бульончика для болезных.
— А потом?
— Ничего потом! Пластика у Ремо на саван попросишь… Он не жадный, даст.
Я застегнула последнюю пуговицу и посмотрела на парня. Звезда, ну что это я, в самом деле… С голодухи, не иначе.
— Я буду подавать прошение об отмене карантина. А не завизируют — уж извини. Придется умирать. Из ящеров никудышный корм, между нами говоря.
Я накинула куртку и вышла в медпункт.
— Ремо, зачем ты его выпускаешь?
Одна из двух светловолосых голов, склоненных над компьютером, повернулась ко мне.
— Парша у него вроде бы прошла, и я подумал, что для тебя это уже не проблема… Что–то случилось?
— Нет, но случится, — остановилась рядом с братьями. — Мертвяк согласился прийти?
— Да. Но на это мы убили больше часа. Боюсь, у Рутты сейчас истерика, — Ремо смущенно потер лоб.
— Как, впрочем, и всегда. Главное — он придет. Во сколько?
— Ближе к первой дневной вахте.
— Итого — два часа на завтрак, — я присела к столу, на котором ремены оставили мою порцию. — Знала бы — поспала еще.
Ремо покачал головой:
— Еще не прошло даже недели. Комендант не согласится.
— Если он не согласится, мы будем иметь труп. Либо его, — я кивнула на дверь перевязочной, — либо кого–то из вас. Я, увы, ему не по зубам.
— Но почему?! — брови Тайла поползли вверх.
— Почему? — я воткнула вилку в отбивную. — Если интересно, загляни в соседнюю комнату, и посмотри, что он там делает.
Я принялась нарезать мясо, прекрасно зная, что обнаружит в перевязочной ремен — скелетообразную фигуру, скорчившуюся над садком с мечущейся морой. Которой, к слову сказать, надолго не хватит.
Через минуту Тайл вернулся со странно ожесточенным лицом. Упал на стул:
— Ну, детишки, ну, удружили…
— Не сказочный, но, тем не менее, вампир… — кивнула я, прожевывая отбивную. — Энергетический. Так что мы будем, очень будем просить снять карантин. Иначе, как я уже говорила, появятся трупы.
— А потом они не появятся? — Тайл внимательно посмотрел на меня.
— Не появятся. Он столько не съест. В конце концов, здесь четыре тысячи солдат и служащих.
— Ладно, тебе виднее, — ответил за брата Ремо.
— Да. Мне виднее.
Комендант опоздал на час.
— Вы просили о личной встрече. Так что говорите быстрей — у меня мало времени, — сухо бросил он с порога. Тощий хвост раздраженно бил по нечищеным сапогам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});