Татьяна оказалась права. На следующий день, когда Кудрин с супругой осматривали Колизей, раздался еще один звонок. Это был Путин.
– Здравствуй, Алексей. Ты где?
– Здравствуй. Я у самой чаши Колизея.
– Ого, куда тебя занесло. Но, наверное, надо будет прервать отпуск. Настала пора возвращаться. Вице-премьером и министром финансов становится Михаил Касьянов, а ты – первым замом. Вот такое тебе предложение.
Кудрин задумался. Он был рад предложению, но, с другой стороны, как раз начал понимать, что можно сделать в «РАО ЕЭС», как усилить компанию. Да и с Чубайсом работать было интересно.
Кудрина ничуть не удивило, что предложение ему делает глава ФСБ Путин, а не премьер Сергей Степашин или новый министр Михаил Касьянов. Кудрин знал, что Путин уже вошел в «узкий кремлевский круг», задававший тон всем перестановкам во властных структурах. Кроме того, Путина могли попросить позвонить Кудрину и потому, что они давно знали друг друга.
Кудрин позвонил Касьянову, тот формально повторил предложение стать его первым заместителем. Обсуждать было особенно нечего: они хорошо друг друга знали, Кудрин до своего ухода из Минфина курировал работу Касьянова. Кудрин пообещал, что скоро выйдет на работу. Чубайс отговаривать Кудрина не стал. «В Минфине посерьезнее задача, чем в РАО», – с пониманием отнесся он. В море искупаться не пришлось. Кудрин оставил семью отдыхать дальше, а сам полетел в Москву, в Минфин.
Вот и вернулся
Кудрин не испытывал радости от того, что кабинет Примакова отправлен в отставку. Хотя, казалось, повод для этого был: те, кто на него давил, теперь не у дел, а он, тихий, но ершистый заместитель министра, по-прежнему востребован. Но Кудрин прекрасно понимал, что Примакова уволили по политическим соображениям. Спокойный, степеннный премьер-дипломат быстро набирал популярность. Общество было измотано сначала ожиданием кризиса, затем самим кризисом и борьбой с его последствиями. Примаков из временного антикризисного премьера превращался в самостоятельную политическую фигуру. Примаков – будущий президент? Это предположение уже не казалось фантастикой.
Примаков и сам стал принимать смелые политические решения. В конце марта, когда премьер летел в Вашингтон, вице– президент Альберт Гор сообщил ему по телефону, что принято решение бомбить Югославию. Примаков, не задумываясь, приказал развернуть самолет и отменил государственный визит. Такая самодеятельность не понравилась окружению Ельцина, но зато получила поддержку населения. Дела в экономике тоже вроде пошли на лад. Если в четвертом квартале 1998 года ВВП упал на 9 %, то в первом квартале 1998 года – только на 2 %. А во втором квартале начался долгожданный рост: плюс 3 %. Благодаря жесткому бюджету, продавленному правительством Примакова, началась стабилизация государственных финансов. 1999 год был последним годом дефицитного бюджета. На долгие десять лет Россия забыла, что это такое.
Коммунисты, разумеется, записали все заслуги на счет левого правительства. Они осмелели настолько, что поставили на голосование вопрос об импичменте президента. Ельцину припомнили все: и развал СССР, и события 1993 года, и войну в Чечне. Президент ответил резко и просто. 12 мая 1999 года он отправил в отставку правительство Примакова. Импичмент тоже провалился.
На смену Примакову пришел Сергей Степашин. Степашин к тому времени что только не возглавлял: и ФСБ, и Минюст, и МВД. Складывалось впечатление, что Ельцин поставил на крепкого силовика, что Степашин – это будущий преемник, который через год пойдет на президентские выборы.
Касьянов не стал долго расписывать задачи, которые стоят перед новым замом. В первый рабочий день Кудрина, 31 мая, он сказал:
– Алексей, будешь отвечать за бюджет. Ты это дело знаешь лучше меня. Вперед.
Бюджет – главная функция в Минфине. Кудрин стал центральным сотрудником ведомства.
– Я же вам говорила, Алексей Леонидович, что вернетесь, – смеясь, напомнила Татьяна Голикова о своем звонке.
– Вот и вернулся, – улыбался Кудрин.
С этого дня Татьяна стала правой рукой Кудрина, она сопровождала его везде – в Думе, в правительстве. Но тогда они еще не знали, что им многое предстоит сделать вместе, они просто смеялись и пили чай.
Свели с профицитом
Тянуть с бюджетом было нельзя. Политика политикой, а сроки начинали поджимать. Цена на нефть, а следом за ней и показатели ВВП ползли вверх.
