детском кресле спал Платошка, Альма лежала рядом.
Мы опять проехали мимо магазинчика с разбитыми окнами, мимо серых домов и бросающих на газоны тень деревьев. Мимо улиц, по которым я ходила когда-то и по которым, может быть, уже не пройдусь никогда.Желания остаться не было, только чем ближе мы подъезжали к черте, за которой начиналась новая жизнь, тем горше был её привкус. И в момент, когда мы проехали щит, слёзы потекли по щекам.
— Он прощался со мной, — я зарыдала. Неожиданно для самой себя – в голос, не в силах больше сдерживаться. – Он попрощался со мной, ты понимаешь? Лёня, он…
— Тихо, Ника, — на колено мне опустилась рука.
Я замотала головой. Прижала ладонь ко рту, но это не помогло.
— Он ведь эти деньги…
Дима сбросил скорость. Мы прижались к обочине, и он вышел из внедорожника. Открыл дверь с моей стороны и буквально выволок меня на улицу.
— Тихо, — прижал к себе. Накрыл ладонью мою голову и повторил: — Тихо. Напугаешь Платона.
Но тихо у меня не получилось. Уткнувшись Дмитрию в грудь, я зашлась плачем. Вдалеке всё ещё был виден щит, только это уже ничего не значило. Я знала, что не вернусь. Что больше у меня нет ни дома, ни родного города, ни жизни, к которой я привыкла. Всё, что у меня есть – паспорт с печатью о регистрации брака. И мужчина, настоящее имя которого я узнала несколько часов назад. Что ещё? Ещё крошка внутри и младший брат. Вот и всё.
— Вот и всё, — погладил меня Дима по плечам. – Успокоилась?
Я и правда немного успокоилась. Но его «вот и всё» ударило меня под дых. Плечи задрожали, и я, уткнувшись в Диму лбом, закрыла глаза. Вот и всё.
Глава 6.1
Вероника
В Москву мы приехали уже в сумерках. Давным-давно я была здесь вместе с папой, но воспоминания о городе давно стёрлись из памяти. Платон с восторгом рассматривал яркие витрины, то и дело задавал вопросы, а я не чувствовала ни радости, ни эйфории.
— И как тебе?
— Красиво.
Я всё-таки засмотрелась на высотное здание. Мы проезжали по набережной, вдоль которой шли две девушки в лёгких платьях. Самые обычные девушки в самых обычных платьях, но разница ощущалась. Я – девчонка из провинциального городка, они если и не москвички, то прожили здесь довольно долго, чтобы ничем не отличаться от них.
— Это же столица… — вздохнула, покрутила кольцо на пальце.
— Я не про Москву. Как тебе быть Богом хотя бы для самой себя, Ника? – небрежно ведя машину одной рукой, Дмитрий повернул голову ко мне. — Трудное решение, правда? Но ты его приняла. Ты ведь могла остаться.
— Не могла, — возразила, подсознательно понимая, что это ложь.
— Могла.
Я опять уставилась на набережную, на виднеющийся впереди мост.
Могла или нет, уже не важно. Так хотелось вернуться в детство, в то время, когда что делать решали родители. И ответственность несли тоже они. Хотелось ещё немного побыть ребёнком. В одиннадцать я так сильно мечтала стать взрослой, а теперь многое бы отдала за день абсолютного детства.
— А когда мы пойдём на Красную площадь? – громко спросил Платон.
— Как только отдохнём и решим все дела, — отозвался Дима. – Тебе ещё нужно вещи разобрать, не забыл?
— Не забыл, — брат дотянулся до Альмы и положил на колени. – А мы там встретим президента? Я смогу пожать ему руку?
Дима хмыкнул. Взглядом передал мне эстафетную палочку права ответить на вопрос. Только что он резанул по живому, а сейчас в уголках его губ играла усмешка.
— Нет, Платон, — устало отозвалась я. – У президента свои дела. Ему не до тебя.
Разочарованно вздохнув, брат прилип к окну. Я опустила голову. Ноготь на указательном пальце обломился, на среднем был большой заусенец. Если бы не мужчина рядом, я бы отгрызла его. И ещё один поменьше на другой руке.
— Могла бы придумать что-нибудь получше, — мы притормозили перед поворотом. Пропустили выезжающую из двора машину. – Зачем было парня расстраивать?
— Тебе надо, ты и придумывай.
Достав из бардачка бутылку воды, отпила немного. Тут же валялся шоколадный батончик, купленный на заправке ещё несколько часов назад. Но есть так и не хотелось. Всё на той же заправке Дима и Платон с аппетитом умяли по сэндвичу, а я смотрела в окно, пила чай с мятой и не могла избавиться от стоящих в глазах слёз.
— Я в туалет хочу, — заканючил брат.
— Сильно? – оглянулась на него. Он закивал. Интересно, этот день когда-нибудь кончится? – Дим, мы можем где-нибудь остановиться?
— Можем.
Пояснений не последовало. Пришлось ограничиться этим не вполне обнадёживающим «можем».
— Потерпишь немного? – брату. Он опять кивнул.
Не прошло и минуты, как перед нами возник обнесённый забором дом. Проехав через поднявшийся как по команде шлагбаум, мы оказались в зелёном дворе. Дом был невысокий по столичным меркам – этажей семь, может быть, девять. Я успела разглядеть во дворе качели и огромную детскую горку, кусты начинающей зацветать сирени и низкие фонари возле скамеек.
Внедорожник юркнул на подземный паркинг и остановился у дальней стены.
— Мог бы сразу сказать, что мы приехали, — с досадой бросила я.
— Ты не спрашивала.
Фыркнув, я отстегнула ремень. Дверь была заблокирована, и я гневно глянула на Дмитрия.
— Открой, — догадываясь, что пока не скажу, буду сидеть в этой опостылевшей за время поездки жестянке ценой в несколько миллионов.
Замок щёлкнул. Оказавшись вне машины, я осмотрелась по сторонам. Ноги затекли, от слёз ныла голова. Хотелось на свежий воздух. Но мои желания в данный момент никого не интересовали. Если совсем честно,