отчего он так взбесил меня, этот самодовольный солдафон, возомнивший себя правой рукой Всемогущего!.. Всякий раз, когда я его вижу, меня мучает вопрос: почему величие господина всегда имеет своим прямым следствием ничтожность его слуги?!
Обиженный Уза демонстративно кланяется.
Только не надо, пожалуйста, делать вид, что ты слышишь об этом первый раз, болван… Лучше подойди сюда и взгляни, как хорошо видно отсюда всё, что обычно скрывают там внизу…
Уза подходит и останавливается рядом с Ищущим. Осторожно заглядывает в лежащую у его ног бездну.
Смотри. Вон дом Иова… А вон и сам он, в окружении своих друзей.
Оба смотрят вниз. Пауза.
Ну, разве не отвратительны они, собравшиеся, чтобы есть мясо и сплетничать о Боге?.. Теперь они будут рассуждать о божественном, одновременно радуя свои желудки и то, что они называют «совестью», пока не насытят и то, и другое!.. Удивительно, что они еще не додумались пригласить танцовщиц.
Уза: Этот рыжий мне совсем не нравится.
Ищущий: Его зовут Бильдад. Он знаменит тем, что может назвать все девять тысяч божественных имён. Не останавливаясь, одно за другим.
Уза (поражён): Девять тысяч имен?.. Да откуда ему их, интересно, знать?
Ищущий (посмеиваясь): А это ты пойди, спроси у него.
Уза: Так он обманщик?.. (Неодобрительно качает головой). А тот худой?
Ищущий: Это Цофар. В детстве его покусала собака, и он остался на всю жизнь хромым. Но сам он рассказывает, что это Ангел Господень отметил его, как своего избранника. (Усмехаясь). Ангел Господень, скажи, пожалуйста!.. А рядом с ним – Элифаз. Когда он открывает рот, мне кажется, что небо сейчас стошнит прямо ему на голову… Посмотри на них, и ты поймёшь, что я не преувеличиваю, когда говорю, что само присутствие человека оскорбительно и для этой земли, и для этого неба. А, может быть, даже опасно.
Уза: Мне кажется, что Иов не очень-то похож на них.
Ищущий: Не сомневайся. У него просто немного другая роль, вот и всё. Бьюсь об заклад, он будет сегодня жаловаться, искать сочувствия и лить слёзы. Или закатит истерику, хотя все это, конечно, одно только притворство. Ты сам мог убедиться в этом минувшей ночью… Его роль называется: униженный и оскорблённый. Многие любят играть её. И я не сомневаюсь, что, рано или поздно, она заведёт его туда, откуда уже не возвращаются.
Уза (с некоторой настойчивостью, которую от него трудно было ожидать): И всё-таки, мне кажется, что он не очень похож на остальных.
Ищущий (раздраженно): А я говорю тебе, что он такой же лицемер и притворщик, как и все они! Исключения среди людей так редки, что их вообще можно не брать в расчёт!..
Уза упрямо молчит.
(С презрительной улыбкой, глядя вниз). Когда они лгут, глядя друг другу в глаза, или говорят правду, чтобы только причинить боль, я не могу понять, где они всему этому научились? Кто научил их никогда не довольствоваться настоящим и всегда быть беспокойными и суетливыми?.. Их мысли блуждают в будущем, а молитвы полны такой ненависти, что если бы Творцу пришло в голову исполнить их, на земле не осталось бы ни одного человека. Они чудовища, которые придумали множество слов, все эти «любовь», «мужество», «честь», «благородство», «свобода» – и всё это только затем, чтобы удобнее было скрывать, что они трусливы, алчны, тщеславны, равнодушны, жестоки и глупы… Ах, как же они глупы, если бы ты только знал!.. (Негромко). Но самое страшное не это, нет, нет, самое страшное, это то, что у них внутри… Знаешь, что там?.. Ни-че-го! Пусто!.. Они пусты, словно выброшенные на берег моря раковины или сброшенная змеиная кожа, и в этой-то ужасной пустоте рождается порок и живут болезни… (Задумываясь, сам с собой). Или, может, лучше сказать, что эта пустота сама есть болезнь и порок?.. Вот уж воистину поучительное зрелище: пустота, облачённая в плоть и угрожающая божественному Творению! Они называют её то «дыханием», то «жизнью», то «душой», но мне часто кажется, что именно благодаря ей наш мир теряет свою прочность и устойчивость. (С усилием). Так, словно она подмывает его основания и обращает творение в призрак. (Сонно). Хотелось бы мне знать, как это у них получается? Как им удаётся превратить весь мир в ничто? В пустоту? В сон?.. Как? Как? Как?.. (Бредёт по площадке, как сомнамбула).
