удивительная женщина! И внук ее занятный парень. Зря она так сильно беспокоится. Максимум, что ему грозит – плохая успеваемость и проблемы с социализацией.
– А нам что похуже, если хоть одна душа узнает. Тьфу, как символично. Кстати, ты упомянул свою мать, впервые. Я читал твое личное дело, Данко.
– Да, необычные имена – конек моей семьи. Бабушка и дедушка боготворили греков. Такой вот каламбур. Да, ее правда звали Психея.
– Если не хочешь говорить об этом…
– Ничего. Может быть, это сгодится для дела. Ведь это у меня от нее. Эта способность. Только для нее она стала проклятьем. И погубила отца. Нашу семью. И ее саму. Она отреклась от всего. Я даже не знаю, где теперь моя мать. Я пытался искать, но все бес толку.
– Мне жаль, Данко.
– Прошлое нельзя переписать.
* * *
– Ничего не выйдет. Даже если ты не помнишь большую часть своего прошлого, как не прикидывайся чистым листочком, будешь Алексом, Игорем, Германом или как тебя там звали? Неважно, при этом останешься собой, той потерянной личностью, от которой сбежал. – Валерия нервно расхаживала по комнате.
– Почему ты назвала меня Германом?
– Да так просто, в голову пришло! Ты вообще слушаешь меня?
– Вэл, не кричи, твой темперамент иногда пугает.
– Ах, пугает? Наш нежный заморский цветок трепещет на суровом горном ветру.
– Очень похоже на наши с тобой отношения.
– То есть, ты все-таки признаешь, что у нас есть отношения? Чудесно. Я польщена.
– Вэл…
– Зачем я с тобой связалась? Мне нужно другое. Я взрослая. Я хочу детей. Семью. Нормальность.
– Так и ответь на вопрос. Зачем ты со мной связалась?
– Чертов психолингвист. Я люблю тебя!
– Хочешь, я над этим поработаю?
– Что???
– Не могу объяснить. Я могу сделать так, что ты не будешь любить меня.
– Ты это серьезно сейчас?
– Абсолютно. Я попробую.
– Псих!
Глава 12. Амур и Психея.
– Мам, скажи, обязательно выносить немыслимые страдания, чтобы обрести любовь?
– И с чего ты это взял, дорогой сын?
– Вот. Прочел. А ты случаем не…
– Что ты, милый. Бабушка и дедушка любили римлян, поэтому дали мне столь необычное имя. Я вижу, они тоже тебе нравятся. Я о римлянах, конечно.
– Очень. Я почти дочитал «Метаморфозы».
– И чему тебя научил миф об Амуре и Психее?
– Тому, что любовь побеждает! Всегда.
Психея, красавица с рыжеватыми волосами и тонкими чертами лица вздохнула, посмотрев куда-то в сторону. Потом медленно моргнула, за мгновение, превратившись из усталого человека, который день ото дня тяготиться тяжелыми мыслями, в хитрую нимфу. Такой ее знали прежде. До того, как ее черты ее приобрели жестокость, а выражение лица все чаще стало принимать не то обиженное, не то озлобленное выражение. Именно такой Данко обожал видеть мать. Именно ту, полную легкости и грации Психею, полюбил его отец, надеясь, что она не изменится, и время не поступит с ними так, как поступило. Человеку не обязательно винить внешние силы, но ведь так проще, особенно если теряешь Душу.
– Мне очень нравится твое имя, мам!
– А мне твое.
– Но раз ты не спускалась в подземное царство ради папы, то мне тоже не обязательно вырывать из груди сердце, чтобы показать людям путь.
На лицо Психеи снова набежала тень. Она бы спустилась и глубже, но удержать ее Артура можно было только одним способом.
– Я задумала один эксперимент. Поможешь мне? Хотя, тебе, конечно, еще рано заниматься литературой! – Психея снова лукаво посмотрела на сына. Все мужчины любят вызовы.
– Мама, мне уже десять! Я взрослый состоятельный человек.
– Да ну! – Психея рассмеялась.
– Ой, я хотел сказать, самостоятельный! И я мужчина! А значит, ты всегда можешь на меня положиться.
– Рыцарь. Надо было назвать тебя Айвенго!
– Ну неет! Лучше тогда Ричард Львиное сердце!
– Так слишком длинно. Твои учителя и без того считают меня сумасшедшей. К счастью, не всем знаком Горький. Когда ты успел одолеть шотландца?
– В прошлом месяце, когда был… с папой.
Данко внимательно следил за тем, как меняется лицо матери. Он хоть и прочитал намного больше, чем сверстники, но все не мог взять в толк, почему так вышло, что любовь его родителей куда-то исчезла, превратившись в отдельные любови. Отца к нему. И матери к нему. И огромную его, Данко, любовь к обоим. И как прекратить эту метаморфозу он не знал, но без колебаний бы отдал за ответ свое сердце.
– Мам, а правда твое имя – значит «душа»?
– Верно, где ты об этом прочел?
– Нигде. Узнал из одного разговора.
– И теперь не договариваешь?
– Не хочу тебя расстраивать.
– Едва ли. У меня отличное настроение.
– А его точно хватит?
– Если что, придется тебе его поднимать.
– Тяжело придется, потому что это папа.
– Что папа?
– Рассказывал про душу…
– Наверняка добавил, что у меня ее нет.
– Сказал, что ты продала ее за литературу.
Психея нехорошо усмехнулась.
– Ничего, Данко, мы над этим поработаем. Пойдем. Начнем сегодня же. Возьмем за основу прочитанный тобой недавно миф об Амуре и Психее.
* * *
– Алекс, ты только посмотри! Копалась в библиотечном старье и нашла душераздирающую историю! – Лола тормошила Алекса, который уснул, не дождавшись ее возвращения, хотя они договаривались провести вечер вместе.
– Это ты называешь, собирала материал для научной публикации? Вот и отпускай тебя одну.
– История Города кроме меня и еще пары таких же сумасшедших никого не интересует. И хорошо! Меньше будут лезть со своими социальными нравоучениями! Да ты взгляни на заметку! – Алексу пришлось отложить аргентинца, которого он последнее время везде таскал с собой, поскольку Лола улеглась на его плече и развернула старую газетную полосу, какие теперь можно было раздобыть разве что в познавательных лекториях и немногочисленных библиотеках, куда у Лолы, как у сотрудника исторического департамента доступ был. А то, что едва ли кто-то в ближайшие пару сотен лет откроет газетную подшивку, которую Лола выпотрошила, несколько успокаивало ее совесть.
– Читай же о, жрица Клео! Я внемлю!
– Вот ты смеешься, а тут одну даму любовь свела с ума. В прямом смысле слова. Пишут, будто бы Психея К., вот это имя, так вот, госпожа Психея К. совершала некие литературные эксперименты, а точнее писала рассказы, героями которых, согласно расследованию журналиста господина Колина И., становились ее родственники. Господин Колин И. обращает внимание на вариацию мифа об Амуре и Психее, в котором в роли главных действующих лиц писательница вывела себя и собственного мужа. Используя разработанные ею психологические методы, кои кажутся современной… – Современной, Алекс! – науке чуждыми и необыкновенными, она