Но тут Батлер догадался, что этот голос принадлежит уже не Чико, а кому-то другому. Владельца этого голоса он никогда не встречал.
— Ты ничего не понимаешь, — кричал Рохас-средний, — ничего! Лучше, когда он будет на службе у нас, нежели у Бакстеров. Я хочу, чтобы он держался за свое место и ценил его, поэтому и дал ему сто долларов.
— Но для этого ведь есть более дешевый способ — просто взять и укокошить.
Ретт Батлер прижался к стене.
— И кто же это сделает? — послышался голос Рохаса-среднего. — Ты, что ли? — и Рохас расхохотался.
— А почему бы и нет? Выстрел в спину — и он тебе никогда не будет помехой. Я могу это сделать хоть сейчас, тем более, что он этого не ждет и сотня вернется к нам.
— Ты глуп, Эстебан, хоть и являешься мне братом! Глуп! Глуп! — кричал Рохас-средний. — А что будет, Эстебан, если ты немножко промахнешься, и он будет просто ранен? Тогда приедет сюда мексиканская кавалерия, янки и что будет тогда, ты представляешь?
— Но я думал…
— Что ты думал? Что ты думал? — кричал Рохас-средний. — Думаю здесь только я! — и он ударил себя кулаком несколько раз в грудь. — На твоем месте, Эстебан, я бы пошел и познакомился с этим американцем, спросил, может чего ему надо, может, нужна какая-нибудь помощь… Я бы вообще постарался с ним подружиться.
— Зачем мне это? — резко выкрикнул Эстебан.
— Зачем? Пока не вернулся Рамон, в этом городе должно быть тихо. Тихо, ты хоть это понимаешь?
Ретт Батлер стоял у самого окна в гостиную, где разговаривали братья Рохасы.
Но как только он услышал приказ и пожелания Рохаса-среднего, тут же бросился к балкону, подтянулся на руках, взобрался на него и оказался в своей комнате.
Он сразу же бросился к своим вещам и принялся складывать их в сумку.
Эстебан Рохас влетел в комнату без стука.
— Я младший брат, меня зовут Эстебан Рохас.
— Ну и что? — сказал Ретт Батлер, едва бросив взгляд на мужчину.
Он сразу же понял, что Эстебан Рохас отъявленный мерзавец, для которого убить человека не составляет никакого труда.
— Что ты собрался делать? — воскликнул Эстебан.
— Я хочу переехать отсюда, мне не нравится здесь, — бросил Ретт Батлер, перебрасывая сумку через плечо.
— Но ведь все наши люди живут здесь.
— Здесь очень уютно и все ваши люди мне очень нравятся. Но ваш брат сказал мне, что пока я ему не нужен, — ответил Ретт Батлер, покидая комнату.
Эстебан Рохас заскрежетал зубами, не зная, что ему делать.
— Грязный янки, — прошептал он.
Но Ретт Батлер не подал виду, что услышал шепот Эстебана Рохаса.
Глава 2
Прошло два дня в ожидании.
Ретт Батлер устроился жить в салуне. Он целыми днями сидел на крыльце салуна в кресле-качалке, неторопливо покуривая свои сигары, попивая виски…
Хозяин сидел рядом с ним, и они неторопливо разговаривали, обмениваясь кое-какими замечаниями на счет тех, кто проезжал по площади.
Послышался далекий грохот, и Ретт Батлер, приподняв шляпу, посмотрел вдаль. В конце улицы клубилась пыль и мчался довольно большой отряд мексиканской кавалерии. Четыре лошади тащили тяжелый фургон.
Отряд остановился на площади. Ретт Батлер и хозяин салуна слышали, как сержант, подскакав на лошади к капитану, отдал ему честь.
— Я жду ваших приказаний, капитан.
— Скажи всем, что мы будем ночевать здесь, в городке. И обязательно выставить двойную охрану рядом с экипажем, чтобы никто к нему не подходил — никто.
— Слушаюсь! — ответил сержант и тут же принялся отдавать приказания.
— Интересно, что они везут в своем экипаже? — произнес Ретт Батлер, обращаясь к хозяину салуна.
Тот усмехнулся.
— Пойди и посмотри, если вдруг тебе выстрелят в лоб — значит золото, — ехидно заметил хозяин салуна.
— Что ж, неплохая мысль.
Ретт Батлер отхлебнул виски, поставил стакан на стол, поднялся с кресла-качалки и направился через площадь к экипажу, рядом с которым стоял солдат.
Ретт Батлер подошел и остановился рядом, пристально глядя на белую лошадь, потом он склонился к голове лошади и заглянул во влажный бархатистый глаз.
Солдат с удивлением наблюдал за действиями янки.
Когда тот отошел, солдат тут же подошел к лошади и стал заглядывать ей в глаза, а Ретт Батлер в это время отодвинул край ткани, которая затягивала окошко экипажа, и попытался заглянуть внутрь.
Но из экипажа высунулся вороненый ствол револьвера и уперся ему прямо в переносицу.
— А ну пошел вон отсюда, грязный янки! — послышался голос сержанта.
— Здравствуйте, — приподняв шляпу, попытался улыбнуться Ретт Батлер, отвернулся и зашагал опять к салуну.
— Ну что? — поинтересовался хозяин салуна.
— Наверное, ты кое в чем прав, наверное, в экипаже золото.
— Жаль, тебя же могли убить.
— Так чего же тебе жаль?
— Жаль, что я ошибся, — немного иронично рассмеялся хозяин салуна в свои седые усы.
— Мне кажется, вот об этом-то и не стоит горевать. Не убили сейчас, убьют попозже, если, конечно, смогут.
Ретт Батлер опустился в свое кресло и поднял стакан с теплым виски.
Вечером Ретт Батлер лежал в одной комнате с хозяином салуна. Тот поднялся с кровати и стал одеваться.
— Не спишь? — поинтересовался он у Батлера.
— Нет, не спится, что-то.
— Наверное, тебя что-нибудь волнует?
— Да, меня занимает одна мысль.
— Интересно, какая? — осведомился хозяин салуна.
— Мне интересно знать, что же хранится в этом экипаже.
— Знаешь, приятель, я задал пару вопросов капитану, так меня за это чуть не арестовали, — натягивая рубаху, сказал Сильвинит.
— А кто такая Морисоль, — после довольно длинной паузы поинтересовался Ретт Батлер.
— Морисоль? — Сильвинит криво усмехнулся.
— Мне кажется, тебе не стоит даже об этом думать, потому что это слишком опасное дело даже для тебя, — явно догадываясь о том, что задумал Ретт Батлер, предостерег его хозяин салуна.
— Я же просто спросил, кто она такая.
Хозяин салуна улыбнулся.
— Она просто женщина, если ты хочешь простой ответ. Рамон безумно влюблен в нее, просто безумно.
— Странно, все в этом городе только и говорят о Рамоне. Кто же он такой, этот Рамон? — затягиваясь уже начинавшей угасать сигарой, произнес Ретт Батлер. — Интересно было бы познакомиться с ним.
Хозяин поднял с пола кувшин, плеснул воды в таз и принялся умываться.
— Приятель, если ты умный человек, тогда ты будешь держаться как можно дальше от Рамона. Как можно дальше, — отфыркиваясь сказал он, предостерегая Ретта Батлера от опрометчивых шагов.