– Алексей Леонидович, свели с первичным профицитом, – сообщила Голикова.
Кудрин расплылся в улыбке: вот это удача! В пылу борьбы с неплатежами и недоимками уже стало казаться, что слова «профицит» вовсе не существует. Пусть даже этот профицит и был первичным – это когда в расходах не учитывается обслуживание долга.
– А что так грустно это говоришь?
– Так ведь в Думе не дадут принять. Растащат на дополнительные расходы.
– Что ж, будем вносить.
В Думе действительно была не лучшая обстановка для спокойного принятия бюджета. В декабре предстояли выборы, депутаты были особенно строптивы. Впрочем, это можно было бы пережить, если бы команда правительства была крепкой и сплоченной. Но через пару месяцев после назначения Степашина все уже знали: он – премьер слабый, переубедить его ничего не стоит.
Чего стоила только история с советом директоров «Газпрома», когда Рему Вяхиреву удалось провести в совет директоров большинство своих людей. Степашин ничего не мог поделать, и только после вмешательства главы Администрации президента Александра Волошина Вяхирев согласился пересмотреть состав совета директоров. Если бизнес не считается с премьером, то уж депутаты тем более найдут на него управу, понимали в Минфине. И начали готовиться к настоящей войне.
Но реалии опередили страхи: Минфин еще не успел внести бюджет, а премьер в стране сменился. 9 августа 1999 года, в понедельник, Ельцин отправил Сергея Степашина в отставку. Ранним утром в Горках собрались Волошин, Степашин, первый вице-премьер Николай Аксененко и Путин. Ельцин сказал, что принял окончательное решение об отставке премьера. Степашину это слышать было неприятно, но пришлось согласиться. Он поставил свою подпись на указе о передаче полномочий Путину.
Через час Степашин на заседании правительства пожелал Путину удачи: «Именно удачи, поскольку остальное у него есть». Степашин оказался прав. В России наступало «тучное» десятилетие. Цена на нефть неуклонно росла, экономика поднималась как на дрожжах. Уже в третьем квартале 1999 года рост ВВП России достиг 11,4 %, в четвертом – 12 % по отношению к тем же периодам предыдущего года.
Через три дня после отставки Степашина Минфин представил проект бюджета на 2000 год. Бюджет был дефицитным (1,08 % ВВП), но если исключить из него привлеченные займы и деньги, идущие на обслуживание госдолга, то «первичный» профицит составлял 3 % ВВП.
Кудрин еще не знал, что ему предстоит стать «хранителем» этого профицита. Кризис многому его научил: государственные финансы должны быть в порядке, и залог этого – сбалансированный бюджет.
Глава 5
Реформы Путина
Путин идет на выборы. – Коммунистов «отжали». – Греф придумывает реформы для России. – Кудрин и Греф в новом правительстве. – Снижение налогов: 13 % – хорошая примета. – Россия расплачивается по долгам. – Илларионов скандалит. – Как нефтяники уходили от налогов. – Конец Юкоса. – Империя Сечина.
1999, сентябрь – теракты в Москве и других городах
1999, октябрь – Дума принимает первый «путинский» бюджет
1999, декабрь – начинается разработка долгосрочной экономической стратегии России
1999, декабрь – отставка Ельцина
2000, март – победа Путина на президентских выборах
2000, май – премьер-министром назначен Михаил Касьянов, Греф и Кудрин становятся министрами
2000, июль – Путин заявляет о снижении налогов
2001, январь – принято решение о досрочном погашении долга Парижскому клубу
2001, осень – правительство договаривается с нефтяными компаниями о ставке налога на добычу полезных ископаемых
2003, октябрь – арест Михаила Ходорковского
2003, декабрь – налоговые претензии Юкосу на 98 млрд рублей
2004, февраль – отставка правительства Касьянова; премьером становится Михаил Фрадков
2004, декабрь – «Роснефть» покупает «Юганскнефтегаз»
«1999–2003 годы были вполне успешным периодом для страны. В 1999 году стал устойчиво расти ВВП. Это был период романтизма и вдохновения. Казалось, все условия для экономического рывка есть, можно было все делать по плану и результат должен был сказаться. В 2000 году подготовили программу Германа Грефа. Это была реальная программа реформ. Планировали постоянный очень умеренный уровень расходов консолидированного бюджета – около 31 % ВВП (сейчас около 37 %) и серьезное дерегулирование экономики.
Снижению налогов помогли экономический рост, увеличение цены на нефть, увеличение налогов на нефть (введение налога на добычу полезных ископаемых) и улучшение администрирования. Нефтяники до 2002 года уходили от налогов. НДПИ в первый же год дал дополнительно до 5 млрд долларов.