Что поделать? Пришлось нам с мадам прыгать в шлюпку, обнимая на прощанье старого друга.
– Одного не понимаю, – говорил мне капитан, – почему всё-таки в том первом, плаваньи тебя называли Дяй.
– Извините, сэр, это – усечённое.
– Что – усеченное?
– Слово, сэр.
– Что ещё за слово, которое усекается таким странным образом? «Лентяй»?
– Извините, сэр, тогда бы было – «Тяй».
– Да ну, – сказала мадам Френкель, – скорей всего что-нибудь гадкое, ну вроде – «негодяй».
– Дяй – гордое имя, – пришлось пояснить мне. – С нами тогда плавал некий кок Евгений Немченко. Он-то и усёк искомое слово. Дяй – великое усекновение прекрасного русского слова «разгильдяй»[4].
Глава ХLI. Вампир
– Ты знаешь, чего мне кажется? – сказал как-то Суер-Выер. – Мне кажется, что у нас на борту завёлся энергетический вампир.
– Помилуй Бог, что вы говорите, сэр?!
– Чувствую, что кто-то сосёт энергию. Сосёт и сосёт. Ты не догадываешься, кто это?
– Не Хренов ли?
– Да нет, – поморщился капитан. – Хренов, конечно, вампир, но вампир интеллектуальный. Сосёт интеллект своими идиотскими выходками. Здесь замешан кто-то другой.
– Кто же это, сэр?
– Конечно – Кацман.
– Помилуйте, сэр. Как только еврей – так обязательно вампир энергетический. Кацман – порядочный человек.
Я тревожно оглядел палубу. Лоцман Кацман в этот момент стоял на корме и пил свой утренний пиво.
– Ничего вампирического, сэр, – доложил я. – Пьёт пиво, правда, энергично.
– Пиво и энергетика вполне совместимы, – сказал Суер, – но против Кацмана у меня есть серьёзные улики и доказательства. В последнее время, например, я никак не могу произнести свою любимую команду.
– Фок-стаксели травить налево?
– Вот именно! Только взбегу на капитанский мостик, крикну: «Фок», – а дальше не могу. Он пожирает мою энергию вместе со стакселями.
– Теперь и я вспоминаю, сэр, – сказал я. – Утром встану, бывало, полон энергии, выпью коньячку, закушу минтаем – энергии до хрена! Но только подойду к лоцману – бац! – энергия начинает падать. Падает и падает, приходится снова коньячку. Мне и в голову не приходило, что это всё лоцман.
– Давай-ка спросим у Пахомыча, что он думает на этот счёт, – сказал капитан. – Эй, старпом! Прошу вас, оставьте волонтёров и подойдите к нам, а волонтёры пусть пока валяются, после приберём.
– В чём дело, сэр? – спросил Пахомыч, недовольный, что его оторвали от связки волонтёров, которая каталась по палубе, волнуемая качкой.
– Важный вопрос, старпом! Скажите-ка, как у вас дела с энергией?
– Всё в порядке, сэр, – ответил старательный Пахомыч.
– Не чувствуете ли вы, что кто-то её пьёт?
– Никак нет, сэр, не чувствую! – прокричал Пахомыч и снова вернулся к связке волонтёров, которая в этот момент встала на дыбы, торча во все стороны.
– Ясное дело, – сказал Суер, – кому нужна его дубовая энергия? Да она просто-напросто невкусна. Нет уж, пить так пить! Нервную, тонкую, умную энергию – вот что любят энергетические вампиры! Старпом! – крикнул капитан. – Да бросьте вы к чёртовой матери этих волонтёров! Соберите всех в кают-компании, пригласите также Хренова и Семёнова.
Через минуту мы все собрались в кают-компании и расселись вокруг овального стола под опахалами.
Стюард Мак-Кингсли наполнил наши кружки отличной манилой.
– Лоцману попрошу не наливать, – неожиданно приказал капитан.
– Что такое, кэп? – удивился Кацман.
– А вы сами не догадываетесь?
– Кэп! Кэп! Сэр! – заволновался лоцман. – Ничего не понимаю.
– Зачем вам манила?! Вы ведь пьёте совсем другое!
– Сэр! Клянусь! Сегодня только мой утренний пиво.
– Перестаньте притворяться, лоцман! Вы пьёте энергию.
Лоцман нахмурился и неодобрительно осмотрел овальный стол и наши опахала.
– Вот вы скажите нам, Хренов, – продолжал капитан, – пил у вас лоцман энергию или не пил?
– Конечно, пил, – отвечал мичман. – А я думаю, ладно, пускай себе пьёт, не жалко. А что, разве это не полагается, сэр? Если нет – вы прикажите, я ему больше не дам ни капельки. Энергия моя, принадлежит только мне, нашей общей идее и, конечно, моему капитану.
– А у вас, Семёнов, пил он или нет?
– Немного, сэр. Он, бывало, у Хренова напьётся и до меня уже доходит полностью наполненный. Да к тому же у меня всё вахты, вахты…
– Вот видите, Кацман. Два твёрдых свидетеля. Так что не юлите, признавайтесь: пьёте энергию или нет?
