Читать интересную книгу Эстетика Канта - Марат Нурбиевич Афасижев

может обстоять иначе; каждый имеет свой вкус» (5, 360).

Но что тогда объединяет людей, имеющих сходные вкусы? Есть ли что-либо объективное, на зависящее от личных склонностей и настроений, а, наоборот, даже определяющее их? А если есть, то в чем оно заключается, спрашивает Кант. В том ли, что «субъекты случайно организованы одинаково; либо следует допустить, что суждение вкуса есть, собственно, скрытое суждение разума об обнаруженном в какой-то вещи совершенстве»? (5, 367). Ни в том, ни в другом. Дело в том, что эстетическое суждение не изолировано от рассмотрения отношений субъекта и объекта с точки зрения принципов разума. Поэтому, согласно Канту, «совершенно очевидно, что в суждении вкуса заключается и более широкое отношение представления об объекте (а вместе с тем и о субъекте), на чем мы основываем расширение этого вида суждений как необходимых для каждого…» (5, 360).

Общезначимость эстетических суждений основывается, как было уже показано, на принципе субъективной целесообразности природы в отношении познавательных способностей человека. Природа и условия эстетического функционирования этих способностей в качестве явлений определяются как «сверхчувственный субстрат человечества» или как «неопределенная идея сверхчувственного в нас» (5, 361)[25]. Отсюда, заключает Кант, противоречие между тезисом и антитезисом мнимое, оба эти утверждения разведены на разные уровни и справедливы сами по себе. «Поэтому в тезисе следовало бы сказать: суждение вкуса не основывается на определенных понятиях; в антитезисе же: суждение вкуса все же основывается на понятии, хотя и неопределенном (а именно на понятии о сверхчувственном субстрате явлений)…» (там же).

Таким образом, противоречие, антиномия чистого теоретического и практического разума разрешается в пользу априорных, а не эмпирических принципов. А так как эти принципы «внеземного» происхождения, то и соответствующие им способности, по Канту, «заставляют нас против воли смотреть за пределы чувственного и искать точку соединения всех наших априорных способностей в сверхчувственном…» (5, 362).

В учении о субъекте художественного творчества будут подробно рассмотрены возможности интерпретации сверхчувственной основы всех человеческих способностей. Пока же отметим, что антиномия вкуса замыкает круг целесообразных явлений — явлений природы и способностей человека и прячет концы и начала этой целесообразности в непостигаемом сверхчувственном мире. И только основание среднего звена — эстетической деятельности — находится в пределах посюстороннего мира, а ее определяющий, априорный принцип — это субъективный принцип целесообразности, призванный соединить два неизвестных — мнимую целесообразность природы и целесообразность сверхчувственного мира как основания свободы человека.

Именно поэтому эстетика Канта сравнительно с другими звеньями его философской системы меньше пострадала от крайностей метафизики и агностицизма, присущих ей в целом, и в известной степени преодолевала их. Основополагающим принципом эстетической деятельности в целом и в ее конкретных проявлениях является, по Канту, состояние оптимальной, или гармонической, свободной деятельности высших познавательных способностей человека, которая и служит критерием эстетической оценки предметов природы и продуктов общественной деятельности людей (в зависимости от их способности вызвать гармоническую деятельность органов познания человека).

Рассмотрение условий и необходимых качеств объекта эстетического восприятия привело Канта к определению его как «единства многообразного», сочетания порядка и беспорядка, оригинального и ординарного. А системное рассмотрение человеческих потребностей, функций и интересов позволило философу провести тончайший анализ и дифференциацию человеческих эмоций и чувств, рассмотреть возможные их сочетания в практической деятельности человека.

Заслугой Канта является установление иерархии уровней утилитарности или целесообразности в отношении человека к внешнему миру в процессе осуществления нм разных видов деятельности. Так, в своем стремлении выделить уровень «чистого» эстетического отношения Кант справедливо отграничил его от грубо утилитарного, потребительского отношения к действительности. Что же касается познавательного отношения к пей, то Кант и здесь в отличие от просветителей не сводил эстетическую деятельность к познанию, а сумел найти грани и отделяющие его от эстетической деятельности, и связывающие с ней. Эстетическая деятельность, по Канту, осуществляется на основе функционирования высших познавательных способностей и в чистом виде возможна только при восприятии предметов, о которых ничего не известно (или, как писал философ, объективная целесообразность которых неизвестна) и форма которых способна вызвать свободную игру воображения и рассудка. Если же воспринимается предмет или живое существо, назначение которых известно, то эстетическое суждение (о форме этих предметов) подчиняется телеологическому суждению о них (т. е. суждению о цели этих предметов).

Таким образом, Кант выделил в эстетической деятельности человека два основных уровня — содержательный и формальный, или, вернее, функциональный.

В методологическом значении важность этого открытия Канта невозможно переоценить. Огромное познавательное значение его проясняется только в настоящее время, в связи с успехами общественных и естественнонаучных дисциплин о человеке, об уровнях и иерархии его потребностей и интересов.

Чтобы разобраться в этом, сделаем небольшое отступление в современную науку, на фоне достижений которой будет более ясно предвосхищение немецким философом ее позднейших открытий.

Возникновение эстетического отношения человека к действительности во всех его формах — от эстетической деятельности до эстетического созерцания, — безусловно, связано с необходимостью удовлетворения реальной потребности, природу которой возможно установить лишь при рассмотрении деятельности человека в процессе его взаимодействия со средой, ее отражения я творчества нового.

Согласно марксистско-ленинской теории познания, процесс отражения действительности как в практической, так и в духовно-теоретической деятельности имеет две взаимосвязанные и взаимообусловленные стороны — психическую и материальную. Психическое при этом обусловливается способам и характером взаимодействия двух материальных систем — человека как биосоциального существа и природно-общественной среды. Отсюда психическое в человеке является результатом его практической деятельности и предпосылкой для дальнейшего взаимодействия со средой в целях удовлетворения потребностей.

Эти общефилософские, методологические положения теории отражения конкретизируются в системном подходе, который установил ряд важных положений, являющихся объективными характеристиками для всяких систем, в том числе и для такой сложной, какой является человек.

Важнейшим методологическим принципом системного исследования является рассмотрение всякой сложной системы в ее диалектическом взаимодействии со средой, ибо «подлинным предметом научного анализа может быть только взаимодействующая система»[26]. При этом установлено, что в поведении сложных систем в изменяющейся среде для них характерна определенная устойчивость — способность поддерживать динамическое равновесие со средой (гомеостазис). Оно достигается посредством оптимального соотношения изменений внешней среды и внутренних условий. Динамическая устойчивость сложных систем осуществляется посредством самоуправления или функционирования компенсаторных обратных связей. Самоуправление же в свою очередь происходит на базе обмена систем со средой не только веществом и энергией, но также и информацией, что возможно благодаря структурной общности, или изоморфности самоуправляющихся систем и среды.

Таким образом, каждая сложная самоуправляемая система, какой является каждый живой организм, связана со средой и генетически, и функционально.

Все эти общие положения системного подхода справедливы и для человека, как биосоциального существа.

Еще И. П. Павлов