Ретт Батлер проезжал на своей лошади прямо под ней.
А над городком плыл звон колоколов. Казалось, этот звук и наполняет городок, оживляет безлюдные улицы, молчаливые, беленые известкой дома, площади, даже оживляет раскачивающуюся толстую веревочную петлю. Над пустынным, как будто вымершим городком, плыл колокольный звон.
Цокот копыт лошади Ретта Батлера казался единственным живым звуком на всей пыльной улице.
Ретт Батлер отряхнул пыль со своего черного узорчатого пончо, продолжая всматриваться в дорогу, вглядываться в безлюдную тишину улицы.
Наконец, он увидел, что из-за угла на улицу выехал мужчина на лошади. Его лицо было непроницаемым, лошадь ступала медленно.
Ретт Батлер, прикоснувшись пальцем к полям своей шляпы, надвинул ее на глаза, чтобы не слепило солнце и чтобы была возможность следить за всем происходящим.
Мужчина безмолвно проехал на лошади рядом с Реттом Батлером. Батлер оглянулся и прочел приколотую на спине всадника надпись:
«Прощай, амиго».
Он скептично улыбнулся, и хотя губы едва заметно дрогнули, взгляд остался холодным и спокойным, он все так же внимательно продолжал вглядываться вперед.
Вдруг наперерез лошади Ретта Батлера, чуть ли не под ее ноги выскочил пожилой лысоватый мужчина в белых одеждах. Он был бос, а в руках сжимал соломенную шляпу.
— Я приветствую тебя, незнакомец, — каким-то странным, немного дрожащим, и в то же время безумным голосом прокричал мужчина, — я приветствую тебя в нашем городке.
Ретт Батлер натянул поводья, лошадь остановилась, как вкопанная, и он пристально посмотрел на мужчину.
— Я звонарь. Меня зовут Хуан Дегирос. Я звонарь, — еще раз представился мужчина, обегая Ретта Батлера вокруг. — Ты едешь к Рохасам? — спросил он и сам ответил: — Нет, ты едешь не к Рохасам. Ты едешь к Бастеру. А может быть, и не к Бастеру.
Мужчина размахивал перед собой указательным пальцем.
— Наверное, ты хочешь разбогатеть? А если так, то ты приехал как раз туда, куда нужно.
Ретт Батлер тронул лошадь, и она двинулась по улице. Мужчина семенящей походкой бегал вокруг всадника.
— Я говорю тебе, что ты приехал именно туда, куда надо. Здесь ты можешь и разбогатеть, но можешь и потерять жизнь, потому что все, кто приезжает в наш город, либо становятся очень богатыми, либо совсем мертвыми.
Седоватые грязные волосы незнакомца были растрепаны, ветер шевелил их, а взгляд его безумных глаз не выражал ровным счетом ничего.
— Наверное, ты решил торговать оружием, не правда ли? — не унимался он. — А вообще-то нет, ты собираешься его покупать? Нет, ты не покупаешь оружие, скорее всего, ты продаешь, а?
Мужчина обращался к Ретту Баттлеру, явно не надеясь, что всадник снизойдет до ответа.
Лошадь Ретта Батлера неспешно двигалась вперед.
Незнакомец, наконец, отстал. Но в спину Ретту Баттлеру все еще летели его выкрики:
— Или ты здесь разбогатеешь, или тебя убьют. Одно из двух, третьего не дано. А я человек божий, звонарь, человек божий, звонарь…
Ретт Батлер еще глубже надвинул шляпу на глаза и покрепче сжал поводья своей лошади. Он постепенно углублялся в городок и, не поворачивая головы, взглядом следил за закрытыми окнами.
Из-за запыленных и грязных стекол на него смотрели измученные и запуганные лица женщин, детей, стариков. Их глаза припадали к щелям в дощатых дверях, к стеклам окон.
— Да, странный городок, — вновь произнес Ретт Батлер, прикоснувшись указательным пальцем к давно небритому подбородку.
Лошадь вывела Ретта Батлера на одну из центральных улиц.
Здесь расхаживали пестрые куры, ковыряющиеся в горячей пыли, бегали бродячие собаки.
У одного из салунов было навязано с полдюжины лошадей под седлами, расхаживали мужчины. И у каждого из них на боку висел револьвер.
Наконец, один из мужчин заметил незнакомого всадника и, обернувшись к своим товарищам, указал на него рукой.
— А вот и незнакомец какой-то появился в наших краях.
Он встал на пути Ретта Батлера.
— Приятель, мне кажется, что ты сбился с пути и попал не на ту тропу. Она завела тебя в этот милый городок, — ехидным голосом сказал мужчина.
— Нет, Чак, этот парень ошибся еще тогда, когда появился на свет.
Третий из подошедших к Ретту Батлеру, уперев руки в бока, расхохотался.
— Так, приятель, ты работу не получишь. Здесь такие не нужны.
И мужчины, одновременно выхватив револьверы, принялись стрелять под ноги лошади.
Та испуганно подалась в одну сторону, потом в другую, но Ретт Батлер, натянув поводья, удержал ее.
Мужчины продолжали палить из своих револьверов.
Лошадь понеслась по улице, и Ретт уже не в силах был удержать ее. Да он и не стремился это делать. Проскакав полсотни ярдов, он резко дернул поводья, и лошадь перешла на шаг.
А за его спиной слышался хохот ковбоев.
— Действительно, этот незнакомец — трус. А его лошадь боится револьверной пальбы. Вообще-то, мы его неплохо проучили, будет знать нас.
Ретт Батлер, проезжая у салуна, опустил поводья и, резко выбросив руки вверх, уцепился за горизонтальную, чудом уцелевшую перекладину от разрушенного крыльца.
А лошадь поскакала дальше.
Дверь салуна распахнулась, и Ретт увидел лицо седоусого мужчины, который внимательно смотрел на него.
— Добрый день, — сказал Ретт Батлер, разжал руки и спрыгнул на крыльцо.
— Меня зовут Сильвинит, — представился седоусый мужчина.
Ретт Батлер кивнул. Из-за угла выскочил безумный звонарь их, хохоча и показывая пальцем на Ретта Батлера, стал приседать и вертеться на одной ноге.
— Так, приятель, ты не разбогатеешь, а добьешься только одного…
— Чего же? — мрачно поинтересовался Ретт Батлер.
— А того, что тебя убьют.
Сильвинит развернулся и вошел в салун. Ретт Батлер последовал за ним.
— Мало у нас забот, вас еще не хватало, — раздраженно произнес седоусый и направился к стойке.
Батлер вошел в прохладное полутемное помещение салуна и осмотрелся. Оно было абсолютно пустым, кроме его и хозяина салуна, никого не было.
— Что вы ищете? Зачем прибыли к нам? — с тем же раздражением спросил хозяин.
— Что я ищу? — задумчиво переспросил Ретт Батлер. — Хотел бы немного выпить, поесть и поспать.
— Вода вон там, — кивнул в угол Сильвинит и криво улыбнулся.
— Нет, воды я не хочу пить.
— Да вы все только и умеете, что жрать, да убивать. Да еще пить.
Ретт Батлер не обратил внимание на это замечание, прошел к стойке, рукавом вытер пыльный стул и устало опустился на него, закинув ногу за ногу, вытащил сигару, сунул в рот и прикурил.