Лоцман печально покраснел, стукнул кулаком по столу и надвинул себе на лоб опахало. Он молчал как туча.
– Извините, сэр, – сказал старпом, – а ведь у нас на борту есть хороший специалист по вампирам.
– Кто это? – вздрогнул капитан.
– Как кто? Матрос Вампиров.
– Тьфу ты чёрт! – плюнул капитан. – А мне и в голову не приходило. Зовите его скорей!
Оказавшись в кают-компании, матрос растерялся. Он стоял навытяжку до тех пор, пока не хлопнул кружала манилы.
– Матрос! – строго сказал капитан. – Осмотрите всех внимательно и скажите, кто тут из нас вампир. Подчёркиваю – энергетический!
Вампиров застеснялся. Он мялся и бубнил себе под нос:
– Служу рачительно… пекчусь… заботюсь… Своего дедушку никогда не видел… Папа работал в милиции… его реабилитировали… пили больше первач… гюйсы задраил в точности… А если до вампира, так это лоцман Кацман.
Лоцман мелко задрожал, скинул опахало и припёр его к стенке.
– Капитан, – сказал он, – прикажите налить мне манилы, а то, клянусь, сейчас же выпью всю вашу энергию. Для меня это пара пустяков!
Капитан кивнул, и Мак-Кингсли нацедил лоцману нашего любимого свинцового напитка.
– Ваше здоровье, джентльмены, – сказал лоцман, опрокидывая кружало. – Итак, сэр, вы спрашиваете, пью ли я энергию? Приходится согласиться: пью!
– Ай-яй-яй! – неожиданно расстроился Пахомыч. – Лоцман-лоцман, старый друг – и вдруг оказался энергетический клоп! Блоха! Комар!
– Овод! – грозно произнёс лоцман.
Он оглядел всех, как истый энергетический овод-вампир, и членораздельно пояснил:
– Пил, пью и буду пить!
– А мы не дадим! – дружно заорали Хренов и Семёнов.
– Дадите как миленькие! А вы что хотите, кэп, чтоб я проводил «Лавра Георгиевича» через рифы и мели, психологические коридоры, кораллы прозы, треугольники деепричастных оборотов и при этом не пил энергию? Только на одном пиве? В то время, когда на борту имеются лица, пьющие всё подряд: пиво, водку, манилу, энергию, суть души, армянский коньяк, интеллект, лошадиную мочу, слёзы женщин и детей, кровь поэтов, казеиновый клей, политуру, нектар, жизненные силы! Подумать только! Немножечко энергии Хренова! Какое преступление! Вот уж, простите, кэп, действительно – хреновина! Нет, капитан! Я пил энергию и буду пить! Я должен довести нашего «Лавра» до правильного берега.
Лоцман вытер лоб, махнул манилы и в ярости сломал опахало пополам.
– Сэр, – заметил я, – лоцман прав.
Суер-Выер задумался, взял сломанное лоцманом опахало и сложил его на составные части. Потом он подошёл к лоцману и поцеловал его.
– Пей, – сказал капитан. – Пей, вампир, нашу энергию. Но доведи «Лавра» до правильного берега, до Острова Истины. Попрошу только об одном: не урезать больше мою любимую команду!
И Суер жестом распустил собрание.
С тех пор лоцман Кацман свободно бродил по фрегату и пил нашу энергию как хотел, но и Суера больше не обижал.
В любое время дня и суток наш капитан легко взлетал на мостик, свободно выкрикивая любимую команду:
– Фок-стаксели травить налево!
Глава XLII. Остров Сциапод
Приближаясь к острову Сциапод, мы несколько раз производили рекогносцировку и ещё кое-какие действия.
Наши кое-какие действия сердили капитана, и он просил нас таких действий не производить.
Но мы всё производили и производили.
Тут Суер плюнул и произвёл такое действие, что некоторые из нас внезапно облысели и действия производить бросили.
– Вот и молодцы, – похвалил нас капитан, – а то всё производите и производите… Посмотрите-ка лучше в подзорную трубу, что это там виднеется на острове.
Я посмотрел в трубу и в зарослях кривандий заприметил большую человеческую подошву голой ноги.
Как некая крыша сарая или пагоды, сверкала она среди пальм и кактус[5].
Пятка подошвы была обращена на зюйд, а мысок – на север. Подошва слегка поворачивалась то с зюйда на вест, то с норда на север.
– Вёсла на воду! – крикнул капитан.
Старпом кинул вёсла на воду, и мы посыпались в шлюпку.
– Курс на пятку! – кричал Суер. – Праруля!
Вогнав наши вёсла в песок прибрежного ила, мы выскочили на берег и побежали в сторону подошвы, которая легко угадывалась среди пальм и кнуций.
– Осторожнее! – Предостерегал Суер. – Не спугните его. Он раним и легко убегаем.
Но мы всё равно, как скоты, шумно ломали лианы и пили воду из растений кривандий, откуда хлестал жидкий голландский сыр.