Точнее, фамилию. Мучился я недолго, чуть сдвинулся к открытой балконной двери и стал откровенно подслушивать, решив, что если мне померещилось, сразу же прекращу.
Два парня тихо переговаривались на кухне, стараясь не шуметь и не громыхать, кажется, чайником. Зашуршала тонкая струйка воды, мягко ударив в алюминиевое дно. Чиркнула спичка, запахло подожженной серой. Негромко клацнула крышка, когда чайник поставили на огонь.
У нас дома было два чайника: праздничный и повседневный. Блестящий мельхиоровый с выбитым на донышке глухарем. По выходным и праздничным дням воду кипятили в нем. Уж не знаю, почему мама так придумала, но субботние чаепития от этого становились чем-то необыкновенным для меня. Особенно когда на стол ставились большие тарелки с пирожками и сладким домашним пирогом с абрикосами или яблоками.
Среди недели для быстроты и удобства пользовались обычным «мышиным» электрическим чайником. «Мышиным» прозвал его я в раннем детстве. Меня всегда смешил провод, торчащий из посудины. Пузатый электрический агрегат из-за этого шнура казался мне большой важной мышью, которая подогревает воду.
— Может, покурим? — раздался тихий голос.
Я вздрогнул и напрягся: бежать некуда, разве что с балкона прыгать. Но с третьего этажа больно-то не разгонишься, а висеть на руках, чтоб не застукали и не обвинили черти в чем, такое себе удовольствие. Я решил было уже выйти из засады, но второй голос остановил курильщика.
— В комнате в окно подымишь. И так отсвечиваем. Зайдет кто, а мы тут с тобой среди ночи.
— Как зайдет, так и выйдет, — фыркнул собеседник.
Голос показался мне знакомым, и я осторожно придвинулся еще ближе к дверному проему. Высунуться не рискнул, в темноте все равно лица не разгляжу, а попадусь — стыда не оберешься.
— Не нравится мне этот Лесаков, — продолжил разговор курильщик. — Мутный он какой-то последние дни. И чё Кузьмич с ним носится как курица с писаным яйцом?! Подумаешь, спасатель, руки золотые, технически подкованные! — кривляя мичмана, продолжил болтливый. — Дать бы ему по кумполу. Строит из себя… спортсмен… — зло прошипел… Игорек!
Неожиданно, однако. Я представил, как выходу сейчас на кухню, и ласково так объясняю вертлявому: так, мол, и так, дорогой товарищ, я не рубль, чтобы тебе нравится. Представил и едва не заржал. Игоречек то еще ссыкло, если судить по тем крохам информации которая сама пришла мне в руки. Как минимум провокатор, как максимум — подсадной у непонятной шайки-лейки, которой заправляет Борода.
— Я б не отказался, — скрипнул зубами второй ночной любитель чая. — Да дядька запретил.
— Слушай, а чё там у тебя с этими дятлами? Машину взял или деньгами отдали? — в голосе Игорька послышалась едва скрываемая зависть. — Везет тебе, дядька тебе такие дела доверяет. Я сколько просил, а он мне: Игорек, ты мне для других дел нужен! — закончил вертлявый, неумело кого-то копируя. — Слышь, Борода, может, попросишь за меня, а?
Точно, а я-то думаю, откуда я некурящего знаю! Это ж мой дорогой друг Сережа, который пацаненка в туалете хотел отметелить! Ну что за день такое, что ни рожа, то Сырожа!
— Дурак ты, Шкура, и не лечишься, — в сердцах цыкнул Бородатов и выключил конфорку.
— Чё разу дурак! — возмутился Игорь. — Сам небось денег не считаешь! А я на одну стипуху живу! На нее попробуй, проживи!
— Вот я и говорю, дурак! — Борода вздохнул, но не стал объяснять, почему так думает.
Я согласился с Бородатовым. Из-за этого придурка разговор обо мне оборвался на самом интересном месте.
Что не так с моим студентом? Или это уже мои проблемы, а не того парнишки, тело которого я занял?
Внезапно я понял: большая часть жизни второкурсника Алексея Лесакова осталась за кадром. Если в первые дни нет-нет, да и всплывало в памяти то одно, то другое, то теперь некие силы, закинувшие меня назад в прошлое, решили — хватит, пуская дальше выкручивается сам. И как при таких раскладах понять, почему Игорек вдруг взъерепенился на Лесакова? В глаза лебезит и дружелюбно скалиться, а за спиной злиться и завидует что ли? И вот вопрос: чему модно завидовать в жизни обычного советского студента?
Вряд ли тому, что Леха втихаря торгует алкоголем с подачи тети Дуси. Значит, было или есть что-то еще. И кто такой этот дядька, о котором шла речь? Родственник Бородатова? Или главарь шайки мошенников, которые связаны с чудо-доктором? А может сам лекарь?
Судя по всему, Борода уже и сам не рад, что связался с жуликом. Надо попробовать узнать, что он вообще за человек, Сергей Бородатов. Может, и правда вляпался по глупости, теперь не знает, как вырваться? Если так, попробую помочь, не в первой.
— Чё сразу дурак-то? — обиженно буркнул Игорь. — Ну. Не на одну. Но ты-то поди больше получаешь. С одного массажа-то, да и дядька работенку подкидывает. А я все на побегушках у вас. Надоело! Вот чё! — зло продолжил Шкура.
Шкура, надо же, по фамилии что ли, кликуху получил? А что, ему подходит. Шкура и есть, кто еще заманивает и линяет, чтоб не заподозрили. Да и жадный, судя по всему.
— Кружки бери и пошли, — холодно распорядился Борода. — Языком меньше трепи, глядишь, и тебя… привлекут… Главное, Шкура, чтобы привлекли не органы правопорядка. Тебя ж пальцем ткни, и ты всех сдашь. А от Лесакова держись подальше. Приказа не было. Значит, ша, медуза, море рядом. Усёк?. Узнаю за инициативу, бОшку отверчу лично, ясно? Мне проблемы с дядькой не нужны. С милицией тоже. Пошли уже.
— Чёт вы начинаешь? Я кремень! — засуетился Игорек. — Ты это… Слышь, Серега, ты дядьке-то не говори ничего, лады? А я что, я — могила!
— Пошли уже… могила, — мне показалось, или в голосе Сергея звучало едва скрытое презрение.
— Иду, иду. Ща, подожди, обстановочку гляну, — голос Игоря отдалился и тут же раздалось негромкое. — Фарватер чист, погнали!
— Тьфу ты, придурок, — тихо выругался Бородатов, и на кухне всё стихло.
Через несколько минут я перестал слышать шаги в коридоре и, подождав еще пару минут, вернулся на кухню. В помещение оказалось теплее, чем на балконе. Вес-таки наши южные ночи порой обманчивы. Под утро можно и подмерзнуть, если, конечно, градусник не показывает сорок плюс, как в моем времени.
Начинало светать. Я окинул кухню взглядом и решил, что горячий кофе мне не помешает. Набрал