Короткая пауза.
(Бормочет). А разве ты сам не боишься призраков, Уза?.. Их нельзя схватить, с ними невозможно найти общий язык, сквозь них проступает свет… Свет, сон… (Продолжая бормотать, бредёт к краю площадки). Эти миллиарды летящих в пустоте солнц, эти туманности, закрученные в спирали и сотканные в шары, – оказывается всё это только иллюзия, мираж, сон об ушедшем и не вернувшемся… (Почти засыпая). Свет, сон, смерть… Пустота, порождающая пустоту… Я чувствую, как она смотрит на меня… (С трудом балансирует на самом краю пропасти, чудом удерживаясь от того, чтобы не свалиться вниз).
Уза проворно хватает его за руку и оттаскивает прочь.
(Приходя в себя). А?.. Что?.. Ты меня звал?
Уза: Мне почему-то показалось, что повелитель выбрал не самое удачное место для сна.
Ищущий (заглянув в бездну): Неужели?.. (Отходя от края). Пожалуй, ты прав… (С весёлым недоумением). Знаешь, мне привиделась какая-то совершенная чепуха. (Смеётся). Призрак мира… Он был похож на брошенное гнездо, которое покинули, научившись летать птенцы… Воздух здесь, что ли, такой?
Уза: Воздух, повелитель.
Ищущий (зевая): А как там наши друзья? (Заглядывая в бездну). А, ну, конечно… Нет, ты только погляди! Пир в разгаре!.. А какие сосредоточенные лица, Боже сохрани!.. Мне почему-то кажется, что они уже набили свои желудки, и теперь готовятся продемонстрировать друг другу свою мудрость и богобоязненность. (Несколько меланхолично). И знаешь что? Я почему-то почти уверен, что рано или поздно найдётся какой-нибудь недоучившийся грамотей, какой-нибудь убогий моралист, который сочинит об этой компании целую кучу небылиц, – этакую поучительную стряпню, в которой добро побеждает зло, и Крепкий, в конце концов, приходит на помощь страдальцу, чтобы сделать его счастливым. (Резко). Ты видел когда-нибудь, чтобы Крепкий сделал кого-нибудь счастливым?
Уза (в замешательстве): Я повелитель?..
Ищущий: Видел или нет?
Уза (печально): Если говорить обо мне, то лично я что-то такого не припоминаю.
Ищущий: Вот именно. А знаешь, почему? Да, потому что Крепкий не заведует счастьем, вот и вся разгадка. Он заведует справедливостью, а это, представь себе, совсем разные вещи. Совсем разные, Уза… Надеюсь, что теперь-то ты это понял?
Уза: Да, повелитель. (Помолчав, робко). И значит эти разные вещи никогда? Никогда не?.. Не?.. Неужели же совсем никогда, повелитель?
Ищущий (кричит внезапно и страшно): Ни-ког-да!
Пауза. Уза и Ищущий молча смотрят друг на друга.
Тьма.
Картина шестая
Декорации четвёртой картины: двор перед домом Иова. Вокруг лежащего в центре ковра, сидят Элифаз,